Поэтому уход от доллара — это просто сейчас императив экономической безопасности. И для России, и для наших внешнеторговых партнеров, которые заинтересованы в сотрудничестве с Россией, в торговле с российскими предприятиями.

Переходить на национальные валюты нужно было ещё лет десять назад начинать. Когда уже появились первые признаки глобального финансового кризиса и стало понятно, что США будут перекладывать издержки своего структурного кризиса на другие страны. Сейчас этот вопрос приобрел характер срочной финансовой помощи. Всем российским компаниям и нашим партнерам необходимо помочь как можно быстрее перейти на расчет в национальных валютах.

— На одной из сессий ВЭФ обсуждали создание офшорной зоны на Дальнем Востоке. Как вы считаете, много ли здесь появится резидентов? Кому-то, кроме «Русала», это будет интересно?

— Я считаю, что офшор — это от лукавого. То, что говорилось в обоснование целесообразности офшоров, не выдерживают никакой критики.

— То есть вы не верите в российский офшор?

— Весь мир борется с офшорами. Потому что их наличие подрывает здоровую конкуренцию и дает возможность недобросовестному бизнесу уходить от национальных юрисдикций, от национального налогообложения. И страны вынуждены бороться за привлечение инвестиций, конкурируя с офшорами, где вообще нет никаких обязательств у инвесторов перед государством. Так что это перенесение международной болезни внутрь нашего законодательства, думаю, ничего хорошего не несет.

— На этой же сессии представитель Центробанка сказал, что к вопросу разрешения и регулирования криптовалюты необходимо подходить осторожно, хотя у этого явления большой потенциал. Вы поддерживаете эту позицию?

— Ну, вот мы с вами пришли как раз на стенд биржи, которая будет заниматься работой с криптовалютами. И я думаю, что это, на самом деле, уже не вопрос экономической дискуссии, а некая экономическая реальность, с которой необходимо считаться. И использование цифровых технологий в денежном обращении дает колоссальные новые возможности. Я говорю сейчас не про криптовалюты, а про цифровые технологии в более широком контексте. Они, в том числе, могут использоваться для эмиссии специальных инструментов, токенов, привязанных к существующим различным валютам, привязанных к золоту, привязанных, допустим, к нефти, как это сделано в Венесуэле.

То есть не надо все разнообразие цифровых инструментов в денежном обращении сводить к биткоинам и прочим криптоинструментам. Это лишь маргинальная часть тех огромных возможностей, которые нам открывает использование цифры для денежного обращения. А именно: с помощью цифры мы можем контролировать целевое использование денег. Мы можем гарантировать, что деньги никто не украдет. Мы можем, вообще, обойтись для инвестиций без коммерческих банков, работая, так сказать, непосредственно с инвестором. Инвестор в таких условиях может работать с денежными властями непосредственно. То есть цифровые технологии позволяют резко снизить риски в финансовом секторе. При правильной постановке дела обеспечить полную прозрачность всех транзакций. Гарантировать участникам рынка сохранность своих денежных инструментов. И придать гибкость денежной политике.

Мы можем быть уверены, что используя цифру, скажем, для рубля, те целевые кредиты, которые выдаются по льготным процентам, будут применяться по назначению. Также использование цифровых технологий позволяет нам сильно упростить механизм банковского контроля и валютного регулирования. Мы можем добиться того, что целые сегменты денежного обращения будут защищены от злоупотреблений, от утечки капитала и других неприятных вещей.

Наталия Еремина, Владивосток

Ссылка