Свое оппонирование моему визави хочу начать с конца его статьи, а именно с утверждения, что за рост после дефолта нужно благодарить не команду Е.М. Примакова, а бывшего на момент дефолта председателем правительства РФ С.В. Кириенко. Я достаточно уважительно отношусь к С.В. Кириенко, так как своей работой в «Росатоме» он доказал, что является эффективным менеджером, а не «киндер-сюрпризом», как его называли в конце 1990-х гг. Но мой оппонент делает двойную ошибку, утверждая, что если при Кириенко объявили дефолт, то, значит, и его экономические последствия — это заслуга С.В. Кириенко.
Во-первых, решение об объявлении дефолта принимал не С. Кириенко, а «группа товарищей» во главе с А. Чубайсом и Е. Гайдаром, которые не занимали никаких государственных постов в это время, но при этом почему-то принимали решение от имени государства российского, проигнорировав при этом президента страны. С. Кириенко же представлял собой «массовку» на этом либеральном шабаше. А во-вторых, о том, что дефолт будет, неизбежно знали еще задолго до августа 1998 г., когда премьером был В.С. Черномырдин. Во всяком случае, М. Хазин утверждает, что в октябре 1997 года экономическое управление администрации президента отправило президенту доклад, в котором прогнозировало развитие кризиса в России летом 1998 г. при действующей на тот момент финансово-экономической политике, а весной 1998 года аналогичные аналитические материалы писали С. Глазьев, М. Делягин и другие грамотные экономисты.
К тому же тот факт, что А. Чубайс в марте 1998 года спешно ушел с поста вице-премьера и министра финансов, дабы не отвечать за последствия своей разрушительной финансово-экономической политики, за которую он в 2007 году был признан мировой финансовой олигархией лучшим министром финансов года, говорит о многом: «Знает кошка, чье мясо съела!». Так что у С.В. Кириенко в дефолте нет никаких «заслуг», его просто подставили в качестве «мальчика для битья». Ну, в самом деле, не отвечать же А. Чубайсу с Е. Гайдаром за то, что они натворили, пусть лучше отвечает «киндер-сюрприз». Эта сладкая парочка подставила С.В. Кириенко под удар, а сама вышла сухой из воды.
Далее А. Халдей, опираясь на мои же слова о высокой инерционности экономики, утверждает, что эффект от решений С. Кириенко реализовывался не только еще в 1999 г., но и тянулся аж до 2002 года: «Давайте вспомним то время. В стране дефолт. Рухнула пирамида ГКО, и с ней рухнул курс рубля. Решение о дефолте вообще принимал Сергей Кириенко. Что случилось при упавшем курсе рубля? Правильно — СТАЛО ВЫГОДНЫМ ВНУТРЕННЕЕ ПРОИЗВОДСТВО. Теперь за доллар было можно получить больше рублей. Ожила нефтянка и потянула за собой все прочие отрасли. Ожили металлургия, транспорт, строительство. Пошла вверх торговля. Именно изменение курса рубля к доллару привело в 1998 году к оживлению производства. Но тогда по логике вещей благодарить за оживление надо именно Кириенко, а не Примакова с Маслюковым. Вам так не кажется? Или я что-то неправильно понимаю?».
Да, тезка, вы «что-то неправильно понимаете» и просто повторяете придуманные объяснения либералов, которые пытаются скрыть свою вину за дефолт. Для того, чтобы понять, что именно вы неправильно понимаете, задайтесь вопросом: «Почему «инерционность экономики» не повторила тот же самый «эффект роста» в 2008 году, когда происходили тождественные процессы в российской экономике, что и в 1998 года?». С другой стороны, согласно законам логики, после дефолта инерция должна была направить нашу экономику вниз к дальнейшему падению, а она почему-то повела ее вверх к рекордному росту. Для того чтобы это произошло, нужно было сначала переломить инерцию падения, как это произошло в декабре 1941 года под Москвой, когда благодаря 25 сибирским дивизиям удалось переломить инерцию отступления Красной Армии, продолжавшуюся с июня, превратив ее в разгром фашистов под Москвой.
А вот в 2008 году инерцию падения не удалось переломить, экономика продолжала падать еще и весь 2009 год, и удалось ее восстановить только к 2012 году. Премьер-министр Путин не смог переломить ситуацию, так как продолжал всё ту же ошибочную либеральную политику, основанную на советах Кудрина и рекомендациях МВФ, и результат не замедлил сказаться в дальнейшем падении российской экономики. Вы думаете, что в 1998 г. не могли поступить так же? Могли, и даже очень могли, если бы прислушались к либералам, которые во главе с Гайдаром написали осенью 1998 года письмо с изложением либеральной стратегии выхода из дефолта. Это письмо, если мне не изменяет память, кроме Е. Гайдара, подписали многие из нынешних действующих либералов, такие как В. Мау, М. Дмитриев, Е. Ясин, Л. Якобсон и так далее. Если бы они продолжили свою либеральную политику после дефолта, то экономика РФ упала бы ниже плинтуса, а не начала бы расти.
Почему же тогда, как пишет А. Халдей, стало выгодно «внутреннее производство», почему пошла вверх торговля? Да потому, что экономику насытили деньгами, так как Госдума отказалась голосовать за правительство либералов и дала согласие только на правительство во главе с Е.М. Примаковым, который сам собрал себе команду профессионалов, а не либеральных догматиков. Это и спасло российскую экономику от дальнейшего обвала. Кстати, оплот либерализма ГУ-ВШЭ действия правительства Е.М. Примакова охарактеризовала тогда как «отход от реформ и сползание к номенклатурно-бюрократическому капитализму».
Я в это время возглавлял строительную фирму в Орле, и до дефолта за выполненные объемы работ «Газпром» с моей фирмой расплачивался взаимозачетами, бартером или пустыми векселями, на которых при превращении их в реальные деньги моя фирма теряла от 15 до 30%. А после дефолта стали расплачиваться реальными деньгами, за которые мы могли приобрести необходимые нам материалы, заплатить людям зарплату и так далее. И этот перелом осуществил не С. Кириенко, а Е.М. Примаков, Ю.Д. Маслюков и В.В. Геращенко. Вот что вы неправильно понимаете, дорогой коллега.
Для того, чтобы «стало выгодно внутреннее производство», необходимо не только обвалить рубль, что, кстати, успешно было сделано и в 2008 году, но и чтобы эти рубли в экономике реально были. Монетизация российской экономики перед дефолтом составляла 12,5% ВВП (в США монетизация превышает 100%, а в Китае — почти 200%). Как говорится, почувствуйте разницу! За 7 месяцев перед дефолтом либералы умудрились снизить показатель М2 еще на 8%, отсюда и векселя, бартер, взаимозачеты, задержки по зарплате, массовые неплатежи и т.д. А нефтянка, к вашему сведению, ожила только с 2003 года, когда начался устойчивый рост цен на нефть на мировых рынках. Посмотрите графики роста цен на нефть в 2000-х гг.
Поэтому она никак не могла «потянуть за собой все прочие отрасли», ведь к 2000 году все остальные отрасли уже ожили, т.к. насытились реальными, пусть и обесцененными деньгами. Справедливости ради нужно отметить, что нефтянка хотя бы смогла свои рублевые затраты оплачивать реальными деньгами, а не денежными суррогатами. А как могла пойти вверх торговля без денег, с помощью бартера? Или металлургия? Если металлургам нечем было заплатить за руду, уголь, газ, электроэнергию, за труд своим рабочим, а те, в свою очередь, не могли купить себе необходимые для жизни товары. В начале 1998 г. «Газпром», к примеру, получал реальными деньгами всего 7% за уже поставленный потребителям газ, и как им было выживать при этом? Так что не нужно рассказывать сказки про достижения С.В. Кириенко: в «Росатоме» они были, а во главе правительства — нет!
С другой стороны, я не могу не согласиться с А. Халдеем в том, что «программе Глазьева требуется оптимизация по критерию времени в стиле ленинского «Вчера было рано, завтра будет поздно». А когда в самый раз — пока не понятно. И это самое главное». Фактор времени крайне важен, и ленинское высказывание здесь очень к месту. Скажу честно, мне самому не всегда удается правильно определять фактор времени: теоретически всё кажется как на ладони, а реальная жизнь вносит свои коррективы.
Так, в 2011 году я написал книгу «Когда рухнет доллар?» и в качестве ориентира взял 2014 год, привязав обрушение доллара к 100-летнему юбилею Первой мировой войны. И ошибся, хотя вряд ли кто мог тогда предполагать, какой эффект вызовет монетарное смягчение (все эти QE) на экономику США и западного мира в целом: оно вполне могло привести к обесценению доллара и гиперинфляции. Но то, что доллар рухнет в ближайшее время, это абсолютно неизбежный факт. Как говорил Воланд из булгаковского романа «Мастер и Маргарита»: «Аннушка уже пролила масло!».
Я полностью согласен с А. Халдеем и в том, что «за всеми концепциями экономики стоят конфликты ключевых социальных групп, способные сделать невозможным реализацию самой лучшей концепции. И ещё хорошо, если при этом не рухнет государство». Но конфликтология — не моя стихия, и поэтому я даже не пытаюсь оппонировать по этим вопросам. В своей статье я писал, что с точки зрения политика В.В. Путин поступает правильно, но я не писал, что Путин «должен мыслить, как экономист». Я писал, что мыслит он, как юрист, а поступает, как политик, но при этом он не знает фундаментальных законов экономического развития, а политик должен их знать, иначе он вынужден действовать методом «ненаучного тыка».
Окружающие президента В.В. Путина эксперты их тоже не знают, занимаясь «экономической алхимией», которую они называют макроэкономикой, а Глазьев знает объективные законы экономического развития, но пока Путин пренебрегает этими знаниями. Точно так же Сталин не обладал познаниями в военном искусстве, хотя и был прекрасным политиком, и это незнание обошлось СССР в миллионы человеческих жизней, пока он два года обучался военному искусству. Жуков обладал этими знаниями и в январе 1941 г. на командно-штабных учениях показал, как вермахт будет громить Красную Армию. Но в первые месяцы войны Сталин пренебрег его знаниями, исходя из «высших политических соображений», вот и докатилась, отступая, Красная Армия до Москвы, Ленинграда, Сталинграда и Грозного, потеряв в отступлениях и котлах 4 млн кадровых бойцов, пока Сталин учился военному искусству.
И Путин тоже учится, но пока в основном на своих ошибках, хотя хотелось бы, чтобы он учился на чужих ошибках и овладевал знаниями фундаментальной экономической науки, которыми в его окружении владеет только Глазьев. Вы, коллега, правильно пишете о факторе времени в стиле ленинского «Вчера было рано, завтра будет поздно». Главное, чтобы не было поздно, и я не зря писал о российской привычке «пока гром не грянет…». Но судя по тому, что в апреле этого года российские вложения в американские трейжерис усохли вдвое, и надеюсь, что будут сведены к нулю, процесс, как говорится, пошел. Пока непонятно, куда вложили высвободившиеся средства, но хотя бы начали их вывод из американских ценных бумаг, которые в любой момент могут быть заморожены, и Россия получит «дырку от бублика» вместо своих ЗВР.
И вы зря подвергаете сомнению предложение Глазьева «вывести госактивы (Резервный фонд, Фонд национального благосостояния, резервы Банка России) из обязательств стран, осуществляющих против России гибридную агрессию, с переводом их в политически нейтральные инструменты, прежде всего, в золото, а также в обязательства стран БРИКС». Это очень правильная и грамотная постановка вопроса, потому что от стран Запада, накладывающих на нас всевозможные санкции, можно ждать всего что угодно, в том числе и замораживания наших активов под любым фейковым предлогом.
С другой стороны, вы ловко передергиваете это предложение Сергея Юрьевича, акцентируя внимание не на золоте и обязательствах КНР, которые в разы надежнее американских трейжерис, а на обязательствах Индии, Бразилии и Южной Африки, которые, с вашей точки зрения, не очень надежны. Но, по-моему, они значительно надежнее долговых обязательств США, так как экономики Индии и Бразилии, безусловно, будут расти в обозримом будущем быстрыми темпами, а США уже сейчас банкроты, так как проиграли в мировой конкурентной борьбе на глобальном рынке, о чём убедительно свидетельствует огромный торговый дефицит в их торговле с основными конкурентами. Именно поэтому Д. Трамп пытается отгородиться от своих конкурентов с помощью протекционистских мер, защищая американскую экономику от конкуренции экономик других государств.
Можно, конечно, разбирать каждый пункт стратегии С.Ю. Глазьева в отдельности с точки зрения, а что будет, если… Или придумывать ужастики из разряда «черных фэнтези» и запугивать людей «либеральными страшилками», повторяя приемы западных либеральных СМИ по отношению к России, которые так запугали сами себя, что многие футбольные фанаты не приехали в Россию на футбольный мундиаль, поверив фейковым сообщениям своих СМИ о России. Но это абсолютно бессмысленное занятие, даже возражать подобным глупостям считаю ниже своего достоинства. Я предпочитаю спорить с грамотным оппонентом по существу, а не анализировать выдуманные больной фантазией ужастики.
А если говорить по существу, то А. Халдей сам признается, что в стратегии С.Ю. Глазьева «всё внутренне логично и непротиворечиво». Но президенту В.В. Путину, как былинному герою из русских сказок, предстоит сделать непростой выбор из двух противоположных стратегий: из либеральной стратегии Кудрина-Силуанова-Орешкина-Набиуллиной или из стратегии опережающего развития С. Глазьева. Все другие предложения — это вариации на тему.
Первая стратегия с небольшими изменениями применяется в России с 1992 года с кратковременным перерывом на дефолт. Она обещает в ближайшее время развитие с темпами в 1,5−2% в год и, может быть, при счастливом стечении обстоятельств (или звезд на небе), рост в 3−4% лет через пять. Но для этого нужно продолжить либеральные реформы, которые уже и так очень дорого стоили России. Вторая стратегия, опережающего развития, уже в ближайшее время обещает темпы роста экономики в 7−8%, а возможно, и 10% в год, и базируется на блестящем реальном, хотя и кратковременном опыте Примакова-Маслюкова-Геращенко. Но для этого нужно кардинально изменить экономическую политику государства.
Первая стратегия исходит из идеологии неолиберализма и доктрины Вашингтонского консенсуса, которые являются экономическим мэйнстримом вот уже почти 40 лет. Вторая исходит из дирижисткой идеологии, которая пока еще не получила своего названия (профессор В.Т. Рязанов предлагает назвать ее марксистско-кейнсианским синтезом), так как только еще формируется. Первая экономическая концепция принадлежит прошлому и находится в стадии угасания, вторая принадлежит будущему в рамках Азиатского системного цикла накопления капитала и формирующемуся в настоящее время на базе VI технологического уклада Интегральному мирохозяйственному укладу.
Президенту В.В. Путину придется сделать этот нелегкий выбор между двумя экономическими стратегиями. Пока он предпочитает опираться на проверенную временем стратегию (назовем ее условно стратегией Кудрина), которая обеспечивает многолетнюю стагнацию российской экономики, которую сам Путин предпочитает называть стабильностью. Но, ставя большие задачи на последний свой президентский срок, он рано или поздно всё равно поймет, что нельзя сделать прорыв в экономическом развитии, двигаясь спиной вперед. А без этого прорыва нас просто сомнут.
Сталин это понял в конце 1920-х гг., пошел на коренную ломку экономической политики, обеспечив прорыв в экономическом развитии СССР и Победу в Великой Отечественной войне, и сделал СССР второй экономикой мира. Пойдет ли на подобную коренную ломку российской экономики Путин — покажет время, но нельзя долго тягаться на равных с крупными державами, стагнируя и имея менее 2% МВП, если к 2030 году Китай будет создавать 33% МВП, США — 16%, ЕС — 11%, Индия — 10% МВП. А Россия сколько?