Если кратко, то это, как и успех Ле Пен (а для нее это прогресс, в прошлый раз она заняла лишь третье место), – свидетельство глубокого системного кризиса не только во Франции, но и в Евросоюзе, и на Западе в целом, при котором вчерашние маргиналы - как правого, так и левого толку - внезапно становятся лидерами. Поскольку правые все еще пугают обывателя, левые (я имею в виду тех, кого называют "ультралевыми" в противовес "умеренно левым") получают серьезную возможность также воспользоваться этим кризисом для повышения своих рейтингов. Если взглянуть на программу того же Меланшона, она очень близка к программе Ле Пен, лишь чуточку менее радикальна, левые традиционно расходятся с правыми по миграционному вопросу, тем не менее в вопросах отношений с Россией и Евросоюзом они близки как никто.
На что еще стоит обратить внимание. Впервые за много лет во второй тур не прошли представители французских политических тяжеловесов: голлистов (правоцентристы) и социалистов, которые традиционно сменяли друг друга у власти со времен самого де Голля. Впервые во втором туре оказались представитель ультраправых и представитель некоего аморфного с политической и идеологической точки зрения движения. О чем это говорит? Во-первых, о том, что французы пребывают в реальной растерянности. Прежние установки на глазах стираются, люди реально не понимают, что будет дальше, и боятся. Многие готовы поддержать Ле Пен, не будучи правыми, просто от отчаяния, считая, что все другие способы решения проблем Франции и Европы попросту исчерпаны. Другие готовы поддержать возникшего из "политического ниоткуда" Макрона, у которого нет ни опыта, ни четкой программы, лишь бы не допустить к власти Ле Пен. Это говорит не только о растерянности, но и о поляризации общества.
Наконец, еще важный момент. Три кандидата (Ле Пен, Фийон и Меланшон) фактически были сторонниками сближения с Россией и ослабления власти Брюсселя (а через него – Вашингтона) над Францией, возврата ей политической самостоятельности. В сумме это почти две трети избирателей. Даже если Макрон победит во втором туре, игнорировать эти настроения ему будет затруднительно.
Чем объяснить столь резко возросшее влияние ультраправых (а теперь еще и ультралевых) политиков, которых до сих пор считают "популистами" в Европе, да и во всем западном мире? Кто-то скажет, что это мигранты, угроза терроризма, экономический кризис, в результате которого сильные вынуждены тащить на своем горбу слабых, заливать пожары в их экономиках своими деньгами ради эфемерных ценностей: отсутствия границ и зоны евро, наконец, противостояния с Россией, которое из экономического (от которого уже серьезно страдают почти все страны Европы) постепенно переходит в военное, как во времена холодной войны, и уже трудно различима грань, когда идеологическое противостояние может перерасти в вооруженное.
Именно все это в комплексе. Все это лишь отдельные признаки системного кризиса, каждый из которых по отдельности, возможно, не был бы стол опасен, но в комплексе это ведет к тому, что в США побеждает Трамп, Великобритания выходит из ЕС, на референдумах в Голландии и Италии фактически верх берут противники курса, навязываемого Брюсселем, в Австрии едва не приходит к власти правый президент, и вот с такой же "угрозой" сталкивается Франция.
Тема отношений с Россией – отдельная история, поскольку хорошие отношения с Москвой резко противоречат официальной линии Брюсселя, эту тему берут на вооружение все евроскептические силы - что правые, что левые. Конечно, на примере США мы видим, что не все так просто, однако, во-первых, уже нельзя отрицать тенденцию, во-вторых, не стоит забывать о том, что в США президент все же обладает не столь широкими полномочиями, и Конгресс имеет кучу законных возможностей связать его по рукам и ногам. Во Франции ситуация иная. Там президент – действительно тот, кто правит страной и может инициировать такие судьбоносные шаги, как референдумы о выходе из ЕС, НАТО и т.д.
Конечно, еще не факт, что если бы Ле Пен, став президентом, вынесла этот вопрос на голосование, французы не испугались бы последствий и проголосовали бы за выход. К тому же, не стоит делить шкуру неубитого медведя, учитвая, что для этого Ле Пен еще надо стать президентом, что будет крайне непросто.
Сегодня, когда фактически началась кампания второго тура, мы видим, что противники Ле Пен явно желают повторить сценарий 2002-го года, когда все силы были брошены против ее отца. В результате он разгромно проиграл даже надоевшему всем Шираку с отрывом в шестьдесят пять процентов, в то время как в первом туре отрыв Ширака был лишь три процента.
Судя по итогам первого тура, сегодня ситуация похожа. И снова Франция делится на тех, кто за Ле Пен, и тех, кто против Ле Пен (подчеркну – именно против Ле Пен, а не "за Ширака" и еще более "никакого" Макрона). И вот уже Олланд и все социалисты призывают голосовать за Макрона, их оппоненты из числа республиканцев призывают голосовать за Макрона, еврочиновники поздравляют того с результатом (почему-то никто не звонит и не поздравляет с результатом Ле Пен, хотя для нее это тоже своего рода победа). И вот, наконец, сам Фийон, который тоже считался евроскептиком, сторонником сближения с Москвой, противником миграционной политики – и тот призывает голосовать за Макрона.
Многие уже поспешили заявить о том, что это конец Ле Пен. Но подождите делать выводы.
Чуть больше, чем полгода назад, я писал о том, что Трамп сохраняет неплохие шансы, хотя все же его победа маловероятна, так как слишком велики те силы, что сплотились против него. Сегодня антиглобалисты еще не готовы бить транснационалов на столь серьезных и высоких аренах.
И вдруг оказалось, что готовы. Вопреки всем прогнозам и рейтингам. Можно и сегодня гадать о том, что французы могут испугаться перспективы развала ЕС (именно этим обывателя будут пугать противники Ле Пен, не концлагерями и факельными шествиями, как пугали во времена ее отца, сегодня это не работает) и проголосовать за кого угодно (даже за невнятного и непонятного Макрона). Можно, напротив, считать, что пришло время, когда все недовольные нынешним курсом (а можно не сомневаться, что президентский курс Макрона будет продолжением курса Олланда, который, в свою очередь, мало чем отличался от курса Саркози, который, в свою очередь, был продолжением курса Ширака) объединятся вокруг Ле Пен, даже если они не симпатизируют ультраправым, потому что впервые в истории противники власти транснационалов получают шанс на восстание и победу.
Силы равны настолько, насколько разделено общество во Франции и во всей Европе. Разделено на тех, кто боится перемен, кто готов терпеть проблемы и дальше, лишь бы не предпринимать радикальных шагов, которые могут привести к непредсказуемым последствиям. И тех, кто устал от того, что меняются лица у власти, но не меняется суть, от того, что Европа тонет под тяжестью навязанных ей "ценностей", тонет с каждым днем все стремительнее, и кто считает, что иных методов, кроме радикального хирургического вмешательства, не остается.
Через две недели узнаем, кого на самом деле больше. Решающее голосование пройдет 7 мая.
Дмитрий Родионов
