Когда-то возили там шелк, сейчас по поводу нефти воюют, потом еще из-за чего-то будут воевать. Там перекресток путей и, конечно, есть политические интересы. Постоянно кипит этот котел, и местные народы ничего не могут сделать. Они просто участвуют с одной стороны, с другой стороны, переходят со стороны на сторону, но опять-таки история ничему никого не учит. Уже несколько поколений подряд там идет бойня практически. Так чего удивляться тому, что происходит на Украине такое…
К тому же Украина — традиционно пограничная территория. А пограничная территория — это пограничное население. Это постоянные конфликты интересов и постоянное формирование на этой территории групп влияния. Одни из них по совершенно объективным, в том числе экономическим, интересам, по своему воспитанию всегда тяготеют к одной стороне, другие — к другой.
А между ними находится, так сказать, основная аморфная масса, которая просто хочет хлеб выращивать, на заводах работать и так далее. И в зависимости от того, кто в данный момент получил приоритет во внутренней политике, кто сумел опереться на более серьезную международную поддержку и так далее, качается общественное мнение.
На Украине тех, которые здесь живут в пятом-седьмом поколениях, не так много. Скорее, Западной Украине осталось такое автохтонное население, все остальное население активно перемещалось, в первую очередь в Россию или из России.
В 1941 году на начало оккупации в Киеве было более 600 тысяч населения, а к концу осталось 150 тысяч. Большая часть тех, кто жил там до начала оккупации, в Киев уже не вернулись. То же самое происходило в Харькове, который потерял порядка 60 процентов населения, в других городах Украины. Значит, это население каким-то образом восполнялось.
Огромное количество так называемых украинских националистов — не только русскоязычные, но с русскими корнями и фамилиями. Многие из них еще и родились и выросли в России, а на Украину попали 10, 15, 20 лет назад уже в зрелом возрасте. Это как раз эффект пограничной территории. Неслучайно один мой друг и коллега говорил, что украинец — это не этническая, а идеологическая принадлежность.
Украинцем поэтому может быть и узбек, и негр, а уж русский при пересечении границы при принятии определенной системы взглядов становится украинцем моментально. И точно так же при обратном пересечении границы и принятии определенной системы взглядов украинец моментально становится русским.
Я разговаривал в Хабаровске с предпринимателем из Новосибирска, который уехал лет пятнадцать-двадцать назад из Ивано-Франковска. Он — совершенно русский человек. После переворота он поехал на родину к семье в гости, но вынужден был оттуда бежать — и не потому, что он что-то делал. Просто потому, что он приехал из России, его родственники же и знакомые натравили на него СБУ, сказали, что он — русский, москаль, наверное, агент ФСБ.
— Доживем ли мы до того времени, когда киевских путчистов будут судить?
— Я думаю, что да. И не потому, что страдаю каким-то особым оптимизмом, но есть по крайней мере два соображения, которые позволяют быть уверенным, что судить их будут уже скоро. Во-первых, это отсутствие внутренней ресурсной базы для развития.
Режим в стране может быть любой: фашистский, монархический, либеральный, демократический… Но любая власть должна опираться на какие-то внутренние ресурсы. Если вы — Лесото, вас могут содержать соседи, это недорого стоит, но тогда вы должны обеспечить себе приток этого внешнего ресурса. Украина не может обеспечить ни то ни другое. Мы видим это на протяжении последних трех лет.
А второе: мы же видим полную неадекватность украинской элиты, которая сама загнала себя в тоннель, где у нее нет пространства для маневров. Украинская элита получила страну, в общем-то, цельную, но с потенцией к расколу. Потому что были украинские националисты и были совершенно русские регионы, тяготеющие к России.
Понятно, что в этой ситуации надо было проводить компромиссную политику, удерживать дистанцию. Украинская элита раскол педалировала. И она считала, что совершенно не надо развивать внутренний потенциал государства, достаточно занять русофобскую позицию и Запад за это всю жизнь будет платить, содержать и развивать Украину.
Они не понимали простой вещи: на самом деле, Украина — это одноразовый механизм, ее один раз использовали, а в следующий раз используют что-то другое. Запад будет противостоять России вечно, но это не значит, что Западу надо содержать 40-, 50-миллионное государство за свой счет.
В результате они оказались сейчас в ситуации, при которой уже назрела просто жизненная необходимость — восстановить экономические связи с Россией, потому что иначе они просто экономически умирают. Но они это физически не могут сделать, потому что опираются на нацистский силовой ресурс и те им просто не позволят развернуться в эту сторону.
Даже когда они говорят: "Ребята, нам же нужен уголь", — те блокируют границы. Говорят: "Ребята, нам же нужны деньги", — в ответ: "Блокируем российские банки", — и так далее. Украинские путчисты уже сами себе на хвост наступили и на нем прыгают. Нельзя все время поджигать собственный дом. Ну, раз не загорелся, два не загорелся и даже на третий раз обошлось, но в конце концов все равно сгорит. А они занимаются этим усиленно, еще и бензином поливают.
