1. Укрепление левого проекта: в поисках справедливости протестный электорат уйдёт влево, к тренду ностальгии по советскому строю, по советской системе социального обеспечения. Расклад в парламенте-2021: левое большинство.

2. Реформа «Единой России», возврат к партии консервативного большинства, ориентированного на традиционные ценности, проголосовавшего за Владимира Путина в марте 2018 года. Расклад в парламенте-2021: блок «ЕР» и ЛДПР против КПРФ.

3. Появление на правом фланге традиционалистской партии по модели «Единства», партии, которая поднялась на восходящем тренде запроса на государственный патриотизм в 1999 году. Новое «Единство» придется делать более радикальным, чтобы избиратель не заподозрил систему в перезагрузке «КПСС». Расклад в парламенте-2021: блок центристов «ЕР» и правой партии против КПРФ.

Хотя есть китайский пример, где все партии кроме одной — лишние. Но это надо сильно над собой поработать, причём отказавшись от пенсий вообще, чтобы пойти по китайскому пути. Возможно, даже придётся есть только рис.

Всё это уже было
Нынешний кризис политической системы напоминает закат правления Бориса Ельцина, когда межэлитный договор «семибанкирщины» практически лишил консервативный российский средний класс своего представительства в парламенте (и СМИ, кстати, тоже).

Парламент в конце 1990-х состоял из лоббистов крупного «быстрого» капитала и имитационных оппозиционных партий, к которым относились и левая КПРФ, и правая «Яблоко». Режим держался на хрупком договоре между бизнес-кланами и силовиками, которые эти кланы стерегли. В зените славы были хоббиты-посредники, обеспечивающие смазку для всего механизма в целом. Ныне изгнанный Ходорковский финансировал все без исключения партии в Государственной Думе к 1999 году.

Прогресс налицо, ситуация сейчас качественно иная, но родовые черты кризиса те же. Экономическая ситуация опять выталкивает наверх крупный капитал. Действуют те, у кого есть финансовые ресурсы, ограниченные у большинства.

Банковское лобби, в том числе и в парламенте, теперь связано с глобальными элитами куда прочнее.

Переворот в Армении показал, к чему это может привести. Там парламент, состоящий в основном из депутатов с недвижимостью или бизнесом на западе, беспрекословно принял итоги пусть бескровного, но бунта, благодаря которому снесли легитимного президента Сержа Саргсяна. Элиту целого государства, пусть и не столь богатого, прибрали к рукам в два-три хода — включая, кстати, и этап прибирания к рукам Саргсяна.

Армянский сценарий переворота должен нас заставить задуматься больше, нежели украинский. Особенно в условиях серьёзного санкционного давления на системообразующий российский бизнес, на чиновников, у которых ещё теплится надежда удержать на привязи двух журавлей — и должность в России, и возможность жить на западе для себя и своих детей.

Нынешнюю кризисную ситуацию стоит рассматривать в ещё более широком контексте. Перед Россией стоит серьёзный ценностный вызов. Демо-версию отражения военной агрессии мы демонстрируем в Сирии, но не очень понятно, как мы будем отражать культурную агрессию и удары по ценностным основам.

Вопрос автокефалии украинской церкви — это удар по русскому православию, по базовым ценностям российского государства. Этот вызов имеет и политический, и религиозный характер. Его цель — не только раскол на Украине, но и раскол в России.

Требует ли эта «религиозная» угроза политического ответа? Без сомнения. Готова ли наша политическая элита сформулировать ответ на эту угрозу? Или пусть иерархи сами отдуваются? Пока мы ответа не видим, в основном, из-за отсутствия серьёзной консервативной партии: «Единая Россия», скрываясь за вуалью светскости, этот вопрос вообще не затрагивает.

Для достойного ответа на любую базовую угрозу государственным основам нужна мобилизация элит. Вот вам и главная причина запроса на традиционалистскую партию, на консолидацию вокруг неё части бизнеса, и эта причина кроется не в одной пенсионной реформе.

Дело не только в ответе на угрозы, хотя именно в русской традиции что-то создавать, если враг у ворот. Дело в том, что помимо монетаристской модели развития страны существуют и другие, например, обсуждаемые в РСПП с участием промышленного бизнеса.

Цельной ведь стратегии нет ни у кого, включая Кудрина, сколько бы он об этом ни говорил. Но инструментов всегда достаточно, чтобы было из чего выбрать. Дедолларизация, инвестиции в наукоёмкие отрасли, создание системы углублённого образования, меры экономического суверенитета, интеграция с растущими экономиками Азии — манёвр у нас ещё есть.

Хорошо забытое «Единство»
Как ни странно, разговор о какой-либо альтернативе «Единой России» увязан с ситуацией в самой «Единой России». Вопрос стоит в том, есть ли у неё ресурс восстановления как центристского консервативного проекта, либо электоральному большинству теперь нужна новая обёртка, новая партия.

Внутри «Единой России» довольно много людей, готовых защищать традиционные ценности. Поверьте моему опыту общения с единороссами из регионов, подавляющее большинство которых избираются в силу своего личного авторитета.

В промышленных городах Центральной России, Урала и Сибири вы не найдете «системного либерала». Вы всегда найдете местного влиятельного государственника при должности и ресурсах, самый страшный грех которого — лояльность вертикали власти. По сути, из таких людей и состоит государство. Терять их — самоубийственно.

Кстати, и в центральном аппарате «Единой России» «системных либералов» встретить сложно, там в основном профессиональные управленцы-государственники.

Начиналась ведь нынешняя «Единая Россия» с партии «Единство», ярко выраженного патриотического проекта части элит, внутренне оппозиционных по отношению к олигархату, как был оппозиционен по отношению к олигархату 90-х Владимир Путин. Появление «Единства» пришлось на ту самую пору кризиса партийной системы, связанной с уходом Ельцина.

«Единство» вместе с союзнической депутатской группой «Народный депутат» получило 141 место в Думе 1999 года, практически уже 20 лет назад. Представитель «Единства» Борис Грызлов был избран председателем Думы.

Первая «тройка» «Единства» на выборах в 1999 году — Сергей Шойгу (тогда министр ЧС), борец и чемпион Александр Карелин, Александр Гуров (генерал-майор ФСБ, контрразведчик, впоследствие один из авторов закона «О полиции»). Партия защитников, героев, патриотов, апеллировавшая к глубинным народным смыслам. Даже символ «Единства» — медведь — был потом заимствован «Единой Россией». Позже при объединении с ОВР (я уверен, что Путин пошёл на это прежде всего из уважения к Евгению Примакову) «Единая Россия» стала историческим стабилизационным партийным проектом.

Партия власти в её нынешнем виде долгое время была залогом политической стабильности и выражала интересы большинства населения. Пусть «получается КПСС», но свою стабилизирующую функцию, платформу межэлитного согласия, она выполнила.

Из-за пенсионной реформы вопрос согласия подвис.

Проблема нынешней «Единой России» — во встраивании депутатского корпуса и региональных властей на всех уровнях в межэлитные схемы. В превращении партии в крупную лоббистскую структуру, в инструмент борьбы за ресурсы. Именно из-за этого комплекса межэлитных договорённостей «системным либералам» удалось в какой-то степени перекодировать понятие «государства», изменить его ценности, внедрить на все уровни власти идеологию «каждый сам за себя», главный принцип либерализма.

Причина «срочности» новых реформ связана с тем, что поколение реформаторов, получивших серьёзную пробоину после ухода их президента Бориса Ельцина, стареет и теряет историческое время для реванша.

Первоначальная конструкция пенсионной реформы, а особенно манера её внедрения, вывели путинский электорат, как и структуру «Единой России», из равновесия и возбудили внутри него протест: обвал кандидатов от «Единой России» в тех регионах, где сильна центробежность, — Дальний Восток, Сибирь.

Выборы в Госдуму 2021 года, и вместе с тем промежуточные региональные выборы до того, имеют судьбоносное значение.

Сложность в том, что новый патриотический проект, как и «Единство» в 1999 году, способен решить судьбу президентской власти. Думаю, в Кремле ситуацию просчитывают в комплексе. Не исключаю, что проект обновления патриотического фланга рассматривается как ключевой к моменту окончания президентских полномочий Владимира Путина, но теперь вот есть форсирующий его фактор.

Совершенно очевидно, что тем, кто хочет заявить свои амбиции на новый патриотический проект, не стоит ждать, когда и куда сманеврирует «Единая Россия».