Западные политики давно не скрывают того, что нынешнее российское руководство их категорически не устраивает. Планы наших «партнёров» провернуть переворот по сценарию «цветной революции» тоже не новость. Однако для реализации этой затеи требуется дискредитация Владимира Путина и радикальное ухудшение финансово-экономической ситуации в России. Зацепить Путина практически не за что. Все звучавшие до украинских событий обвинения в адрес Кремля выглядят на редкость смешными. Клеймить Россию позором за отсутствие демократии или зажим свободы слова не получается. В России есть демократия, выражающаяся в абсолютной поддержке Владимира Путина. Свобода слова в РФ такая, что у среднестатистического гражданина порой руки чешутся набить морду представителям прозападного лагеря. Однако если у россиян нет повода для недовольства властью, то его требуется организовать, спровоцировать кризис на Украине и втянуть в него Россию.

Попробуем представить, как развивались бы события в том случае, если бы весной 2014 года Кремль не ограничился Крымом, а пошёл дальше, заняв, как и предполагали западные аналитики, за две-три недели всю территорию Украины.

Во-первых, поддерживать пришлось бы хоть и легитимную, но крайне неприятную личность в лице президента Виктора Януковича со всей его жадной, тупой и циничной камарильей. Других «пророссийских политиков» на Украине не было и нет, а завозить на нероссийскую территорию генерал-губернаторов из России нецелесообразно.

Во-вторых, россияне были бы вынуждены реально повоевать если не с украинской армией, то с боевиками националистических группировок. Бандеровцы никогда не славились победами в честном бою, зато к террористическим актам они приучены хорошо. Стрелять в спину из-за кустов, терроризировать местное население и подрывать объекты инфраструктуры — это их конёк. В таких условиях потери среди российских военнослужащих были бы неизбежны, и популярности Путину это точно не добавило бы.

В-третьих, содержание «оккупируемой территории» во многом легло бы на плечи российского бюджета. Реанимация «мёртвых» украинских производств и инфраструктуры потребовала бы значительных капиталовложений, которые на местах успешно пилили бы украинские феодалы из числа хорошо нам знакомых продажных «регионалов». Собственно, они бы самоотверженно занимались тем же самым, чем занимается нынче команда прозападного украинского патриота Петра Порошенко. При этом шансов удовлетворить разогретые у шумеров евроинтеграционными ожиданиями потребности не было никаких. Планка претензий была поднята слишком высоко. В 2014 году едва ли не более половины населения свято верило в наступление светлого европейского будущего буквально на следующий день после подписания так называемого соглашения об ассоциации с ЕС.

В-четвёртых, в сложившихся политических обстоятельствах «Газпром» оказался бы в крайне неудобной ситуации вынужденного сохранения транзита газа в Европу через территорию Украины. Естественно, это происходило бы в ущерб проектам «Газпрома» «Северный поток — 2» и «Турецкий поток». С учётом того, что на Украине никуда не делось традиционно управляемое из США националистическое подполье, можно было бы ожидать подрыва газопроводов. Подобные действия создавали угрозу стабильным поставкам российского газа в ЕС, что давало козырь американцам в деле проталкивания на европейский рынок своего дорогого сжиженного газа.

В-пятых, любой «оккупационный режим» на Украине всегда обречён покупать лояльность «титульной нации», поддерживая национальную культуру и язык. Фактически Россия вынуждена была бы заниматься тем же самым бесполезным занятием, которым занимался Советский Союз, а именно вскармливать враждебный самой себе украинский сепаратизм. Как мы уже хорошо знаем, вскормить и поставить на ноги украинский сепаратизм у «советов» получилось, а вот с благодарностью за сделанное доброе дело произошел вполне предсказуемый сбой. Такая же перспектива ожидала Россию в том случае, если бы в Кремле кому-то пришла мысль восстанавливать «конституционный порядок» на Украине.

Летом 2014 года «оккупация» Украины не состоялась. Запад с запозданием ввёл антироссийские санкции, но результат от них оказался практически нулевым. Никакой революционной ситуации в России не возникло. Более того, цинично сбитый «Боинг», как и все последующие «наезды» на Россию в виде допингового скандала, обвинения во вмешательстве в выборы в США и Европе, отравление Скрипалей, консолидировали россиян вокруг своего руководства. Собственно, а какой другой реакции ждали на Западе после всех предыдущих и голословных обвинений в отравлении экс-сотрудника ФСБ Литвиненко или убийстве оппозиционера Бориса Немцова? Нельзя постоянно эксплуатировать один и тот же трюк, наивно полагая, что его не раскусят. Антироссийская истерика Запада довела ситуацию до такого маразма, что Кремль может отправить в мир иной всю так называемую оппозицию, но ни один здравомыслящий россиянин в это не поверит.

Введённые Западом торгово-экономические санкции без сорокамиллионного украинского балласта не сработали. Более того, ответная реакция России позволила оказать поддержку собственному производителю, который вполне успешно стал занимать освободившиеся рыночные ниши. Наиболее показательная ситуация сложилась в сфере сельского хозяйства. После введения санкций неожиданно выяснилось, что продуктовой зависимости России от импорта не существует в природе. Впервые за долгие годы РФ, без Украины, стала не только кормить саму себя, но и поставлять продукцию на внешние рынки. Только не будем наивно верить, что в этом секторе экономики изменения произошли за последние несколько лет. В Кремле прекрасно понимали, что схватка с Западом неизбежна и готовилась к ней, особо того не афишируя. Это касается как аграрного сектора, так и промышленности, включающей в себя военно-оборонный комплекс.

В России давно велись разговоры о необходимости проведения независимой от Запада финансово-экономической политики. Эксперты предлагали выход из долларовой системы, «национализацию элиты» с возвращение в страну капиталов, внедрение импортозамещающих производств. Однако, как это часто бывает, всякая разумная идея должна быть воплощена в своё время. Ведь если бы до 2014 года Владимир Путин прислушался к советам сторонникам изоляционистской политики, то интегрированный в мировую экономику крупный бизнес восстал бы против него. После украинских событий благодаря агрессивным действиям Запада российский бизнес был вынужден «национализироваться». Кремль сделал чужими руками то, что ему было крайне сложно сделать самостоятельно. Более того, трудности переходного периода были оправданны, и российское руководство получило карт-бланш на проведение крайне непопулярных у населения, но столь необходимых реформ. Их последствия дадут о себе знать спустя несколько лет, и россияне смогут сказать спасибо животворящим санкциям Запада и мудрости российского руководства.

В самой трагикомичной ситуации оказалась Украина, которая чудесным образом избежала участи быть «оккупируемой» Россией и перешла под внешнее управление Запада. Счастье для шумеров не наступило, поскольку западные джентльмены никогда не занимаются благотворительностью. Получив Украину в своё безраздельное пользование, они принялись её грабить при помощи МВФ. Конечно, мы не можем испытывать свойственную шумерам радость от того, что у «соседа сгорела хата». Однако мы должны чётко понимать, что Запад своими руками занимается уничтожением им же самим созданного антироссийского проекта. Потому каким бы болезненным и неприятным ни был этот процесс, но он неизбежен. Украина — это смертельно поражённая часть Русского мира, которую вылечить уже невозможно, поэтому её смерть просто надо пережить.

Чтобы получить новые всходы, в землю необходимо закопать семя. В связи с этим не надо мешать Западу хоронить Украину. Из этого семени через какое-то время вырастет урожай, который мы и снимем.

— В Сибири прошел один из самых лучших периодов моей жизни. Там я вырос, встретил множество замечательных людей, о которых можно рассказывать бесконечно долго.

Для меня образ сибиряка не какой-то абстрактный или собирательный. Он имеет фамилию, имя и отчество. Я до сих пор с благодарностью вспоминаю тех, с кем свела меня судьба и у кого я многому научился. В сибиряках есть отличительная черта, которую я замечаю сразу.

— А можете сказать, что это за черта? Особая крепость, надежность, широта души, сила духа? Или что-то еще?

— Об этом и до меня было много сказано. Сибирский характер, на мой взгляд, — это особый уклад жизни в суровых климатических условиях, особое отношение к природе, к собственной судьбе, к печалям и радостям.

Когда я размышляю о том, что такое сибирский характер, всегда вспоминаю одну историю. Много лет назад в одном из городов на Енисее мне показали остатки единственного, как мне сказали, в мире деревянного танкера для перевозки нефтепродуктов по реке.

Его построили специалисты института, в котором готовили инженеров водного транспорта. Это были ссыльные — те, кто отбывал здесь срок. Они своими руками сотворили такое чудо.

Да, эти люди сюда не по своей воле прибыли, но ведь они стали сибиряками. Некоторые из них так и остались в Сибири. Пустили корни, вырастили детей…

Или взять судьбу человека, которого тувинцы помнят под именем Кара-Сал — Черная борода. Хотя в паспорте у него стояла совсем другая фамилия. Звали его Владимир Мозгалевский, он был внуком известного декабриста, а родился и вырос в Сибири.

Во второй половине XIX века его родители переехали в Красноярск. Казалось бы, куда дальше стремиться хорошо образованному молодому человеку? В Санкт-Петербург, делать карьеру.

Но вместо этого Мозгалевский со своим братом отправляются в самый отсталый кожуун Тувы, где помогают кочевникам овладеть секретами земледелия, которого те прежде не знали, лечат тувинцев, учат их детей грамоте. Братья Мозгалевские принесли с собой в Тоджу совершенно иную жизнь. Разве это не проявление сибирского характера? И таких историй не счесть.

Но вы останавливайте меня, а то я могу долго об этом рассказывать.

— Расскажите тогда о собственном детстве. Ведь оно тоже прошло в Туве? Чем вам запомнились те годы, какой оставили след в жизни?

— Все мое тувинское детство — это неукротимая жажда приключений. Вот вам приходило когда-нибудь в голову перебежать во время ледохода реку по льдинам? А мы перебегали. Через Енисей.

Или в сорокаградусный мороз уйти в горы? Просто из любопытства. Или покататься на верблюде? Чабаны во время переправы оставляли часть верблюдов пастись на берегу реки. А разве не интересно научиться ездить на верблюде? Какой мальчишка от этого откажется?

Вот мы и пользовались моментом. Поначалу было страшновато. Видели, как верблюд поднимается? Он встает с задних ног, и есть ощущение, что он тебя вот-вот сбросит.

Но мы справлялись. Так я научился ездить на верблюдах, даже без седла.

А после пятого класса меня взяли в первую археологическую экспедицию. Но это были уже совсем не детские забавы — там я научился работать, у меня появились настоящие мозоли. Серьезные такие мозоли — жесткие, как кирза.

Потом они трескались и лопались, а мои старшие товарищи смешивали сметану с солью и мазали мне ладони. Больно было жутко.

Я кричал: «Вы что делаете? Хватит издеваться!» Но вы знаете — помогало! Оказалось, что этот состав дезинфицирует, хорошо размягчает кожу и не дает ранам загноиться. Грамотные были ребята.

С тех пор у меня никогда не пропадал интерес к археологии. И благодаря этому многое удалось сделать. Взять хотя бы раскопки древней крепости Пор-Бажын.

Или экспедиции на трассе строительства железной дороги «Кызыл — Курагино», когда вдоль маршрута было найдено больше семидесяти археологических памятников. Можно вспомнить и масштабные экспедиции на острова Шумшу и Матуа, где в 1945 году шли последние сражения Второй мировой — там до сих пор осталось много свидетельств войны.

Время действий
— И тем не менее после школы вы выбрали стезю не археолога, а инженера-строителя. Почему?

— На самом деле все произошло случайно: собирался в один вуз, но не прошел по возрасту. Поступил в другой и стал учиться на строителя. Но я благодарен судьбе за эту случайность — она помогла мне найти свое призвание. Люблю строить, создавать что-то новое.

Знаете, я никогда не мог понять Мичурина. Видимо, просто по складу своего характера я не способен привить почку к ветке дерева и двадцать лет потом ждать, что из этого получится. Мне необходимо видеть результаты своего труда. И чем скорее, тем лучше.

В общем, спешим жить.

— Но ведь существует немало государственных проблем, которые нельзя решить быстро. Например, малонаселенность Сибири. Огромные пространства пустуют, люди уезжают, рождаемость почти во всех регионах падает. Как быть?

— Проблема эта далеко не новая. Она существовала всегда. В царское время демографическую ситуацию пытались изменить за счет переселения людей за Урал из европейской части страны. Действовало даже специальное управление при Министерстве внутренних дел. Причем это было еще до Столыпина.

Ну а про столыпинские реформы, думаю, слышали все. Это была масштабная программа: переселенцы получали внушительные ссуды и право на льготный проезд, освобождались от части налогов.

Семьям помимо земельного надела выдавали еще по одной тягловой и одной кормовой скотине — имеется в виду лошадь и корова. Кроме того, людей сюда влекли такие гигантские государственные проекты, как строительство Транссибирской магистрали, КВЖД.

Конечно же, все это давало хорошие результаты — в Сибирь тогда переселилось почти пять миллионов человек.

И в советские годы эта проблема решалась. Правда, поначалу в основном за счет тысяч заключенных, которые строили Норильск, Дудинку, Комсомольск-на-Амуре, осваивали Камчатку, возводили порты.

Потом грянула война и начался самый сложный и тяжелый период — эвакуация предприятий в Сибирь, строительство там новых заводов и фабрик, которое шло просто невероятными темпами.

Потом пришло время комсомольских строек. Именно тогда появились КрАЗ, Красноярская, Братская и Саяно-Шушенская электростанции, прокладывался БАМ… Это все притягивало сюда людей.

Когда в Саяногорске мы строили алюминиевый завод, туда ехали работать молодые ребята из Таджикистана, Белоруссии, Прибалтики… Средний возраст населения в городе был 29 лет!

И сегодня, я уверен, политику развития Сибири и Дальнего Востока стоит продолжить. А чем можно привлечь сюда людей? Прежде всего, условиями жизни. Никакого иного способа, думаю, нет.

Поэтому я уже говорил и сейчас повторю: нам надо создавать здесь, за Уралом, крупный финансово-промышленный центр, своего рода столицу, которая даст мощный импульс развития сибирским и дальневосточным землям.

А так мы, конечно, можем собраться на очередной форум, поглядеть друг на друга, повздыхать о том, как много проблем — народа не хватает, рожать надо больше. Выпить чашечку кофе, съесть тирамису и разъехаться. Беда в том, что разговоры ничего не меняют, если ими все ограничивается.

— Ну там, где вам удалось поучаствовать, все в порядке. Наши спасатели славятся на весь мир, армия резко преобразилась за последнее время. А Русское географическое общество? Как получилось, что вы его возглавили?

— Мне это невероятно интересно. К тому же я всегда хотел больше путешествовать. Но не на уровне «я и пирамида Хеопса» или «я и Эйфелева башня», а забираться в дикие места. Например, побывать на леднике Монгун-Тайга. Он хоть и не очень высокий, но там еще можно найти неизведанные реки, встретить снежного барса.

Давно мечтаю пройти Хребет Черского, побывать на острове Врангеля, на плато Путорана… В общем, оказалось, что я к такому решению внутренне готов. Но был и конкретный случай, с чего все началось.

Вы, конечно, знаете, что наш президент Владимир Владимирович Путин поддерживает многие проекты по сохранению редких видов животных. Это и тигры, и белые медведи, и снежные барсы… И в какой-то момент возникла необходимость заниматься этим системно.

Вот тогда мы и обратили внимание на Русское географическое общество. Хотя организаций, которые были заняты подобной тематикой, тогда насчитывалось порядка двух с половиной тысяч. Но сравниться с РГО не могла ни одна из них.

Мы выбирали организацию, как императрицу — с хорошими корнями и достойной историей. И, безусловно, нам были важны увлеченные люди, с которыми можно идти на любые, даже самые сложные и дерзкие проекты.

Живая география
— И какие первые впечатления остались у вас от Русского географического общества? Уникальные карты, дневники путешественников?

— Нет, не угадали. Честно говоря, я не ожидал, что застану РГО в столь плачевном состоянии. Весь годовой бюджет общества составлял тогда, по-моему, всего 260 тысяч рублей.

А там бесценная библиотека, архивы! Потрясающие издания, которые берешь и чувствуешь, что у тебя в руках часть нашей истории. Гербарии старинные, рисунки зверей и птиц, сделанные знаменитыми русскими путешественниками.

Помню, в первый раз зашел в архив, огляделся, спрашиваю Марию Федоровну Матвееву: «Что это у вас там течет?» А она мне начинает показывать свои сокровища: «Смотрите: вот тут у нас ружье Пржевальского, это фотография Памирской экспедиции 1891 года.

А здесь, обратите внимание, очень редкий снимок — встреча двух экспедиций в Афганистане, Британского королевского и Русского императорского географических обществ».

Я говорю: «И все-таки, что же у вас там течет?» — «Ах, там… Да это во время войны снаряд попал, крышу пробило, с тех пор и протекает».

Вы представляете? Во время войны! А ведь шел уже 2010 год.

— Да, тут действительно есть чему удивиться. А теперь, спустя восемь лет, наверное, все иначе?

— Краткая предыстория… Все началось с того, что в штаб-квартиру РГО в Санкт-Петербурге приехал Владимир Владимирович Путин, который является председателем Попечительского Совета Русского географического общества. Мы постарались показать ему все: от подвала до крыши, от картохранилища до музея. Именно тогда он принял решение о полной реставрации всего исторического комплекса РГО.

Когда будете в Питере, просто зайдите туда, посмотрите. Это стоит того. Мы разыскали старые фотографии, подлинные чертежи и все в точности восстановили — до защелок и дверных петель. Абсолютно все. Мозаику выложили такую же, как была раньше.

В штаб-квартире РГО, еще раз повторю, собраны уникальные вещи. Чего стоят хотя бы записные книжки Миклухо-Маклая! Эти листочки не то что читать — на них смотреть удивительно. Линии тонкие, буквы бисерные, но при этом каждая выведена так, что даже сегодня, спустя полтора века, все прекрасно видно.

Теперь уже так никто не напишет, да и чернил таких, думаю, давно уже нет.

— А это случайно не наброски путешественников из архивов РГО пробудили у вас интерес к рисованию? И еще вопрос: откуда вы берете на все силы?

— Нет, все началось гораздо раньше, еще в полевых лагерях экспедиций, в детстве. У человека есть и внутренняя жизнь. И вот тут мне нужен карандаш. Это такая отдушина, которая не требует дополнительных сил. Ты рисуешь, потому что тебя просто тянет к листу бумаги, потому что этим живешь.

Приятно сделать что-то в единственном экземпляре. Но большим искусством я свои рисунки не считаю. Рисую, когда появляется свободная минута. Бывает такое и перед заседанием правительства.

Потом дарю эти наброски моему давнему другу Сергею Лаврову или Эльвире Набиуллиной, у которой уже скопилась приличная коллекция моих работ. Она собрала их и напечатала альбом. Всего в двух экземплярах. Один подарила мне на день рождения, другой оставила себе.

— Может быть, стоило напечатать еще один экземпляр альбома? Для архива Русского географического общества? Кстати, мы еще не успели поговорить о главных проектах РГО, которые запланированы на ближайшее время…

— Таких проектов много, но если так, сходу… Через два года мы собираемся отметить двухсотлетний юбилей со дня открытия русскими путешественниками Антарктиды, которую они называли «льдинным материком».

Пора вернуться к нашему проекту по Фукусиме* — время прошло, радиоактивные частицы более-менее осели, и нужно выяснить, чего успели наглотаться местные ракушки и моллюски, потому что именно в них хорошо «читаются» все следы радиации.

Мы собираемся дальше развивать наш Арктический плавучий университет — очень интересный образовательный проект, в котором молодые ученые, мечтающие заниматься Арктикой, получают знания прямо в условиях северных морей, на борту исследовательского судна.

С 2014 года Русское географическое общество вручает собственную премию в области географии, экологии, сохранения и популяризации природного и историко-культурного наследия России. Тем самым мы поддерживаем талантливых ученых и исследователей в их начинаниях.

Ищем людей, которые могут интересно и увлеченно рассказывать о своем родном крае. И для этого проводим конкурс «Лучший гид России». Мы не ожидали, что жители России настолько патриотичны и любознательны. По их видеороликам, которые в РГО присылают со всех концов нашей огромной страны, можно запросто изучать ее географию.

Но самое увлекательное — это экспедиции. Например, совсем недавно завершилась очередная экспедиция в тувинскую Долину царей. Курган Туннуг, по версии некоторых ученых, — самый старый из скифских курганов на территории России, и он скрывает множество тайн.

Другая экспедиция РГО завершилась в первой половине июля. Она проходила в зоне затопления Саяно-Шушенской ГЭС. И там была обнаружена древняя мумия, датируемая примерно I веком до нашей эры.

Но это лишь малая часть деятельности РГО, работы у нас хватает.

Воздух свободы
— А что насчет личных планов? Наш президент и вы не очень жалуете заграничные теплые моря. Отдыхать предпочитаете в таежной Сибири. С чем это связано? Хотите привлечь сюда больше людей?

— Просто нам нравится бывать в Сибири. Хочется человеку расслабиться в Монте-Карло, в Ницце или на Лазурном берегу? Никаких проблем.

Для чего я стану агитировать его лететь в Сибирь? Мол, давай, у нас тут здорово, у нас тут такая красота! Я не хочу, чтобы в Сибирь все устремились лишь потому, что это модно. Как сейчас отправляются на пляжи Доминиканы или едут кататься на горных лыжах в Куршевель. Да там этих лыжников, как селедок в бочке! Ярмарка тщеславия.

Я люблю Сибирь. Могу ночевать в охотничьей избушке или просто под кедром. Мне нравится забираться в дикие, нехоженые места, туда, где я могу спокойно пить воду из реки и знать, что выше по течению никто в ней, так сказать, руки не помыл.

Помню, как-то летел над Камчаткой. Внизу медведи. Стал считать. До ста досчитал и бросил. Где еще такое увидишь? Поэтому я не хочу, чтобы люди приезжали в Сибирь ради престижа и моды. Их должны притягивать сюда совсем другие вещи.

— Например, жажда приключений? Или эта ваша страсть осталась в далеком прошлом?

— Ничего подобного. У меня каждый отпуск — приключение. Иногда, правда, случаются такие, что и вспоминать не хочется. Вот в прошлом году шли по реке Хемчик — это приток Енисея в Туве.

На одном из порогов моторная лодка потеряла управление, и нас выбросило на камни. Хотя мы этот порог раньше раз сто проходили! Просто лодка на скорости подпрыгнула, нельзя было повернуть. Побились сильно, но, к счастью, все остались живы.

А бывают приключения более забавные. Однажды мы возвращались на машине по таежной дороге. Вдруг видим — медведица с медвежатами! Мы едем, а они впереди бегут.

Потом медведица встала перед машиной на задние лапы: «Минуточку!» Мы, естественно, остановились. Медвежата шмыг в лесные заросли. Она подождала, пока отбегут подальше, и рванула за ними следом.

А видели, как медведь бежит по перекату сибирской реки? Он бежит, а над ним в мелких брызгах дрожит радуга. Красота!

— Но ведь не только из-за красоты природы вы приезжаете в тайгу? Что вас больше привлекает — охота или рыбалка?

— Свобода! Свобода от телефона и телевизора, от городского шума, от общения со всеми… и журналистами в том числе. Без обид! В тайге все иначе, там чувствуешь настоящую жизнь, без примесей.

Кому-то нравится греться на морском пляже, а я лучше поеду к староверам — в самый дальний угол, на границе с Монголией. И буду там сплавляться по рекам, охотиться и рыбачить, буду вместе с ними лепить пельмени и ловить хариуса.

Мне это интересно.

— Чувствую, что время нашего разговора завершается. Для того чтобы подвести финальную черту, скажите, у вас есть любимая фраза, которая бы передавала суть вашего отношения к жизни? Своеобразный девиз…

— Вы, наверное, имеете в виду цитаты великих людей, которые вешают у себя над столом в кабинете?

У меня таких нет. Единственная фраза, которую я иногда вспоминаю: «Делай, что должно, и будь, что будет». Если не сделал и что-то потом пошло не так, ты будешь сожалеть и корить себя. Но если сделал все, что мог, тебе не в чем раскаиваться, твоя совесть чиста.

Вот и все.

Справка
Сергей Кужугетович Шойгу, министр обороны Российской Федерации, Герой Российской Федерации, генерал армии, президент Русского географического общества.

Родился 21 мая 1955 года в городе Чадан Тувинской АССР.

В 1977 году окончил Красноярский политехнический институт по специальности «инженер-строитель». Начал свою трудовую деятельность мастером. В течение десяти лет занимал руководящие должности в крупнейших строительных трестах Сибири. В 1990 году был назначен заместителем председателя Государственного комитета РСФСР по архитектуре и строительству.

Сергей Шойгу в 1991 году возглавил Российский корпус спасателей, который со временем был преобразован в Министерство по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации стихийных бедствий страны. Под его руководством МЧС России помогло миллионам людей, попавших в беду, и приобрело мировую известность.

Сергей Шойгу, как глава спасательного ведомства, участвовал в урегулировании межнациональных конфликтов — осетино-ингушского и приднестровского, грузино-абхазской войны, гражданской войны в Таджикистане, боевых действий на территории Чечни.

В мае 2012 года Сергей Шойгу возглавил Московскую область, но его губернаторство было недолгим. Уже в ноябре он по решению Президента РФ Владимира Путина вновь надел мундир, вступив в должность министра обороны.

С именем Сергея Шойгу связывают преобразования в российской армии, которые вернули ей авторитет и преемственность военных традиций. Однако его деятельность не исчерпывается только этим. С 2009 года он также является президентом Русского географического общества и многое делает для изучения и сохранения нашего природного и культурного наследия.

Русское географическое общество
Создано 18 августа 1845 года по высочайшему повелению императора Николая I. Возглавил общество великий князь Константин Николаевич.

С самого начала своего существования РГО развернуло обширную исследовательскую и просветительскую деятельность, поставив себе главной задачей изучение России и стран с нею сопредельных. Силами общества отправлялись экспедиции для освоения Урала, Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии, Кавказа, Ирана, Индии, Новой Гвинеи, Арктики и Антарктики, а также Мирового океана.

Многолетние исследования и уникальные открытия, сделанные РГО, сыграли огромную роль в развитии России и укреплении ее статуса ведущей державы мира.

История общества тесно связана с именами многих знаменитых путешественников и ученых. Среди них Пржевальский, Миклухо-Маклай, Крузенштерн, Семенов-Тян-Шанский, Черский, Потанин, Вернадский и другие.

РГО — одно из старейших географических обществ в мире и единственная общественная организация страны, которая непрерывно существует в течение 173 лет (с момента своего образования).

Особую ценность представляют библиотека, архив и картографический фонд Русского географического общества, которые собирались на протяжении без малого двух веков и включают в себя уникальные издания, карты и рукописи, начиная с XVI века и до наших дней.

Федор Кравцов