В итоге Запад играл в долгую (новые альтернативные элиты, новые поколения, масс-медиа, третий сектор, образование и т. д.) и перешёл в наступление, как только благоприятно сложились обстоятельства, а Россия традиционно оказалась в ситуации цейтнота и вынуждена была в авральном порядке спасать то, что можно было спасти. И спасла ещё далеко не всё.
Работы непочатый край.
Однако в этом вопросе часто упускается ещё одна составляющая. Речь ведь идёт о внешних по отношению к Украине игроках и об играх, где Украина является объектом и призом.
А сама Украина? Или, по-другому, сам украинский народ? Как он согласился на то, чтобы стать мячиком в чужой игре? Куда подевалась его собственная воля? Ведь из истории известно, что никакие мастодонты не могут одолеть даже маленький народ, если у него есть общая воля жить по-своему.
Вот только что в Киеве отпраздновали день независимости. Но есть ли она, эта независимость? И я даже не о текущих политических и военных обстоятельствах. Речь о более серьёзных вещах: возможна ли эта независимость? Очевидно, что украинское общество является обществом расколотым. Эта мина раскола была заложена ещё большевиками при складывании пазла «Украина», а потом заряд мины был увеличен до и после Великой Отечественной, с присоединением западных областей.
И на этот раскол, который до поры до времени (при СССР) был латентным, работала после 1991 года вся «демократическая» политическая система Украины. По той простой причине, что любая партийная демократия является по существу паллиативом гражданской войны.
Каждая партия (часть) выбирает свою часть общества и настраивает её против других частей (партий) как против врагов. А если эта партийная демократия паразитирует не столько на социальных (корыстных) стереотипах и инстинктах, сколько на национально-культурных или, не дай Бог, на религиозных различиях, то она закрепляет и усугубляет этот раскол. Не «сшивает» государство, а разрывает его, придаёт центробежную динамику. Тогда до гражданской войны — два шага: готовность «элиты» силой решить вопрос о власти + иностранная поддержка. И тут при перемене мест слагаемых сумма не меняется, увы.
Вернёмся к вопросу: может ли государство с расколотым обществом быть независимым?
Однозначно нет, так как эта расколотость становится объектом «интереса» со стороны внешних игроков, ближних или дальних.
Разные части «элиты» в стремлении «пережать» оппонентов ищут внешних союзников и тем самым готовятся к «распродаже» независимости оптом и в розницу. Это и произошло на бывшей Украине.
Есть и ещё одна естественная угроза независимости — геополитическое положение. Если страна — как бывшая Украина — находится на перекрёстке путей между сильными геополитическими субъектами, то перед ней стоит простой выбор. Либо отказаться от независимости и «прислониться» к тому или другой сильному геополитическому субъекту, либо самой играть в сложную «игру балансов», тем самым приобретая самостоятельный вес и большие шансы не только увеличить собственное благосостояние, но и приобрести своё «лица необщее выраженье».
В итоге мы имеем исходное положение: страна с расколотым обществом на геополитическом перепутье. Верх взяла та часть политико-экономической «элиты» на Украине, которая выбрала лёгкий путь: отказаться от независимости («прислониться» к Западу) и начать процесс национально-культурной унификации (ассимиляции) страны при помощи повседневного насилия гражданской войны (понимая, что ассимилировать десятки миллионов русских нереально — никому в истории не удавалось).
Таким образом Украина стала «наследством», а мы оказались в ситуации «борьбы за украинское наследство».
Захватническая позиция Запада + попустительство России + отказ украинской «элиты» от независимости + готовность компенсировать расколотость, то есть достигнуть однородности (украинскости), при помощи террора и гражданской войны.
В итоге мы имеем страну в состоянии распада. Украины — такой, какой мы её знали в советское и постсоветское время, — больше нет. А учитывая тот факт, что бывшая Украина занимала большую территорию и обладала большим населением, возникает вопрос: кому достанется то, что раньше было Украиной? И тут первый вопрос: кто является претендентом на «украинское наследство»?
Не будем лукавить. Первым претендентом являемся мы сами. Но начнём с других, чтобы прояснить контекст.
На первый взгляд, основным претендентом на «украинское наследство» являются США. И тут перед нами опять начинает витать тень Збигнева Бжезинского, который, правда, обосновывал прежде всего отрыв Украины от России, но в нынешних обстоятельствах, похоже, именно в пользу США. Не зря же Вашингтон столько лет вкладывался в украинский (=антирусский) проект! Во всяком случае, в нынешних Штатах есть очень сильная «партия», которая готова объявить американский протекторат над Украиной. Каковы мотивы Вашингтона? Они многовекторны и достаточно сложны.
Прежде всего, это мотив военно-политический. Протекторат над Украиной даёт США возможность максимально приблизиться в военном отношении к территории России, причём по большому фронту и в весьма уязвимом месте. При этом Штаты начинают непосредственно доминировать в черноморском бассейне и занимают чрезвычайно выгодный в стратегическом отношении плацдарм в Восточной Европе в целом. США впервые в своей истории получают плацдарм практически в центре Евразии. А мы знаем, что это означает с точки зрения классической геополитики, на которой выросла американская военно-политическая элита.
Второй мотив: экономический, но с глубоким политическим подтекстом. В случае протектората над Украиной США фактически «садятся» на основной транзитный коридор между Россией (и не только) и Западной Европой.
Более того, Вашингтон, получая практически неограниченный контроль над Восточной Европой, берёт под свой контроль экономическое взаимодействие между Россией и Западной Европой (Украина + Польша = кордон от моря до моря).
Более того, если Штатам удастся сорвать «Северный поток-2», то и газоснабжение Европы российским газом оказывается под контролем США. И, кстати, Вашингтон избавляется от своего «страшного сна» — потенциального союза России и Германии.
Конечно, Украина интересна Штатам в экономическом плане и в прямом смысле: от богатейшей земли до сланцевого газа.
Вторым претендентом на «украинское наследство» является Европа. В данном случае я говорю скорее о «старой» Европе.
Доказывать интерес Европы к Украине нет необходимости. Достаточно вспомнить о евроассоциации и о том, что Европа отказывалась вести тройственные переговоры между Евросоюзом, Украиной и Таможенным союзом.
То есть интерес был и остаётся предметным и глубоким. Этот интерес выразился в том, какую роль сыграли европейские страны в осуществлении государственного переворота в Киеве.
Мотивация «старой» Европы преимущественно экономическая. Евросоюз хотел получить огромный рынок и получить контроль над тем же самым транзитным коридором Восток-Запад, включая выход к Чёрному морю. Ну и ресурсы Украины, конечно, не могут не интересовать Европу: от дешёвой рабочей силы до чернозёмов. Политические мотивы для «старой» Европы второстепенны, так как она ещё не переварила даже страны Восточной Европы, чтобы взять на себя такой груз, как огромная по европейским меркам Украина с десятками миллионов населения.
Дальше по списку претендентов идут западные страны-соседи бывшей Украины, у которых есть территориальные претензии, которые, правда, открыто не декларируются: Польша, Словакия, Венгрия, Румыния. Эти претензии обосновываются либо через исторические аргументы, либо через демографические. Мотивы у этих стран скорее политические и исторические, чем экономические или, тем более, военные.
При этом, если Словакия, Венгрия и Румыния тихо сидят на границе и ждут, когда Украина начнёт распадаться, чтобы оторвать свои куски, то Польша ведёт активную политику, являясь для майданного киевского режима едва ли не главным партнёром на Западе.
Теперь перемещаемся на восток. Я уже сказал, что главным претендентом на «украинское наследство» является Россия. Мотивов тут множество, включая все те, которыми движимы западные «партнёры», но не только: военно-политические, экономические, исторические, демографические, морально-этические, вероисповедные и другие. Достаточно вспомнить основной тезис В.В. Путина о том, что русские и украинцы — это один народ. И такого мнения придерживается большинство жителей России и существенная часть жителей бывшей Украины. В общем, о мотивах России как претендента на «украинское наследство» можно говорить долго. Так что переходим к третьему вопросу: что хотят получить претенденты из «украинского наследства»?
И тут позиции претендентов различны. Все они умещаются в коридоре от «часть бывшей Украины» до «вся Украина».
Вашингтону, для которого основными мотивами являются военно-политический и геополитический, теоретически нужна «вся Украина», но прежде всего её восточная и южная части, а также центральная, чтобы сохранить управляемость своего протектората. Я не исключаю, что США, в случае, если им удастся сорвать куш, готовы будут передать странам-соседям, включая Польшу, те куски Украины, на которые они претендуют, если это облегчит для Штатов процесс «вступления в наследство».
Страны-соседи, как я уже сказал, хотят получить те небольшие куски Украины, в которых компактно проживают их соотечественники, или которые исторически эти страны считают «своими».
Что касается «старой» Европы, то она, наоборот, не очень заинтересована в том, чтобы получить восточные области Украины, так как прямой конфликт с Россией Европе не нужен.
Тем более Европе не нужен промышленный Донбасс, если Европа заинтересована в деиндустриализации Украины. Так что Европа хотела бы получить центральную Украину и южную (обязательно с портовой Одессой).
Наконец, что касается России, то здесь ситуация, опять-таки, прозрачна. Несмотря на дипломатическую риторику, которая продиктована тактическими соображениями, Россия никогда не откажется от Украины. Просто на сегодняшний день именно Россия (Путин) демонстрирует способность к стратегическому планированию и к тому, чтобы не торопиться. И, поскольку для России мотивы исторические, морально-нравственные и вероисповедные не менее важны и ценны, чем военно-политические и экономические, России нужна, конечно, «вся Украина».
Однако указанными субъектами список претендентов в борьбе за украинское наследство не заканчивается.
Судя по тому, как глава Донецкой Народной Республики Александр Захарченко в Донецке этим летом презентовал концепцию Малороссии как вероятного будущего бывшей Украины, в Донбассе тоже не против предъявить права на «украинское наследство». И похоже, что их интересует тоже «вся Украина», но только другая, построенная на иных принципах: идеологических, социально-экономических и государственных.
И надо признать, что у Донбасса, который ценой десятков тысяч жизней оплатил своё право быть самим собой и, осудив государственный переворот, выстроил своё законное (основанное на референдуме и всенародных выборах) государство, есть право первой руки по отношению к «украинскому наследству». Более того, Россия вполне может поддержать претензии Донбасса на то, чтобы получить в своё управление бывшую Украину, так как России это выгодно со всех точек зрения.
Стоит признать, что включение Донбасса в борьбу за украинское наследство было сколь неожиданным, столь и сильным.
Донецк, предъявив претензии на «всю (бывшую) Украину», снял с себя обвинения в сепаратизме и при этом представил жителям Украины внятную и вполне приемлемую альтернативу как полунацистскому майданному режиму, основанному на насилии, так и протекторату США. Судя по тем документам, которые были опубликованы в связи с концепцией Малороссии, лидеры Донбасса готовы играть как раз в ту сложную «игру балансов», которая может обеспечить Украине-Малороссии если не независимость, то самостоятельность и своё место в концерте европейских держав.
