А я тут на слюни исхожу весь! Да не прошу я ничего тухлого, дайте хоть свеженького. Вона! Вона! У самца кусочек картошечки из рук выпал! Не трогай ее, не трогай! Наступи на нее и сюда неси на пятках своих! Да что же ты будешь делать? Вот бестолковый! Поднял и выкинул в пакет. Сколько же у вас пакетов? Вы на пятилетку ими затарены? Ладно, ладно… Подожду… Если от голода не сдохну, дождусь своего часа. Вот ироды! Самец с самочкой теперь жрать готовят, эта старушка за столом сидит, названивает какой то Ирише. Просит образумить братика. Это моего что ли Брателлу они образумливать собрались? Хоть я и обижен на него немного, но за Братуху встряну! Все волосы на бошке повыдергаю! Наготовили, как на свадьбы Маланьину! Сидят ждрут и причавкивают. А вот и сыночка со своей Алианкой пришли. Сыночка мамке своей люлей вставляет. Говорит: хорош языком в периметре трепать и сеструху мою подначивать! Буду я с Алианкой и баста! А старушка сидит, не крякает, говорит, что она и не причем вовсе. Что это Иришка во всем виноватая, что это ее затейка была, сыночке названивать, а она никому и ничего не говорила. Вона скока еды наготовила. Сыночку с невесткой ждала. Самец с самочкой аж поперхнулись от такой старушкиной наглости, но промолчали. Ничего не сказали. Сыночка со своей девицей тоже поели, почавкали с одной тарелки и сыночка старушке ультиматум и выставил: в город, говорит мы едем. А ты тута оставайся! А она ему и говорит: а я что здесь одна буду делать? Да как же это? А кому же я по ушам ездить буду, а кому жалиться на Алианку, а кого же мне лбами сталкивать? А кормить кого, а кому яду в еду сыпать, а кислоты в гели для душа. Я ведь только - только свежей налила в гель. Мне что же теперь, самой на себе её действие пробовать? Вот стерва бабка, скажу я вам. Был у нас в стае один такой. Девиз его был: разделяй и властвуй. Но мы быстренько его раскусили. Отправили на пмж к Владику Кадони. Он шибко животных любит. Паучков всяких больших волосатых, да змеек ядовитых. Думаю, весело ему там сейчас живется. Эх, ребятки, ребятки. Спросите меня лучше, как вам себя вести, я б вам подсказал. Я ведь не дурак, совсем не дурак.
Ушел сыночка. Бабка молчит. Самочка с самцом доедают. Торопятся. Тут из матюгальника голосок такой мерзенький:
-Ольга Васильевна! У вас пенсия какая?
-6500,- отвечает старушка.
- А хотите 30 000 в месяц?
- А кто же не хочет? – спрашивает старушка.
- Тогда надо про сыночку что-нибудь нехорошее вспомнить, рассказать, да и про Алианку, чем она там с вами делилась или не делилась?
- Так сыночка ведь.
- Так 35 000 пенсия в месяц ведь…
Старушка помолчала с минутку и давай рассказывать что было и чего не было, и как он от бывшей без трусов домой вернулся. И какая Алианка опытная в спариваниях в свои 19 то лет. И как она сама со свекровью своей воевала, и как медсестрам за мужа мордасы била. Бабульку прорвало не по-децки! Успевала только мысли-воспоминания  свои на язык выносить. Один раз повернулась к матюгальнику и крикнула:
- У меня на 70 000 пенсионных разговоров есть!
- Давай, бабуся, жги, - произнес мерзкий голосок и матюгальник замолчал.
Я долго её слушал, но моя нервная система приказала мне отключиться и уснуть. Не вынесла такого. Проснулся я уже, когда в кухне никого не было. Всё было прибрано, весь мусор лежал в пакетах и завязан был так, что никак не развязать. Мой желудок просил есть. Он сильно урчал и требовал еды. Я выполз в темноте из шкафчика и отправился на разведку. На полу в кухне не было ни крошки. Они были еще и вымыты. Ох, придется лезть на стол, может хоть там что то осталось. Я услышал капанье воды. Вода! Вода! Я так хочу пить. Мои ножки  несли меня к раковине. Я бегу! Бегу! Вот она – раковина. Я глянул вниз, и увидел на дне небольшую лужицу. Вот те раз! Если я сейчас туда залезу, я же потом не вылезу! Мама! Мама дорогая! Роди меня обратно! Но я так хочу пить. Есть в этом доме, видать, мне никто не предложит! Что за ветер? Почему открылось окно? Мамаааааааа! Я падаю вниииииз! И вот я, как дурак, опять лежу в раковине, на спине и дергаю лапками. Да не просто в раковине, а прям в дырочке слива. Слава богу там сетка! Да черт с ней, с этой сеткой! Как мне выбраться отсюда. Почему зажегся свет? Выключите свет! Кто там шаркает ногами? Ёпсиль мопсиль! Старуха! Только не открывай кран! Только не открывай кран! Что ты визжишь, как резаная? Что ты орешь? У меня уши заложило! Ну всё! Мне крандец! Бабка за чем то побежала! Сейчас прибьет меня  и тут отдам я свою нежную душеньку и никто меня не вспомнит. Лапки свои сложу на груди, хоть умереть в такой позе достойно! Кто меня нюхает? Кто меня щекочет? Лизка! Лизка! Да ты ж моя спасительница! Да подай мне свои усики, я за них ухвачусь. Лизонька, Лизонька! Ты моя любимая красавица! Я держу, деру тебя за усики, тикаааааееееем! Тикааааеммм отседова!!!!! Лизка, со мной на морде, шмыгнула в открытое окно. Она неслась, быстрее ветра. Я очень крепко держал ее за усы. Лизка влетела в общий дом и шмыгнула в помойку. Там, за мусорными пакетами и всяким хламом, сидела Зойка и тихо плакала. Зойка! Зойка! Зоинька моя! Как же я соскучился по тебе, дорогая моя подружка! Васька, Васька! Ты живой! Живой, гад! Мы обнялись крепко, эмоции переполняли. Зойка! Зойка! Какой там кошмар! Какой кошмар! Жрачки нет! Воды нет! Бабка истеричка, чуть не пибила меня! Я такой голодный и так перенервничал, что мне бы хоть сто грамм фронтовых.
- Шампусик будешь? Или «сок виноградный»? – заговорщическим голосом спросила Зойка.
- Мечи всё на стол! Гулять будем!
Всю ночь мы с Зойкой пили шампанское, запивали его «виноградным соком», ели от пуза и пели песни… Остаток ночи прошёл сказочно, «хомяки» нас не слышали, потому что сами были упитые «виноградным соком»……