После кладбища и поминок я рассеянно смотрел, как соседки разбирают бабушкины вещи. Я попросил их забрать что кому хочется. Себе оставил только фотографии и фигурки из серванта. Я как раз вытащил с полки фарфоровую лягушку с отбитой лапкой и перед глазами в один миг промелькнули сотни воспоминаний. Тут то, ко мне подошла соседка и тихо спросила:
- А котика куда девать будешь? На улицу выбросишь? Или в Казань заберешь?
- Котика? – Я и не знал, что у бабушки был кот... и что теперь с ним делать?
- Василий в огород умчался. Как Веру понесли на кладбище, он весь заметался, за нами бросился было. А когда Вера умерла, он тут, возле нее был. Грустный, будто понимает…
Я кивнул и вышел на крыльцо. Постоял немного. Что мне делать с этим котом?
- Исанме! Син кем? (Здравствуй! Ты кто? – татарский) – спросил кто-то, и я чуть не подпрыгнул, до того момента мне казалось, что огород пуст.
Я повернулся. Справа, из-за сложенной поленницы поднимался дед. И едва я его увидел, как горло у меня сжало и я, шагнув к нему, едва смог пробормотать:
- Фарид - абы! Бу мин! Это я… Саша…

В тот год, когда не стало моих родителей, я переехал сюда. Вернее, меня забрала к себе бабушка. Я помню, каким обозленным тогда был. Как ненавидел всех просто за то, что они живы, а мои родители нет.
И вот однажды, сидя на заборе, я заметил, как через участок от нас, старик, мужчина помладше и мальчик, мой ровесник, собирают яблоки. Я следил за ними исподлобья. Потом дверь на крыльце их дома открылась и молодая женщина позвала их кушать по татарски. Мальчик побежал к ней, расставив руки и влетел ей в объятия. А мне захотелось стукнуть его.
В тот же вечер, когда стемнело, я выбрался из дома, перелез через забор и забрался в их сад. Я оборвал все яблоки, до которых мог дотянуться, растоптал то, что смог.
Тогда то меня и поймал хозяин сада, Фарид – абы.
Он был ровесником моей бабушки, а мальчик, которого мне так хотелось побить был его внуком. Фарид-абы мог бы оттаскать меня за уши, или пожаловаться бабушке, но вместо этого он вдруг положил руку мне на плечо и сказал:
- Ну что? Все потоптал, как кабан, яблоки попортил. Стало легче? Я видел, как ты днем на заборе сидел и смотрел на нас. Все сразу понял по твоим глазам. А ведь разве мой внук виноват, что твои родители умерли, а его родители живы? Ты сам то подумай!
Я упрямо тряхнул головой и попытался вырваться, но ладонь Фарида – абы крепко сжала плечо:
- Это горе в тебе кипит. Ты отпусти его, поплачь. А то станешь как шайтан злой!
- Пусти! – заорал я и рванулся сильнее. От ярости меня затрясло.
- Плохо тебе, я понимаю. Сиротой быть ой ей как тяжело! Я родителей хоронил, плакал, а ведь я взрослый был..
- Я не сирота! У меня есть бабушка! – заорал я, а Фарид – абы повторил:
- Сирота, сирота. Ох, бедняга!
И тогда я вдруг расплакался, уткнувшись ему в грудь. До сих пор помню, как я ревел, а большая рука Фарида –абы гладила меня по голове. Не знаю даже сколько времени так прошло, но когда я наконец смог успокоиться, что-то внутри изменилось.
Каким-то образом Фарид-абы заставил меня отпустить ненависть ко всем вокруг. И я смог оплакать смерть родителей. Нет, мне не стало легче, но я смог принять тот факт, что моих родителей больше нет и погрустить об этом.
С тех пор мы с Фаридом – абы стали большими друзьями, и я бегал к нему не меньше, чем раз в неделю. Именно его я спрашивал, как вести себя, когда задирают в школе и что делать, чтобы понравившаяся девушка обратила на меня внимание.
Я почти не видел его после того, как уехал в Казань. И вот он передо мной, совсем старый. Я побежал к нему смешно растопырив руки. Только теперь я не мог уткнуться в грудь Фариду-абы, я стал выше него. Да и обнимать пришлось осторожнее – он стал такой хрупкий, будто весь сделан из стекла.
- Кадерлем!(дорогой) Саня! Яным (душа моя)! Я-то сперва не узнал тебя, глаза стали совсем плохие! Вера каждый день говорила, какой ты стал молодец и красавец! Каждый день! - он отстранил меня и разглядывал меня слезящимися от радости глазами:
- Бэгърем(очень дорогой)! Как же я тебе рад!
- Я тоже очень рад, бабай (дедушка), - шепотом добавил я, но он услышал и улыбнулся:
- Я на кладбище пойти не смог – ноги совсем не ходят. Мы с Василием тут вместе Веру вспоминали. И вдруг ты идешь. Я чуть с ума не сошел от радости! Что ж ты так давно не приезжал?!
- Я работал, - глухо сказал я. – Хотел абику(бабушку) забрать с собой. Да не успел всего то нескольких месяцев не хватило…
- Понимаю, - покачал головой Фарид –абы. – Немножко бы еще ей пожить, чтоб насладилась таким внуком. Но ей теперь хорошо, на том свете. Она счастлива. Пойдем ко мне, посидим. Моя хатыным (жена) обрадуется, когда тебя увидит. А сейчас она плачет. Вера ведь была ей кодагый (сватья). Пойдем, онек (внук), посиди со стариками.
- Конечно. Я только заберу из дома фотографии и фигурки. У меня автобус вечером, не буду в дом обратно возвращаться.
- А Василия заберешь? Или тут оставишь? – он внимательно посмотрел на меня.
- Я не знаю, - ответил я честно. – Куда я его дену? Может ему тут лучше?
И тут, раздвинув траву, наружу показалась кошачья морда. Самая бандитская кошачья морда, какую только можно представить. Ухо разорвано (это у крутых котов традиция такая, ходить с порванным ухом?!). Широкая грудь и колесом расставленные лапы, дополняли картину. Кот посмотрел на меня круглыми, желтыми глазами, горестно мявкнул и пропал в траве.
- Услышал, - расстроенно сказал Фарид-абы. – Эх, беда! Услышал твои слова и убежал!
- Я тебе расскажу про него, - опускаясь на стул, сказал Фарид-абы. – А ты уж тогда решишь, что делать. Я понимаю, в городе с котом трудно, но Василий это не простой кот. Это очень замечательный кот. Ты послушай!
- У нас за оврагом поселок дачный, помнишь? Весной дачники приезжают, осенью дачники уезжают. Есть хорошие люди, а есть начар кешелер (плохие люди). Хорошие отвечают за своих зверей, а плохие - нет. И поэтому каждую осень в пустом поселке остаются котята и щенки. Дачники бросают их и уезжают. Зимой они погибают от голода и холода. Так суждено было погибнуть и Василию. Его бросили дачники. Но не таков у него был характер, чтоб за просто так умереть от голода.
- Хотя он и был всего лишь маленьким котенком, Василий научился ловить воробьев, – Фарид – абы повернулся ко мне и улыбнулся краем глаза. – Ни за что не догадаешься как! Этот чечегем (цветочек) притворялся мертвым и ложился на дороге, возле кустов с ягодами, куда часто прилетали воробьи. Птицы видели мертвого, кота и подходили ближе. Вот тут-то Василий и хватал их! Он был как пуля! Такой маленький, и такой сильный! Ловил даже голубей.
- А еще у Василия была подружка. Она бы не выжила без него – не та порода. Она была тонкая, хрупкая, вся-вся белая, где такой выжить. Но в ее жизни появился Василий и спас ее. Они вместе перебрались в поселок и начали промышлять на помойке. Но ты знаешь, помойка – это территория собак. Кошек они рвут на части.
- Так вот, Василий выжидал удобный момент, когда псов не было рядом. Тогда они с белой кошкой бросались к ящикам. Но они никогда не ели оба – сперва ел кто-то один, а второй смотрел вокруг и слушал. Поэтому они не попались ни разу.
- О, ты не знаешь, всей хитрости Василия! Про него можно складывать легенды! Чего он только не придумывал, чтобы спасти свою ненаглядную от голодной смерти! А ведь ты знаешь, зимой, в холода, кошки очень быстро умирают, если не могут найти пищу.
- Так вот, Василий начал лазить в форточки и красть из кухонь продуты. Однажды я сам видел, клянусь тебе, как Василий бежал по улице с целой связкой сосисок во рту! И в ту зиму они выжили. Это все Василий сделал. Ты представляешь, какой джигит?! Сам не умер и подружку спас! Сейчас мужиков то таких мало! А тут кот!
- Потом, весной им стало полегче. Сельчане простили Василию его проделки потому, что он с подружкой начал новый промысел – ловил мышей в подвалах и приносил хозяевам домов. Не ел, складывал на порог. Будто говорил – смотрите, я настоящий сельчанин, я тоже работаю, выполняю важное дело. И люди стали оставлять корм для него и подружки. Тут им стало совсем хорошо.
- Я встретил его однажды. Была ночь, а я возвращался от соседа. Мы выпили по рюмочке арака (водки) и я был веселый и спокойный. Вошел в ряд между гаражей и увидел его. Василий шел мне навстречу, хвост трубой. Увидел меня и не свернул. Эй, малай (мальчик)! Ты когда-нибудь видел кота, который не боится человека, взрослого мужчину? А Василий – не боялся.
Так и прошел мимо меня, даже ус не дрогнул. Я тогда понял, что это особый кот. И сказал своей хатыным (жене) оставлять для него корм.
- И вот однажды у Василия случилась беда. Мы с моей хатыным засиделись у твоей абики. И тут я услышал вой. Я испугался…кто мог так кричать, одновременно как зверь и как человек?! Твоя абика сидела около окна и она закричал, что там на улице Василий. Мы все бросились к двери. Во дворе сидел Василий, а около него лежала его подружка. Шерсть у нее была вся красная и в грязи. И видно было, что уже ничем ей не помочь.
- Потом мы поняли, что его подружку ударила машина. Видно выскочила на шоссе. Может, погналась за птицей и увлеклась. Женщины! – он пожал плечами. – Но я видел, что Василий винит в этом себя. И я его понимал. Он чувствовал себя ответственным! Он мужчина и не уследил за своей подругой! Эх, беда…
- Вера тогда забрала белоснежку к себе домой. Сделала все, чтобы ее спасти, да только там уже ничего нельзя было сделать…
Он долго молчал, и я спросил:
- А что же было дальше, бабай?
- Дальше? – он пожал плечами. – Дальше Вера взяла Василия к себе. И я тебе скажу, этот умный кот сделал для нее все, чтобы она не учувствовала себя одинокой. В последние дни она рассказывала: «Вот мне совсем плохо, а тут Василий как вскочит на руки, потопчет больное место. Запоет по-своему, и мне легче.»
- Моя хатыным говорила: «Это он смерть отгоняет от нее». И я думаю, она права – без Василия не протянула бы она так долго. Вера уже даавнооо болела.
- Что делать будешь, онык(внучек)? – спросил меня Фарид-абы.
Я пожал плечами:
- А что тут делать? Заберу с собой, в город. Я квартиру снимаю на первом этаже.
- Заберешь? Не бросишь?
- Нет, теперь не брошу. Не смогу, - ответил я, и бабай похлопал меня по плечу:
- Права была Вера. Ты умница, и еще настоящий мужчина, Саша. Только ты у Василия спроси – захочет ли он с тобой поехать, ладно? Нельзя такого кота просто так в сумку совать, понимаешь?
Я кивнул:
- Вот придет и спросим.
Но тут что-то мягко коснулось моей ноги, и опустив голову я увидел пушистый рыжий хвост и два наглых рыжих глаза.
- Значит ты согласен? – на всякий случай спросил я и услышал в ответ:
- Мяу!
- Ну вот и ладно, - сказал Фарид – абы вставая. – А теперь пойдем, посидишь с нами.
Я пошел следом и на душе у меня вдруг стало спокойно. Наверное я поступил правильно и бабушка сейчас была бы мной довольна.
Двери дома Фарида –абы были открыты – его жена стояла на крыльце и он сказал:
- Жаным (дорогая)! Погляди кого я привел!

©Ловец снов