По оценке экспертов повышение пошлин на  25% чревато двукратным падением объемов европейского автомобильного  экспорта в США. Хотя официально санкции общеевропейские, тем не менее  следует помнить, что наибольший объем автомобильного экспорта в Европе  формируется за счет Германии, где автомобили  и запчасти дают 22% совокупного объема ее внешней торговли на 154 млрд.  долл. в год. Это втрое больше, чем своих автомобилей экспортируют США.

В целом же европейское происхождение имеют  41% из общего объема в 711 млрд. долл. всех экспортных автомобилей  мира. Это если не считать еще 6,4% доли Великобритании, которая сейчас  находится в стадии выхода из ЕС.

Четверть всего автомобильного экспорта  потребляется в США, в том числе на 291 млрд. долл. - машин европейского  производства. По данным VDA из 17,5 млн. проданных в 2016 году на  американском рынке легковых и коммерческих грузовых автомобилей  непосредственно на Германию пришлось 1,33 млн. или около 8%. Для справки, у Toyota - 14%, у  Honda - 9,3%.

Падение немецкого автомобильного экспорта  вдвое, с учетом запчастей,  грозит Берлину снижением объемов внешней  торговли, по меньшей мере, на  30-50 млрд. долларов. Это 2,4% от  совокупного экспорта страны или потеря 0,8% национального ВВП.

Как ответную реакцию Европы себе  представляли в Белом доме, сказать сложно, однако невозможность для  немцев сделать вид, что ничего не произошло, была очевидна с самого  начала. А автомобильная отрасль там уже пятый год подряд является одним из ключевых драйверов экономического роста, так что защищать его Берлин стал бы, безусловно.

Он и стал. Еврокомиссия довела до сведения ВТО о предстоящем введении дополнительного  пакета повышающих пошлин на товары американского производства. Пока  известно о введении ставки в 50% на продукцию легкой промышленности, в  том числе очень популярные в Европе джинсы Levis  (23% из 4,6 млрд.  долл. совокупных годовых продаж бренда в мире) и легендарные мотоциклы  Harley-Davidson. В целом список включает обширный перечень значимых для  экономики США товаров, начиная с арахисового масла и заканчивая  катерами.

Сумеют ли эти меры вернуть адекватность  американскому руководству сказать сложно. Пример риторики Трампа по  объяснению эскалации санкций против Китая показывает, что Белый дом  считает немотивированной агрессией любые действия оппонента, даже  ответные на инициативу США. Во всяком случае, Еврокомиссия  проинформировала руководящие органы ВТО о подготовке дополнительного  перечня санкционных мер, под которые попадут американские товары уже на  300 млрд. долл. или 39,6% всего торгового оборота между США и Евросоюзом.

Будет ли он тоже задействован – сейчас  зависит только от реакции  Белого дома, но скорее да, чем нет. Трамп  пытается скопировать успех России с программами импортозамещения,  формируя на внутреннем рынке дополнительный спрос "на американское". Но  получается пока плохо. Как ввиду чрезвычайно высокого уровня  закредетованности потребительского рынка США в целом, так и из-за  очевидной неторопливости местных автогигантов вкладываться в расширение  внутреннего производства.

Дело не столько в дороговизне и больших  размерах необходимых инвестиций, сколько в дорогой стоимости рабочей  силы в США. Внутреннее производство ведет к существенному, до 30-40%,  росту себестоимости, в то время как розничные цены уперлись в предел и  даже демонстрируют отчетливую тенденцию к снижению за счет запуска  разного рода "программ стимулирования продаж", предусматривающих  обширные скидки.

К тому же объявленное ФРС повышение  учетной ставки гарантированно еще сильнее сократит объем  платежеспособного спроса, так как удорожает обслуживание кредитов,  которых домохозяйства за период дешевых денег набрали очень много.

Впрочем, чтобы увидеть реальные результаты  применяемых мер, необходимо время. Так что раньше конца текущего года  делать окончательные выводы не приходится. Однако уже сейчас можно  отметить, что еще не так давно единый "западный" экономических кластер,  явно распадается, что открывает самые разные и порой весьма неожиданные  перспективы.

В заголовке своей недавней статьи о ходе переговоров между Лондоном и Брюсселем агентство Блумберг сообщает, что "Великобритания ссылается на ликование Путина как на причину, из-за которой должна быть заключена сделка по выходу из Евросоюза". Казалось бы, где Брекзит и где "ликование Путина"? Логическая схема британских дипломатов выглядит довольно замысловатым образом. Вот их аргументы: Путин желает Великобритании зла и вообще он "хайли лайкли" отравил Скрипалей (да, британскому МИД до сих пор не стыдно апеллировать к этому фарсу). Если Брюссель сильно обидит Лондон и лично Терезу Мэй в процессе переговоров по выходу Великобритании из Евросоюза, то есть заставит Лондон платить несколько десятков миллиардов евро в виде штрафов и закроет для Великобритании европейский рынок, то Путин якобы будет испытывать то самое "ликование", о котором пишут в своих заголовках американские журналисты. Предполагается, что делать приятное российскому президенту ни в коем случае нельзя, а значит, сделка должна быть заключена на самых выгодных для Великобритании и Терезы Мэй условиях.
Вероятно, негативная реакция европейских переговорщиков на стратегию и тактику британских визави вызывает в Лондоне определенный дискомфорт и сугубое непонимание. Как сообщает тот же Блумберг, "Евросоюз настаивает на том, что у Великобритании не может быть такой же уровень интеграции, как и у стран — членов Евросоюза. Дипломатический источник из британского правительства, который участвует в брюссельских переговорах, утверждает, что жесткий развод и будущие отношения, которые не работают на пользу ни одной из сторон, будут поражением для всех. Он же утверждает, что только Кремль и правительства других стран, которые не любят европейскую демократию, будут счастливы из-за этого. Великобритания испытывает фрустрацию из-за того, что многие британские предложения касательно отношений с ЕС после выхода Великобритании из него сразу же отвергаются Еврокомиссией".
Видно, что сама мысль, что кто-то не готов подчиниться требованиям Лондона и что в Европе есть политики, спокойно реагирующие на перспективу удовольствия России из-за страданий Мэй. Это источник постоянной фрустрации для британского правительства, а из постоянной фрустрации может развиться настоящий невроз с непредсказуемыми последствиями. Самым неприятным из них будет желание повторить "дело Скрипаля" на бис, так как его результаты до сих пор воспринимаются британской дипломатией как серьезный успех. В это трудно поверить, но даже сейчас, после полной дискредитации официальной версии британского правительства, Борис Джонсон апеллирует к "делу Скрипаля" для того, чтобы доказать островной аудитории, что "никакой изоляции Великобритании после Брекзита на самом деле нет" и что весь мир с Лондоном. Более того, скандал вокруг "отравления века" используется упомянутым министром как аргумент в пользу того, что международное влияние Великобритании находится на очень высоком уровне. Джонсон прямо заявляет об этом в своей свежей программной статье про Брекзит, которая была опубликована 22 июня в The Sun:
"Что до британского влияния — посмотрите на то, как мир ответил на попытку убийства Скрипалей. В беспрецедентном жесте дипломатического сочувствия 28 стран выслали российских шпионов в знак протеста против бессердечного использования невропаралитического газа "Новичок" в Солсбери.
Нам говорили, что Британия будет изолирована. Нам говорили, что у нас не будет друзей. Нам говорили, что мы потеряем смелость. Да что они знают про эту страну и ее дух? Это — дух новой Глобальной Британии — уверенной, открытой, интернациональной, свободно торгующей, — Британии, которую мы строим в правительстве под руководством Терезы Мэй".
На полях этой трогательной тирады Бориса Джонсона стоит отметить, что тезисы "Великобритания — очень влиятельная страна" и "Великобритания вынуждена использовать предполагаемую "радость Путина" в переговорах с Брюсселем" невозможно логически состыковать. Понятно, что, когда Еврокомиссия занесла меч над лондонским Сити и готовится фактически уничтожить британский банковский сектор, лишив его доступа к европейскому рынку, британские дипломаты приплетают к переговорам хоть Путина, хоть марсиан, хоть рептилоидов, но при чем тут британское влияние? Его нет. Есть унижение страны, которой очень не хочется терять доходы и влияние, которое ей обеспечивает тот самый Сити. Цена выхода Великобритании из Евросоюза, в том случае, если Еврокомиссия не уступит Терезе Мэй, — примерно 5,3 триллиона фунтов (то есть примерно шесть триллионов евро) — именно столько европейских активов находятся под управлением британских банков, которые вскоре будут лишены права это делать и соответственно не смогут на них зарабатывать.
В январе этого года делегация представителей самых влиятельных лондонских банков посетила Брюссель и представила Еврокомиссии свои предложения о сохранении своего доступа к европейскому рынку (а по сути — контроля над ним). Это предложение было полностью отвергнуто. Один из британских высокопоставленных банкиров тогда заявил агентству Рейтер, что "это было наше лучшее, и если честно — единственное предложение. У нас нет плана Б". Прошло шесть месяцев, и план Б был найден — это призыв к Еврокомиссии сохранить за британскими банкирами триллионы евро ради того, чтобы Владимир Путин ни в коем случае не смог порадоваться британским проблемам.
Если это лучшее, на что сегодня способна хваленая британская элита, то вполне возможно, что мы видим закат когда-то великой империи. Без ее влияния в Европе всем будет лучше и намного спокойней.