Совет российского президента, который предложил Трампу посмотреть в зеркало, если он хочет найти причину роста нефтяных цен, цитируется по всему миру. Показательно, что американский лидер уже косвенно ответил на это предложение и тем самым фактически усугубил ситуацию: Госдеп обратился к странам ОПЕК с требованием немедленно увеличить добычу нефти и задействовать для этого все имеющиеся мощности, в том числе резервные, предназначенные исключительно для покрытия дефицита на рынке в случае серьезных форс-мажоров или масштабных природных катаклизмов. Видимо, сейчас в качестве масштабного природного катаклизма выступает сам Трамп.

Показательно, что эксперты, опрошенные агентством Блумберг, считают эти действия как минимум рискованными: резервные мощности не были задействованы ни во время Иракской войны, ни во время ливийского кризиса, и если «дожать» производителей до полного отсутствия резервных мощностей, то «нефть по 100 долларов за баррель» станет вероятным сценарием развития событий.

Нельзя не отметить острую реакцию иностранного медийного и экспертного сообщества на высказывание российского президента о перспективах доллара и о том, насколько уязвимой становится роль главной мировой валюты. Как ни странно, и в этом случае американская пресса фактически соглашается с Путиным, хотя не хочет это признать публично. Сравните. Владимир Путин на форуме в Москве: «Мне кажется, что наши американские партнеры допускают колоссальную стратегическую ошибку — подрывают доверие к доллару как к универсальной, по сути, единственной на сегодняшний день резервной валюте, подрывают веру в нее как в универсальный инструмент. Реально пилят сук, на котором сидят, это странно даже, удивительно».

Блумберг: «Самый близкий риск для доллара заключается в том, что США перестараются с финансовыми санкциями, особенно в вопросе Ирана и стран, которые ведут бизнес с ним.  В 2016 году Джейкоб Лью, министр финансов в администрации Обамы, выступая в Фонде Карнеги, предупреждал, что слишком активное использование санкций может повредить нашему лидерству в глобальной экономике и даже эффективности самих санкций». Очень похоже, не правда ли?

При этом пропагандистские задачи буквально заставляют наших западных коллег занимать позицию, которая слегка напоминает шизофрению: с одной стороны, они признают, что риски для долларовой системы в целом есть и к ним нужно относиться максимально серьезно, а с другой — их реакция на российские планы по дедолларизации сводится к одному тезису: «У русских ничего не получится, потому что у них ничего не может получиться».

В поддержку этого утверждения приводят несколько аргументов, которые активно ретранслируются внутри российского инфополя теми, кто шкурно заинтересован в провале дедолларизации, а если возможно — в том, чтобы она даже не начиналась.

Вот эти аргументы: если нефть и газ на мировых биржах торгуется за доллары, то и Россия обречена их продавать за доллары. Еще один аргумент: российский рубль, китайский юань и даже евро недостаточно стабильны по сравнению с долларом, а значит, их нельзя использовать в экспортных расчетах. И финальный довод: российских экспортеров и тех, кто у них покупает нефть и газ, невозможно заставить использовать что-либо кроме доллара, а значит, дедолларизация не произойдет никогда.

Начнем с последнего аргумента. Понятно, что в мифическом мире свободного рынка, в котором обитают аналитики финансовых изданий, бизнес не зависит от политиков, но в реальном мире все функционирует немного иначе. Возьмем конкретный пример: председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер недавно заявил, что ситуация, в которой Евросоюз платит в долларах за импортируемые энергоносители, «абсурдна».

Одновременно планы по дедолларизации российской внешней торговли разрабатываются в Минфине, Минэке и ЦБ России, а наличие политической воли на реализацию этих планов подтверждено на самом высоком уровне. В этих условиях, когда политическая воля присутствует как на стороне продавца, так и на стороне главного покупателя российских нефти и газа, сложно представить сценарий, в котором «бизнес» будет успешно сопротивляться дедолларизации.

Да, будут технические сложности. Да, будут сопутствующие дополнительные расходы, а также конфликты вокруг того, на что конкретно заменять доллар. Но направление движения уже определено, а однажды запущенный процесс вряд ли остановится. А если долларовые счета частных компаний начнут попадать под санкционную заморозку, то даже у бизнеса появится дополнительная мотивация для поисков механизмов дедолларизации — как сообщают западные СМИ, в случае российских бизнесменов этот процесс уже идет.

Площадку ценообразования на нефть можно поменять, и этим успешно занимаются, например, китайцы, которые достигли впечатляющих успехов со своей совсем недавно запущенной энергетической биржей в Шанхае. А при наличии соответствующей политической воли этот успех можно повторить на уже существующей бирже в Санкт-Петербурге.

Что до предполагаемой стабильности доллара, то именно над ее уничтожением и работает не покладая рук администрация Дональда Трампа.

Никакая волатильность валютного курса евро, рубля или юаня не сравнится с риском в любой момент потерять все из-за политического решения американского Госдепа или Минфина. «Тирания доллара», за перспективы которой переживают журналисты Блумберг, не закончится завтра, но, как правильно сказал Владимир Путин, «типичная ошибка любой империи — когда люди думают, что ничего не произойдет, все так мощно, так сильно, все так устойчиво, что никаких негативных последствий не будет.  Но нет, они наступают рано или поздно».

Иван Данилов

Поначалу Пекин делал Вашингтону шаги навстречу, причем по самым существенным пунктам американских претензий, включая борьбу с электронным шпионажем или соблюдением прав интеллектуальной собственности.

Но после того как в начале мая Китай посетила американская делегация, которая привезла форменный ультиматум, потребовав в дополнение не только уравнять импортные тарифы КНР с экспортными, но и разблокировать внешние инвестиции в закрытые, связанные с обороной, отрасли экономики, а также прекратить (!) правительственную поддержку китайских предприятий высокотехнологичного сектора, стало понятно, что США действуют в логике одной из басен «дедушки Крылова»: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». И диалог с равноправными подходами теряет всякий смысл.

Результат известен: в ответ на обложение пошлинами импорта из КНР, США получили зеркальные ответные меры. Два витка торговой войны уже стали реальностью, но что-то подсказывает, что закусивший удила Вашингтон пойдет и на третий заход, который окончательно обнулит некогда процветавшую взаимную торговлю. Первым признаком этого можно считать прекращение нефтяного импорта КНР из США, что является вынужденным, но достаточно эффективным и болезненным «щелчком по носу» сланцевых амбиций Белого дома.

Маленький штрих. Так получается, что администрация Трампа своими руками разрушает консенсус, достигнутый между Вашингтоном и Пекином еще в 70-е годы, на фоне противостояния последнего с Москвой. Именно на этот консенсус, открывавший для КНР мировые рынки и поощрявший экспортную переориентацию китайской экономики, и опиралась запущенная Дэн Сяопином политика реформ и открытости.

Тогда американцам надо было «ущучить» СССР, а у Китая просто не было выбора: текущее противостояние с соседом по социалистическому лагерю отодвигало риски внешней зависимости от экспорта в далекую перспективу, до которой нужно было еще как-то дожить. И современная ситуация показывает, что американцы хорошо знали, что делали. Сомнений, что времена изменятся и китайско-американские интересы столкнутся, в Вашингтоне не было и тогда, во времена «хромого от рождения» Джеймса Картера.

Это опровергает попытки списать нынешние проблемы в торгово-экономических отношениях на «субъективный фактор» Трампа. Скорее наоборот: Трамп — не более, чем прикрытие «объективного фактора» — транснациональных интересов концептуальных элит. Замкнуть на себя, а затем, используя эту зависимость, создать проблемы — это ли не фирменный «почерк» американских «глубинников»? И разве не то же самое они проделали с Россией, кидая в свое время подачки ельцинскому режиму? Только в отличие от Москвы, которую сегодня за неуступчивость душат санкциями, к Пекину применяется тарифная удавка. Как известно, «если правила не устраивают джентльменов, джентльмены меняют правила».

У этого блока китайско-американских вопросов, однако, есть и еще одна сторона, которая ставит в весьма уязвимое положение уже Вашингтон. Речь идет о проекте «Пояса и пути», точнее, как раз о его торгово-экономической составляющей. Масштабы роста влияния КНР вдоль маршрутов этого евразийского транзита таковы и затрагивают столько сопутствующих сфер — образование, культуру, сельское хозяйство, инфраструктуру, что пытаясь «офлажковать» Поднебесную, США рискуют изолировать за двумя океанами самих себя. Как в том анекдотическом диалоге охотников: «Иди скорей, я медведя поймал! — Так тащи его сюда. — Не могу, он меня не пускает».

Второй круг вопросов, всплывший внезапно и буквально на днях — тематика выборов в США. Характерно «свежее» заявление долгое время отсиживавшегося в тени вице-президента Майкла Пенса. Смысл его сводится к тому, что российское «вмешательство» в выборы 2016 года «меркнет» по сравнению с китайским сейчас в те, что предстоят через месяц.

Разводка Пекина с Москвой, на которую рассчитывают в Вашингтоне, — не только в асимметрии претензий к двум главным евразийским столицам. Но и в весьма тонкой и подленькой игре, цель которой — вызвать у Кремля подозрения в том, что в Чжуннаньхае, если играют против Трампа, то, значит, заигрывают с демократами. Хозяин Белого дома ведь не случайно, а как вполне профессиональный актер, во время недавнего выступления в Генеральной Ассамблее ООН привлек внимание аудитории к своей партийной принадлежности. «Пекин-де не его лично, а Республиканскую партию подсиживает!».

Есть в этой игре и внутрикитайский контекст, направленный лично против Си Цзиньпина, рассчитанный на то, чтобы «вернуться» в 2012 год и активизировать максимально приглушенные сегодня противоречия между двумя основными группами китайской элиты. Не случайно, председателю Си «отказано» Трампом в «личной дружбе», хотя еще недавно эта тема не просто муссировалась американской стороной, но дело преподносилось так, что американские спецслужбы чуть ли не «заговор» против него раскрыли и вовремя сообщили «куда следует».

И еще потребуется разобраться в том, «разводки» ли это Китая и России между собой или нечто иное — попытка с помощью пиратского лозунга «свистать всех наверх» связать сохранивших свои позиции западников в Пекине и Москве и мобилизовать эту цепочку в американских интересах.

Третий круг китайско-американских вопросов — это тайваньская проблема, очень чувствительная для Китая. И именно ее активизация Вашингтоном, который на словах соблюдая принцип «одного Китая», на деле с настырностью, заслуживающей лучшего применения, фактически ставит его под вопрос. США при этом заигрывают не просто с тайваньским режимом, а с находящимися у власти на острове оголтелыми антипекинскими «демократами» во главе с «президентшей» Цай Инвэнь.

На память приходит телефонный разговор, на который Трамп отважился в декабре 2016 года, воспользовавшись тем, что будучи избранным президентом, еще де-юре не вступил в должность. И регулярные проходы через Тайваньский пролив боевых кораблей ВМС США, а также прочие провокации, вплоть до актов конфронтации с ВМС КНР в Южно-Китайском море, где и без американцев проблем хватает. И военная помощь Тайбэю, включая передачу американских технологий, необходимых для строительства островом восьми неядерных субмарин, о чем было объявлено в 2017 году (это к вопросу об американской «интеллектуальной собственности»).

И новый американский военный бюджет, в котором силовому блоку тайваньского режима отводится свой «кусок пирога», что оттеняется новой Стратегией национальной безопасности США, упоминающей Китай вместе с Россией в узком списке угроз. И моральная поддержка, которая весной этого года спровоцировала тайваньский «ответ» на военно-морской парад КНР, после чего континентальные власти вынуждены были провести в проливе крупные внеплановые военно-морские учения (и заметим, что даже в этих условиях ВМС КНР не пересекали его середины).

Отметим, что и здесь американцы перечеркивают тот самый консенсус 70-х годов, в соответствии с которым место в Совете Безопасности ООН, незаконно занимавшееся после войны представителями тайваньского режима, наконец-то перешло к КНР. Когда на этом из года в год настаивала советская сторона, США всякий раз выступали против. А когда потребовалось им самим, все мигом и в одночасье поменялось. И вот сейчас, когда Вашингтону требуется «новая новизна», «джентльмены» опять не сидят, сложа руки.

Во всех трех перечисленных блоках вопросов, которые характеризуют сегодняшнее состояние китайско-американских отношений, в этих отношениях по вине американской стороны наблюдается деградация, явно управляемая из Вашингтона, подкрепляемая упоминавшимися попытками запустить «черного кота» между Китаем и Россией. И на этом фоне — предстоящий визит Помпео по маршруту Пхеньян-Пекин, с которого мы и начали.

О чем это говорит? Только об одном: о стремлении США вырвать блок вопросов, связанных с денуклеаризацией КНДР, из общего контекста отношений, приХватизировав себе определенную сумму односторонних преимуществ и уступок со стороны Пекина. А заодно и создать у мировой общественности впечатление «марионеточности» властей Пхеньяна, которые-де «поступят так, как им в Пекине скажут».

Не рассчитывая на прогресс в КНДР, которую американцы после июньской встречи Трампа с Ким Чен Ыном в Сингапуре всякий раз пытаются унизить, чтобы разговаривать с позиций превосходства и силы, госсекретарь показательно едет из Пхеньяна в Пекин. В то время как если бы он на результат рассчитывал, последовательность в этом маршруте согласно логике, должна была бы оказаться обратной.

США не хотят договариваться, не хотят даже толком разговаривать. Они хотят ставить перед фактом и безапелляционно диктовать свою волю. Имеются очень большие подозрения в том, что США даже к самой денуклеаризации особо не стремятся. Им нужен не конкретный результат, одним из самых очевидных последствий которого станет вывод с Юга Корейского полуострова американского военного контингента, а процесс ради процесса.

А еще — ради пиар-сессии Трампа, который в отсутствии результатов отчаянно нуждается хотя бы в каких-либо политических дивидендах перед теми самыми промежуточными выборами в Конгресс и губернаторов многих штатов, во вмешательстве в которые он превентивно и бездоказательно обвиняет Китай. Еще раз! Надавить в одном вопросе, в другом, в третьем. Чтобы получить предвыборный пиар в четвертом вопросе. За счет спекуляций и обмана партнеров.

Фантастическая степень притворного лицемерия и воинствующей демагогии, которой уже давно и насквозь пропитана американская внешняя политика! Будем иметь это в виду и не покупаться на дешевое трюкачество и клоунаду.