У входа на стадион я встречаю Мамуна, плечи которого накрыты флагом Марокко. На стадион он пришел с двумя сыновьями. Я обращаюсь к нему по-английски, но он отвечает, что предпочитает говорить на русском. Я удивляюсь, переключаю в голове языки и продолжаю разговор. «Я сам из Сирии, но уже шесть лет живу в России, мне здесь очень хорошо. Люди очень радушные, а сейчас, во время чемпионата, — тем более. Атмосфера удивительная. Сегодня я душой, скорее, со сборной Марокко, но в первую очередь хочу увидеть хороший матч. Я взял с собой в Москву сыновей, чтобы они окунулись в эту атмосферу и прочувствовали фразу, которая написана на паспорте болельщика: „Скажи нет расизму"», — рассказывает Мамун.

Паспорт болельщика — это документ, который на время чемпионата заменяет гостям турнира обычный паспорт. Его выдают каждому, кто собирается пойти на матч. Кроме того, он позволил не оформлять визу. На каждой такой карточке действительно есть надпись, призывающая бороться с расизмом. «Мне очень нравится. Все улыбаются, радуются, общаются друг с другом», — заключает сын Мамуна. Они уходят на стадион, а я берусь монтировать свой ролик для «РМФ ФМ» (RMF FM). Он должен пойти в эфир, когда в Польше будет полдень. Времени остается мало. Моей студией становится скамейка неподалеку от ворот «Лужников».

Самая большая фан-зона

Мне удалось передать свой репортаж, хотя пришлось поволноваться. Время поджимало, а работу пришлось делать двойную: на выбранные фрагменты разговоров нужно было наложить перевод, а интернет время от времени барахлил, тем более что болельщиков вокруг становилось все больше. Каждый делал селфи и сразу же хотел опубликовать его в социальных сетях.

Ко мне присоединяется Лукаш — продюсер с «РМФ ФМ». В метро мы встречаем много болельщиков, но они собираются не на стадион, а едут на одну станцию дальше — там находится фан-зона. Мы выходим, но решаем сначала хотя бы на минуту заглянуть в монументальное здание университета, который возвышается рядом. Оно напоминает варшавский Дворец культуры и науки, но по размерам тот можно сравнить с одним крылом московской высотки. Оба строения создал один и тот же архитектор — Лев Руднев. У забора нас останавливают охранники: «Пропуск есть?» Пропусков у нас нет. Оказывается, что на время чемпионата университетский кампус закрыли: попасть на его территорию могут только студенты и сотрудники, заранее оформившие соответствующие документы. Переговоры ни к чему не приводят, мы понимаем, что в МГУ нам не попасть. Экскурсию придется отложить. Теперь нас ждет прогулка в фан-зону.

Ее видно издалека. Надпись «Moscow 2018. Welcome» на высоких красных ограждениях приветствует болельщиков со всего мира. Пока здесь больше полицейских и молодых ребят из Росгвардии (это разновидность полиции, которая занимается поддержанием общественного порядка на территории Российской Федерации). Процедура проверки на входе ничем не отличается от контроля в аэропорту: рюкзак отправляется в сканер, жидкости проносить нельзя. У меня с собой термос, который мне перед поездкой подарил брат. Не буду же я его выбрасывать? Оказывается, что его можно оставить в специальной камере хранения. Наконец мы идем дальше. На гигантском экране пока транслируется картинка с камер, показывающих, что происходит в фан-зоне. В их объектив попадают молодые люди, которые, увидев, что их снимают, начинают прыгать от радости. Выступает диджей, ведущие объявляют концерт, предваряющий трансляцию матча.

У меня есть время пообщаться с людьми. Я решаю поговорить сегодня о царящей во время чемпионата атмосфере с россиянами. В фан-зоне собрались люди самого разного возраста: здесь есть и дети, и пенсионеры, которые сравнивают ЧМ-2018 с Олимпиадой 1980 года. По стечению обстоятельств мы встречаемся в месте, где сталкиваются два мира: большая, современная, нашпигованная электроникой, увешанная разноцветными баннерами фан-зона и монументальное здание МГУ, которое помнит еще последние годы жизни Сталина (оно строилось в 1949 — 1953 годах).

Вячеслав — седой пожилой мужчина, который пришел в фан-зону с дочерью и внучкой. «Такой атмосферы я не помню. Говорите, такое у нас бывает редко? Мы всегда веселые, а когда происходят какие-то важные спортивные события, вся страна болеет! Взять хотя бы Олимпиаду в Сочи. А то, что происходит сейчас, больше всего напоминает 1980 год. Прекрасный праздник молодежи, студентов. Огромная радость», — говорит он. «А как вы оцениваете шансы вашей сборной попасть в финал?» — продолжаю расспрашивать я. «Шансов у нас нет, следует взглянуть на ситуацию трезво. На чемпионат приехали португальцы, а они, скажем прямо, лучше всех. Бразильцы тоже играют отлично, но, мне кажется, парням не хватает дисциплины. А мы? Два прекрасных матча мы уже провели, я, конечно, буду болеть за нашу сборную, но, посмотрим, что будет».

Мы прощаемся, и через мгновение я уже разговариваю с молодой парой, которая пришла в фан-зону в компании двух итальянцев. «Нет, ничего подобного мы еще не видели. Столько людей со всего света в одном месте, все радуются, поддерживают свои команды. Просто чудесно! Даже, видите, погода нам благоприятствует. Обычно в июне у нас льет дождь, а сейчас — пожалуйста. Все великолепно!» — рассказывает мне девушка в джинсовой куртке и кепке с изображением российского флага. «Такое уникальное событие, что ко мне даже приехали друзья из Италии», — добавляет ее парень. «Россия, вперед!» — кричат на прощание в мой микрофон итальянцы.

На скамейке сидят двое накачанных ребят, подставляя лучам солнца свои покрытые татуировками тела. Мне интересно, что расскажут мне они. «Здравствуйте, можно задать вопрос?» — обращаюсь к ним я. «Нет, с радио мы разговаривать не будем», — коротко и конкретно отвечают они. Я ищу дальше.

Передо мной появляется пожилая пара. Они смотрят на меня с недоверием и спрашивают, есть ли у меня какое-нибудь удостоверение. Мы какое-то время беседуем, и только потом они соглашаются включить запись. «Такая радость! Я не особо интересуюсь футболом, но мне хотелось увидеть это своими глазами. Что тут говорить, вспоминаются прежние времена. Молодежь этого не помнит, а у нас, родившихся в СССР, было прекрасное детство. Мы постоянно куда-то ездили, а встречи с ровесниками из дружественных стран были нормой. Потом на много лет все это прекратилось. Хорошо, что страна вновь разворачивается к миру, что можно путешествовать, но теперь все портит политика. Мне очень обидно, что некоторые люди боятся России, считают нашу страну опасной. А мы очень любим принимать гостей. Из-за политиков всегда страдают простые люди, которые начинают бояться друг друга, но мы нормальные. Я очень хочу, чтобы отношения между нами вновь стали дружественными», — говорит мне Елена.

«Жаль, что у вас сейчас появился курс на то, чтобы сносить памятники нашим солдатам, воевавшим на польской территории. Там погибли и наши близкие, мы ведь воевали вместе», — с горечью добавляет она, когда разговор сам собой переходит на тему Польши. Я отвечаю, что все, конечно, так, но потом вы отняли у нас независимость. «Не мы, мы простые люди, за нас все решали, я ведь уже говорила вам о политике», — отвечает Елена. Ее муж начинает волноваться и говорит, что им пора. «Всего хорошего», — прощаемся мы.

Концерт подходит к концу, сейчас начнется трансляция матча Португалия — Марокко. К экрану подбегает маленький мальчик и тянет за руку маму. Я ловлю их на бегу: «За кого вы болеете?» «Марокко, а потом Испания. Это мои любимые команды», — отвечает юный любитель футбола. «А я за Португалию!», — добавляет женщина. Почему? «Ой, ну ведь там Роналду».

На небе — ни единого облачка. В Познани мы называем такую погоду «клара». Дует холодный ветер, я сажусь под зонтом в гастрономической зоне и даже не замечаю, когда зонт сворачивают. Я делаю очередной репортаж для радио к трем часам. Вечером я пожалею, что не пересел в тень. Мне пишут варшавские коллеги, которые находятся в Сочи и каждый день готовят для нашего сайта короткий видео-ролик. Сейчас они просят поговорить с болельщиками в Москве. Мы отправляемся на Красную площадь.

В городе

Я наблюдаю Москву уже третий день, и мне кажется, что по этому городу следует перемещаться только на метро. Устроено оно отлично: его сеть охватывает все важнейшие точки российской столицы. Поезда отходят от перронов в среднем раз в минуту. Так что через четверть часа мы добираемся на Красную площадь. Бразилец и аргентинец, с которыми мы вступаем в разговор, оказались в Восточной Европе впервые. Для них это захватывающее приключение. «Мы здесь еще останемся. Раз мы отправились в самое далекое путешествие в своей жизни, стоит увидеть как можно больше. Мы еще съездим в Петербург», — рассказывает Каролина из Бразилии.

И, возвращаясь к городу: возможно, все дело в чемпионате, но на улицах (хотя машин здесь масса, а столица со своей сетью дорог определенно приспособлена под передвижение на личном автотранспорте) нет «диких» парковок на тротуарах и так далее. Честно говоря, где они все оставляют свои автомобили, я не знаю. В городе нет также рекламного хаоса. Москва прекрасно подготовилась к чемпионату. Здания, которые требуют ремонта, а поэтому отличаются своим внешним видом от соседних, закрыли огромными баннерами, на которых нарисованы окна и двери. Издалека без очков я бы наверняка не заметил разницы.

Над всем возвышается Петр I

Петр Великий. Огромный памятник ему в конце 1990-х появился на Москве-реке. Царь изображен здесь в роли создателя российского флота, 300-летие которого тогда отмечалось. Лучше всего монумент можно рассмотреть с палубы одного из многочисленных речных трамвайчиков. Я сел на свой в парке Горького. Это место, в котором можно встретить «молодую Москву»: она приходит на вечерние дансинги, катается на роликах, прогуливается или… поднимается на арки одного из местных мостов. Так или иначе, с воды в лучах заходящего солнца кремлевские стены и купола церквей — это волшебство, которое невозможно передать ни на одной фотографии. Именно такой я хочу запомнить Москву.

Этот текст я писал по пути в аэропорт: сначала в автобусе, потом уже на скамейке, ожидая посадки в самолет. Он станет последней частью моего московского триптиха. Возможно, когда-нибудь продолжение еще последует.

Ссылка

Как с сожалением заметила одна из газет, «пугающего присутствия вооружённых солдат и полицейских» на улицах Москвы не было, однако «вооружённые полицейские под прикрытием» были отправлены для защиты болельщиков во время уличных показов матчей чемпионата — правда, при более внимательно чтении выяснилось, что речь шла о Британии.

Насмешкам подвергся и британский певец Робби Уильямс, показавший во время выступления «неприличный жест» в адрес своих критиков, и российская авиакомпания «Аэрофлот». Не избежали этой участи ни оперная певица Анна Нетребко, ни дирижёр Валерий Гергиев. А поздравления Владимира Путина в адрес российской сборной были интерпретированы как «приказ держать планку».

В газете Times вышла статья о несоответствии внимания, уделяемого средствами массовой информации чемпионату мира и положению сирийских «повстанцев» в Идлибе, которых, якобы, сотнями убивают бомбардировки российской и сирийской армии. Автор статьи, по убеждению Сринивасана, не имеющий представления ни о реальной ситуации в Сирии, ни о переговорном процессе в Астане, призывал Путина к работе по установлению полноценного мира в Сирии. В том же выпуске другой эксперт, Эдвард Лукас, писал о «сдерживании российской агрессии в Восточной Европе».

Тот же Лукас «с тяжёлым сердцем» сообщал о том, что 58% жителей Германии видят в России надёжного партнёра, а 43% относят к той же категории и Китай. И только 14% доверяют США, несмотря на «благородные попытки» Вашингтона вооружить Украину и заблокировать проект газопровода «Северный поток — 2», «который будет экспортировать на Запад российское влияние, а не энергоресурсы».

На сайте Всемирной службы BBC 17 июня был опубликован материал под названием «Твой гид по русским футбольным оскорблениям», а принадлежащая службе газета в тот же день сообщила читателям, что членам сборной Англии были даны указания не вызывать службу обслуживания номеров в случае, если они будут отравлены.

Кроме того, как отмечает индийский дипломат, британские СМИ не поленились найти и дать слово россиянам, выступающим против Владимира Путина и его «низких ценностей». По их словам, стоимость и значение чемпионата мира были излишне раздуты. В описании Перми и Казани подчёркивался царящий в них «дух свободы», «либеральные ценности в обществе, смелость художественных экспериментов, свобода, самобытность и радость» как выражение «интеллектуальной мощи обычных людей». С удовлетворением отмечалось, что «никто в этой неплотной толпе не казался так уж впечатлён событиями чемпионата».

Разумеется, не обошлось и без бесконечных напоминаний об отравлении двух российских граждан нервнопаралитическим веществом в Великобритании, несмотря на то, что обстоятельства этого отравления выглядят «чрезвычайно сомнительными и неубедительными для большей части мира».

На страницах таблоида The Sun «неизбежно» возник министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон — ранее сравнивший чемпионат мира в России с Олимпиадой 1936 года — с заявлением о том, что престиж Владимира Путина находится «под ударом», поскольку «никто из нас не сможет полностью игнорировать реалии российского поведения в Европе и во всём мире». А журнал The New Statesman и вовсе предположил, что Россия — «худшая хозяйка чемпионата мира из возможных».

Учитывая объёмы этой «неумеренной, невежественной критики» в адрес России со стороны западных СМИ, поразительно, что большая часть «незападного мира», а также определённые политические партии на Западе считают Россию «ценным другом», — отмечает дипломат.

«Подобное отношение и предубеждения со стороны британских СМИ и им подобных делают мир менее безопасным и склонным к конфронтации местом», — уверен автор. Однако, надеяться на то, что их внимание сосредоточится на футболе и ни на чём больше, не стоит, полагает Сринивасан.

Что до русских, они  демонстрируют невероятную выдержку. Вероятно, они знали, какой поток враждебности их ожидает, и нарастили «толстую кожу». «Они знают, что от европейцев, американцев их многочисленных подпевал не стоило ожидать ничего большего», — заключает автор.

Ссылка

«Дезориентированная Европа» вынуждена признать, что после 70 лет совместной жизни с США — с защитой, которую они оказывали в рамках НАТО, — она должна научиться заботиться о своей безопасности в одиночку или практически в одиночку. Европа должна также понимать, что в многополярном мире, в котором Азия занимает сильную позицию, она больше не находится в центре мирового порядка и рискует быть отодвинутой в сторону.

Россия же, которая в 1991 и 2000 годах верила в то, что она способна закрепиться в Европе и быть признанной великим европейским государством, в течение нескольких лет поворачивалась в сторону Азии, заключала здесь соглашения, разрешала споры, входила в большинство существующих здесь многосторонних форумов и даже стала одним из соучредителей ШОС, роль и значение которой по-прежнему не оценены. Россия также основала Евразийский экономический союз.

Этот «азиатский вариант» первоначально был для Москвы способом показать США и Европе, что Россия не зависит от их единственного признания, что у неё есть геополитическая альтернатива и что она может найти своё место и процветать в той части мира, которая так быстро набирает силу. Но сегодня, когда международный сдвиг в сторону Азии стал реальностью, это уже не просто проявление силы или шантаж со стороны России, а её «подлинный выбор».

В Канаде президент Трамп предложил своим коллегам вернуть Россию в G7. Тишина, с которой было встречено это предложение, «очень удивительна». Она свидетельствует о безразличии самых могущественных глав государств в мире. По мнению французского историка, игнорировать Россию — это намеренно заставлять российского президента продвигаться дальше в сторону Азии.

Последствием этого может стать не только оставленная в стороне Европа, но и будущее, в котором европейский континент станет «передовым постом» Азии. Кроме того, Китай с его растущей мощью и проектом новых шёлковых путей будет проецировать своё влияние на внешний мир, особенно на Европу.

«Разумно ли вынуждать Россию следовать этому пути? В преддверии заседания Европейского совета, на котором будет принято решение о снятии или продлении санкций, введённых против России в 2014 году, не нужно ли срочно искать возможности для реального диалога, который в конечном итоге приведёт к примирению?» — спрашивает Элен Каррер д’Анкосс.

Примирение не подразумевает под собой идти на уступки во всём. Это означало бы, что Европа не только перестаёт упрямо отказываться от каких-либо осмыслений происходящего, но и — что более важно — принимает во внимание только что родившийся мир и свои интересы в нём. Россия была оторвана от Европы на три века монгольским нашествием, на три четверти века коммунизмом. После каждого из этих разрывов она находила путь в Европу. Пришло время для Европы помочь ей «закрепиться здесь навсегда», заключает французский историк.

Ссылка