Наиболее известный пример — взаимоотношения СССР— Израиль. Москва разрывала дипломатические отношения дважды: с февраля по июнь 1953 года и с 1967 по 1991 год. В 1956 году, во время англо-франко-израильской агрессии против Египта СССР угрожал применением военной силы для обуздания агрессора. Советские военные советники работали в нескольких арабских странах, причём бывало что и принимали участие в военных действиях (и гибли, и убивали). В критические моменты в Египет, например, посылались целые бригады ПВО, со всем личным составом. Но прямое военное столкновение между СССР и Израилем так и не произошло. Более того, обе страны делали максимум возможного, чтобы избежать перехода последней черты.

Причины умеренности СССР понятны. Прямое вооружённое столкновение с Израилем в тех условиях могло быстро перерасти в мировую войну, а на ядерном пепелище всё равно, кто сгорел первый, а кто последний.

В чём же причины умеренности РПЦ? Ведь церкви не обладают армиями и боевые действия друг против друга ведут в сфере морали и духа, но никак не в материальном мире.

В этом и причина. Варфоломей оказался не единственным отступником, его поддержал Синод Константинопольской церкви. Возможно, не все клирики, монахи и прихожане Константинопольского патриархата согласны с таким решением. Они должны иметь возможность сформулировать свою позицию и оказать воздействие на отступившее от канонов священноначалие. Если же немедленно отказать в каноничности всей Константинопольской церкви, это может заставить вынужденно поддержать Варфоломея даже тех, кто готов был бы выступить против него. Ведь под ударом окажется вся церковь Константинополя. Осуждать же за данное решение одного Варфоломея было некорректно, да и невозможно, поскольку принималось оно всем Синодом Константинопольского патриархата, согласно процедуре.

Непонятна пока и ситуация в мировом православии. Не все церкви высказались по поводу конфликта Москвы и Константинополя. Даже те, которые формально поддержали РПЦ, сделали это аккуратно, призывая к восстановлению единства и преодолению противоречий.

Мировое православие опасается очередного Великого раскола. Опасается потому, что линия разделения пройдёт не только между различными церквями, но и внутри отдельных церквей. Ни одна из них не гарантирована от того, что если вопрос станет ребром, то часть её клириков, монахов и прихожан поддержит РПЦ, а часть — Константинопольский патриархат.

Мировое православие из последних сил пытается не допустить трагедии второго Великого раскола. В этих условиях слишком жёсткая реакция, не оставляющая оппоненту возможности отыграть назад, позволила бы оппонентам обвинить РПЦ в том, что именно она инициировала раскол. Между тем даже в международных (светских) отношениях и даже государства, практически открыто занимающиеся международным бандитизмом (вопреки международному праву бомбившие Югославию, Ливию, Ирак, устраивающие по всему миру перевороты), пытаются обосновать свою позицию и представить её в качестве морально безупречной, вынужденной реакции на «агрессию» своей жертвы. Не только обычные люди, но и политики зачастую не пытаются искать истину и принимают готовое правдоподобное объяснение. Особенно если им это выгодно.

Сразу несколько авторитетных церквей в лице своих епископов и/или предстоятелей высказались за созыв Всеправославного собора, который разрешил бы конфликт между РПЦ и Константинопольским патриархатом. На деле этот Собор, даже если будет созван, не разрешит противоречия. У Москвы там будет своя группа сторонников, у Константинополя своя, а возможные компромиссы не устроят никого. Так что если Собор и начнёт работу, то по факту он просто зафиксирует раскол.

Но Константинополю Собор более невыгоден, чем Москве. В одном вопросе практически все церкви точно будут против Варфоломея — в вопросе его притязания на папскую власть в православии. А именно этот вопрос (в отличие от украинской автокефалии) для Варфоломея принципиален. Вся игра затеяна им не для того, чтобы удовлетворить Порошенко или группу «ястребов» в США, а для того, чтобы использовать действия этих людей и групп для поднятия собственного престижа, захвата единоличной власти — если не над всем мировым православием, то над его существенной частью.

Таким образом, Константинополь должен будет либо сорвать организацию Собора, тем самым взяв на себя ответственность за срыв миротворческих усилий наиболее авторитетных православных церквей и настроив их против себя, либо выступить на Соборе против подавляющего большинства православных церквей по принципиальному для Варфоломея вопросу о первенстве его власти над всеми остальным церквями и их предстоятелями. Третий вариант — покаяться и смириться в расчёт — не принимаем потому, что Варфоломей и Константинопольский синод сознательно шли на провокацию конфликта, понимали, какова будет реакция, и отступать не планируют.

Выступив против Собора, против всего мирового православия, а не только против РПЦ, Константинополь примет на себя моральную ответственность за раскол, главное же, он войдёт в формальный конфликт с несколькими наиболее авторитетными православными церквями (а то и с их большинством).

Задачей РПЦ является объединение вокруг себя всего (или большей части) мирового православия. Задача Константинополя — оставить РПЦ в одиночестве. Варфоломею не нужна поддержка других церквей. Ему необходимо, чтобы никто формально не выступил против него. Частные мнения, даже предстоятелей, без формальных санкций, определённых Синодами, он переживёт. Для него страшно формальное осуждение его позиции Всеправославным собором или же Синодами всех, или большинства, или даже просто старейших и авторитетнейших православных церквей. Если это произойдёт, Константинопольский патриархат окажется для мирового православия одной из многих раскольничьих сект, а среди них даже киевский Филарет (Денисенко) окажется влиятельнее Варфоломея.

Поэтому решение РПЦ имеет две стороны. С одной стороны, разрывом евхаристического общения РПЦ показывает, что она не будет молча терпеть агрессию Константинопольского патриархата и может в дальнейшем принять более жёсткие меры. Вторая же сторона медали обращена к мировому православию, которому РПЦ демонстрирует, что согласна вынести проблему на суд Всеправославного собора (её представители ни разу не отказались от этой идеи и комментировали её всегда как полезную инициативу).

А теперь пойдите и уговорите Варфоломея. РПЦ, прекратившая евхаристическое общение с Константинопольским патриархатом (разорвавшая с ним дипломатические отношения), исчерпала доступный ей арсенал средств убеждения, но готова сесть с ним за стол переговоров, если Варфоломей воспримет идею Всеправославного собора.

Своим решением РПЦ смещает острие конфронтации с линии РПЦ—Константинополь на линию Константинополь — мировое православие. Конечно, Варфоломей и его присные тоже не дети и умеют совершать сложные дипломатические манёвры (чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть, как они обвели вокруг пальца в вопросе автокефалии украинских раскольников, Порошенко и США). Они будут искать ответный ход и что-нибудь придумают. Но их позиция уязвима по объективным причинам. Для верующих православных важна её очевидная неканоничность. Для политических православных неприемлемо Варфоломеево честолюбие (они и сами те ещё честолюбцы). Поэтому вывод Константинополя на прямую дискуссию с православным миром по вопросу, напрямую затрагивающему всех православных (о единоличной власти Варфоломея), объективно приводит к нарастанию противоречий между Константинополем и мировым православием, а значит, увеличивает число заинтересованных союзников РПЦ.

Как известно, в любом конфликте важно минимизировать число врагов и максимально увеличить число союзников. Именно этой цели и служит нынешнее решение Священного синода РПЦ. А проклясть Варфоломея — всегда успеется. Лучше будет, если от него сам Константинопольский патриархат отречется. И мировое православие его из себя исторгнет.

«Стратегическая цель этого предполагаемого сговора, который продолжается по сей день, заключается в том, чтобы посеять противоречия в политическую систему США и подорвать доверие к нашим демократическим институтам», — говорится в заявлении прокурора Окружного суда Соединенных Штатов для Восточного округа Вирджинии Захари Тервиллингера.

По данным Минюста США, проект «Лахта» работает в нескольких направлениях, одно из которых нацелено на внутреннюю аудиторию в России, а остальные — на аудиторию за рубежом в различных странах: Соединенных Штатах, на Украине, в странах Европейского союза.

Так, в рамках этого проекта участники заговора пытались выдать себя за американских политических активистов. «Они использовали платформы социальных сетей, чтобы создавать профили в соцсетях и электронную почту якобы американских граждан, а затем использовал их для создания вызывающего разногласия контента политического и социального характера, направленного на американскую аудиторию», — отмечается в релизе Минюста США.

«Некоторые аккаунты в социальных сетях распространяли десятки тысяч сообщений и имели десятки тысяч подписчиков», — подчеркивается в нем.

Темы, которые поднимали в соцсетях выдававшие себя за американских активистов люди, касались проблемы иммиграции, прав граждан США на хранение оружия, расовой дискриминации, а также дискриминации половых меньшинств и другие остро стоящие для американской жизни проблемы. При этом так называемые активисты не придерживались одинаковой идеологии, а порой высказывали совершенно противоположные точки зрения.

Согласно информации ведомства, россиянка заведовала финансовыми документами проекта. В частности, она занималась учетом его расходов на деятельность проекта в Соединенных Штатах: на рекламу в социальных сетях и медиаплатформах, на регистрацию доменных имен, на приобретение прокси-серверов, на оплату работы активистов, продвижение новостных публикаций в социальных платформах.

Так, в период с января 2016 года по июнь 2018 года предположительный бюджет проекта превысил $35 млн, причем только с января по июнь 2018 года он составил более $10 млн.

В заявлении директора ФБР Кристофера Рэя, которое публикует Минюст США, говорится, что «это дело является напоминанием для американцев о том, что враждебно настроенные иностранные государства продолжают свои попытки вмешаться в нашу демократию путем создания социальных и политических движений, распространения недоверия к нашей политической системе и выступая за или против наших политических кандидатов».

«Мы со всей серьезностью принимаем угрозы нашей демократии и привержены работе с нашими партнерами по идентификации и противодействии этим незаконным операциям по оказанию влияния», — добавил он.

Правда, детали подписанного договора вызывают подозрение, что варшавские чиновники пытаются приукрасить суровую реальность. Дело в том, что контракт заключен на условиях Free on Board (FOB).

То есть поляки обязуются покупать газ прямо на заводах Venture Global в Луизиане. Это значит, что и сумма контракта равна отпускной цене завода — без стоимости транспортировки и регазификации (возврата сжиженного топлива в газообразное состояние).

Между тем доставка американского СПГ в Польшу и его регазификация добавят к контрактной цене порядка 30%. В результате выигрыш PGNiG по сравнению с российским газом окажется близким к нулю.

Варшавские спекулянты
Неудивительно, что Петр Вожняк, комментируя сделку, упирает на возможность перепродажи американского сжиженного газа.

«Благодаря формуле FOB, мы сможем независимо, с учетом наших потребностей решать, направится купленный СПГ в Польшу или будет продан через наш офис в Лондоне», — отметил он.

Для себя поляки СПГ уже покупают: год назад PGNiG заключила пятилетний договор с британской компанией Centrica на поставку сжиженного газа в объеме 0,7 миллиона тонн. В этом контракте предусмотрена поставка СПГ на польский терминал Свиноуйсьце.

Условия соглашения PGNiG с Venture Global говорят о том, что Варшава пытается одновременно убить двух зайцев.

Во-первых, в очередной раз доказать лояльность США, помогая со сбытом СПГ.

Напомним, что в сентябре Вашингтон ввел 25-процентные пошлины на три с лишним сотни наименований китайских товаров. Пекин в ответ полностью прекратил закупки американского СПГ. Это серьезно ударило по планам США войти в число мировых лидеров по поставкам сжиженного природного газа.

К концу следующего года Вашингтон собирается увеличить мощности по производству СПГ втрое: с 3,6 до 9,6 миллиарда кубических футов в сутки (порядка 100 миллиардов кубометров в год). Однако эти проекты рассчитаны главным образом на продажи в Азии. После отказа Китая от американского сжиженного газа строительство новых СПГ-заводов в США потеряло смысл.

Мало того, возникла реальная угроза переизбытка газа на внутреннем рынке, что грозит резким снижением доходов газодобывающих компаний и потерей интереса инвесторов к американской газовой отрасли.

Контракт с поляками стал настоящим подарком для производителей СПГ: гарантированный сбыт продукции на 20 лет серьезно ослабит проблемы, вызванные торговой войной между КНР и США.

Во-вторых, поляки рассчитывают неплохо заработать на перепродаже СПГ. По оценке Bloomberg, поставки сжиженного газа в Китай приносили американским газовикам около миллиарда долларов в месяц. PGNiG надеется извлечь доход из посредничества между двумя «воюющими» сторонами.

И в качестве вишенки на торте — польская госкомпания может использовать контракт с Venture Global как рычаг для давления на «Газпром» в переговорах о поставках после 2022 года.

Гладко было на бумаге
Но это все в теории. На практике же игра на газовом рынке грозит полякам немалыми рисками.

Начать хотя бы с того, что заводы Calcasieu Pass и Plaquemines, где PGNiG должна закупать СПГ, пока существуют только на бумаге. Первый из них планируется запустить в 2022 году, второй — годом позже.

Но это не точно, поскольку инвесторов у проектов в данный момент нет. Мало того, нет даже разрешения на строительство этих заводов от Федеральной энергетической комиссии. Добро американского Минэнерго на экспорт СПГ в Польшу тоже еще не получено.

По идее, контракт на гарантированный сбыт продукции должен сильно помочь Venture Global и в получении всех необходимых разрешений, и в привлечении инвестиций. Но как дело пойдет на практике, пока не очень понятно.

Особенно сложно — с инвестиционной привлекательностью. Проблема в том, что китайский рынок, на который так сильно рассчитывают все поставщики СПГ, к 2022 году может оказаться занятым.

Двадцатого декабря 2019 года вступит в строй газопровод «Сила Сибири», рассчитанный на транспортировку в Китай 38 миллиардов кубометров российского газа ежегодно.

Это примерно на четверть больше, чем текущий объем поставок СПГ в Поднебесную (чуть больше 21 миллиарда тонн в год, что эквивалентно 30 миллиардам кубометров).

Мало того, на встрече с президентом России Владимиром Путиным в рамках Восточного экономического форума китайский лидер Си Цзиньпин поручил подчиненным в кратчайшие сроки согласовать все формальности для запуска строительства газопровода «Сила Сибири — 2» через Алтай.

По заверениям министра энергетики России Александра Новака, «согласовать осталось совсем чуть-чуть». Так что строительство этого газопровода мощностью 30 миллиардов кубометров может начаться в ближайшие месяцы, а к 2022 году он будет действовать на полную мощность.

К тому же российский «Новатэк» уже второй год наращивает поставки своего СПГ с Ямала в Китай.

Российское голубое топливо (и трубопроводный газ, и СПГ), безусловно, дешевле сжиженного газа из Америки, что сулит PGNiG серьезные трудности с реализацией продукта, приобретенного у Venture Global.

Конечно, российские поставщики не вытеснят полностью СПГ с китайского рынка. Пекин жестко придерживается принципа диверсификации поставок и продолжит закупать газ у других стран по чисто политическим соображениям.

Только вот Китай предпочитает иметь дело с прямыми поставщиками, а не с перекупщиками. И Польша с американским газом запросто может оказаться не у дел.

Но даже если Пекин решит сделать для Варшавы исключение, это вряд ли сильно поможет PGNiG.

Китайцы — очень жесткие переговорщики. Располагая альтернативой в виде российского трубного газа, СПГ из стран Персидского залива и с Ямала, Пекин согласится покупать СПГ у Варшавы только по такой низкой цене, что PGNiG скорее придется подсчитывать убытки, чем прибыль.

Стоит подчеркнуть, что все риски по сделке целиком и полностью ложатся на польскую госкомпанию — подписанный контракт с Venture Global носит обязывающий характер, отказаться от покупки американского СПГ поляки не смогут.

Что же касается возможности давления Варшавы на «Газпром», то давно подсчитано: с учетом всех сопутствующих расходов американский СПГ просто не может быть дешевле нашего трубопроводного газа. В общем, российский экспортер свою долю рынка не потеряет.

Максим Рубченко