Аналогичная ситуация наблюдалась в стране пятнадцатью годами ранее, когда Украина угодила в черный список FATF. Тогда нидерландский ABN Amro и немецкий Deutsche Bank под предлогом чистки неактивных корреспондентских счетов массово разрывали отношения с украинскими банками.

    Нынче мы не состоим в черном списке FATF, а требования к финансовому мониторингу приближаются к мировым стандартам. Однако европейские банки вновь взялись закрывать счета наших банков.

Стратегия западных партнеров, впрочем, загадкой для отечественных банкиров не является. Определяя неугодных, немцы руководствуются лишь критерием экономической целесообразности. В действительности, операции по мониторингу и сопровождению транзакций с восточноевропейскими странами в последнее время сильно усложнились.

    Требования европейских законодательных норм в части борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма постоянно повышаются, а вместе с ними растет и себестоимость финансового мониторинга.

Причем чем выше страновые риски, тем дороже контроль. Если прежде на обработку одной транзакции в или из Украины иностранному банку требовался условный человеко-час, то теперь их нужно вдвое и даже втрое больше. В ряде случаев законодательство обязывает проводить комплаенс-контроль вплоть до определения конечного бенефициара получателя или отправителя средств.

Увеличение рисков и стоимости проведение операций толкает европейские банки на вынужденную меру — сокращать число открытых корреспондентских отношений с нашими банками до необходимого минимума. И, похоже, в результате чистки список украинских партнеров сократится до незначительного числа — в 5-10 банков.

Не исключено, что примеру немецких конгломератов вскоре последуют и другие европейские и американские банки, ведь и для них проведение украинских платежей все больше похоже на чемодан без ручки.
Куда податься?

Альтернатив прямым коротношениям у украинских банков немного. Рассчитывать на то, что освободившееся место займет какой-то другой европейский банк, не приходится.

Высокие риски и цена проведения транзакций вынуждают иностранцев устанавливать заградительные тарифы в ответ на запрос украинских банков или прямо отказывать в обслуживании. Последним ничего не остается, как пользоваться услугами крупных отечественных посредников, поддерживающих прямые отношения с западными партнерами.

    Такое решение, между тем, только со стороны может показаться простым. Дополнительное звено в проведении транзакций чревато ростом себестоимости ее проведения и, что гораздо болезненнее для клиентов, существенным увеличением времени ее прохождения.

И вопрос не только в том, что проверкой одной операции в таком случае занимается не две, а три организации. А в том, что посредники оказываются попросту не готовы к растущему потоку транзакций. Уже сейчас казначеи некоторых крупных госбанков жалуются на сложности со своевременной обработкой и проведением международных операций, инициированных клиентами украинских банков.

    Жесткие требования к финмониторингу и ограниченный штат приводят к тому, что поступающий поток заявок превышает возможности служб банка, отвечающих за комплаенс-контроль.

Разумеется, по завершении переходного периода ситуация стабилизируется. Банки, обладающие прямыми договорами с иностранными партнерами, сумеют оптимизировать работу, увеличат штаты. Однако в конечном итоге это приведет к увеличению себестоимости проведения транзакций по внешнеэкономическим контрактам.

Пока банкам удается избегать пересмотра тарифной политики для клиентов. Однако совершенно очевидно, что в среднесрочной перспективе они будут вынуждены увеличить стоимость проведения операций. А борьба за клиента окончательно утратит признаки ценовой конкуренции. В выигрыше окажутся те банки, которые сумеют гарантировать качество и скорость проведения клиентских заявок.

Нельзя исключить и частичного перетока экспортеров и импортеров в пользу крупнейших финучреждений, которые сумеют убедить западных партнеров сохранить прямые корреспондентские отношения.

    Впрочем, до общерыночной тенденции не дотянет. Поскольку во многих случаях украинские финансовые монстры сильно проигрывают небольшим финучреждениям в качестве обслуживания клиентов.

Ссылка

Эти надежды на новую политику разрядки, партнерство или союзничество тают теперь в Москве, отчасти потому что члены формирующейся команды Трампа по внешней политике расходятся между собой в вопросах действий в отношении России, а также потому что Трамп уже видится многим российским наблюдателям как слабый президент, неспособный выполнить свои пророссийские обещания, сделанные во время предвыборной кампании.

Однако само действо слушаний Комитета Палаты представителей по разведке на тему России, должно быть, вдохновило Кремль на достижение новой внешнеполитической цели: ослабление США. В эпоху Трампа наше общество глубоко расколото, даже в вопросе российской угрозы. Это играет России на руку.

Вероятнее всего, Трамп подогрел глубокий раскол в американской элите и в американском обществе, заставил всех нас сосредоточить внимание на наших внутренних острых разногласиях, игнорируя действия Путина во внутренней и внешней политике. Истории российского вторжения на Украину и в Сирию и связанные с ними обсуждения, всего месяц назад бывшие в центре американских внешнеполитических дискуссий, исчезли из сферы внимания общественности. Точно так же лидеры новой администрации кажутся безразличными к усугублению авторитаризма в России. Администрация Трампа едва обратила внимание на недавно имевший место инцидент с отравлением оппозиционного лидера Владимира Кара-Мурзы, который чуть не стоил ему жизни. (Будет ли это покушение на убийство обсуждаться на встрече госсекретаря Рекса Тиллерсона (Rex Tillerson) с Владимиром Путиным в Москве в апреле? Выразит ли он беспокойство, связанное с таинственными обстоятельствами вокруг падения с пятого этажа адвоката Николая Горохова, выступавшего от имени семьи Сергея Магницкого, убитого российскими тюремными властями?)

Еще более поразительно, как правящая сейчас в США республиканская партия не хочет признавать нарушение Россией нашего суверенитета в прошлом году, не говоря уже о том, чтобы предпринимать меры по предотвращению будущих нападений в 2018 и 2020 годах. Трамп продолжает писать в Твиттере, что «демократы выдумали и раздули сюжет о российском вмешательстве», что откровенно противоречит высоко вероятным выводам всего нашего разведсообщества. Во время слушаний по «Расследованию активных действий России» члены комитета от республиканской партии едва упомянули нарушение Россией нашего суверенитета, сосредоточив свое внимание на тех, кто, обратившись к прессе, обнародовал подробности этих действий России. Путин с удовольствием наблюдал, как республиканская партия мастерски обходит предмет слушаний, настойчиво сосредоточивая внимание на исходящей от Америки, а не от России, угрозе национальной безопасности. Путин нарушил наш суверенитет, оказал влияние на наши выборы, самодовольно спровоцировал нас на ответ, а теперь смотрит, как мы ничего не предпринимаем из-за партийных разногласий. Представьте себе, что на слушаниях после Перл Харбор или 11 сентября почти не говорится о нападавших? Безусловно, Путин вышел победителем после состоявшихся 20 марта слушаний.

У нас как у государства до сих пор есть время для того, чтобы лучше понять и разоблачить произошедшие российские атаки, а затем отреагировать при помощи адекватных мер по сдерживанию и защите от будущих угроз. Во время будущих слушаний в Конгрессе (так же, как и в расследовании ФБР и, при идеальном раскладе, в двухпартийной независимой комиссии, как после теракта 11 сентября) должно быть обнародовано и более детально продемонстрировано, что сделала Россия во время наших выборов, в том числе, ее возможное взаимодействие с чиновниками из штаба Трампа. Американский народ должен знать больше о возможностях России нарушать ход наших выборов, даже если эти способности не были использованы в 2016 году. Например, мы должны знать, смогли ли российские кибервзломщики получить доступ к компьютерам и сетям, используемым для подсчета голосов. У нас также должна существовать гораздо большая прозрачность, связанная с использованием российским правительством правительственных СМИ, пользователей социальных сетей и ботов, а также создателей фальсификаций для оказания воздействия на нашу президентскую кампанию. Далее, нам требуется серьезное обсуждение мер, в том числе возможное принятие новых законов, обеспечивающих большую надежность в области кибербезопасности всех компонентов нашей выборной системы, а также новых законов и правил, регулирующих разоблачение действий иностранных «СМИ», подобных тому, что приняты в других демократических странах. Ни одно из этих предписаний, однако, не будет осуществлено, если некоторые люди продолжат сбрасывать эту проблему со счетов из-за партийных политических соображений. Неужели республиканцы наивно полагают, что Кремль однажды не воспользуется этими инструментами влияния против них самих?

Трамп клялся усилить американский суверенитет. Защита суверенитета наших выборов будет первым серьезным шагом к реальному осуществлению этой цели.

Ссылка