— Россия всегда выступала за развитие Союзного государства. Для этого и подписывался Союзный договор, который в определенной степени за эти годы был реализован.

Но когда, начиная с 2000 года по 2010 год, уровень ежегодной финансовой поддержки Белоруссии или выпадающих доходов РФ в наших экономических отношениях находился в диапазоне от сотен миллионов долларов до 2-3 миллиардов, а сейчас это уже 5-6 миллиардов в год, правовых и финансовых возможностей хватало, чтобы обеспечить тот уровень экономической и промышленной интеграции, который мы имеем.

Но на данном этапе развития Союзного государства наши партнеры поставили вопросы и о внутрироссийских ценах на газ, о компенсации налогового маневра (а по сути – (распространение — ред.) выплаты отрицательного акциза на белорусские НПЗ, как предусмотрено российским законодательством для российских НПЗ), увеличении объемов получения субсидий из российского бюджета для белорусских промышленных предприятий наравне с российскими, закреплении на российском рынке доли белорусской сельхозпродукции, возможности выделения еще более дешевых кредитов (а в РФ бюджетные кредиты выделяются под ставку 1%) и так далее.

Если мы действительно строим Союзное государство, то это в целом справедливая постановка вопроса. Но без практической реализации положений Союзного договора о единой денежно-кредитной, налоговой, промышленной, аграрной, инфраструктурной, таможенной и прочей политики перейти на такой уровень интеграции невозможно, ни в финансовом, ни в юридическом плане. Как невозможно это сделать и без формирования институциональных органов управления Союзного государства.

В этой связи, а никак не вдруг, и был поставлен вопрос о необходимости определиться с интеграционным форматом, который мы строим – ЕАЭС, Союзное государство или что-то еще, и в соответствии с принятыми решениями выполнить подписанные и юридически обязывающие договоренности.

— Предстоит выбрать один из форматов интеграции или же возможно параллельное, может, разноскоростное, их развитие?

— Главное, что надо о чем-то договориться и начать эти договоренности исполнять, чтобы не получилось, как с Союзным договором: написано про одно, делаем другое, а говорим иногда про третье.

Мы можем идти строго по Союзному договору. Можем идти по Евразийскому соглашению. Можно участвовать в двух форматах, параллельно развивать их. И, конечно, надо перестать обмениваться взаимными упреками, обвинениями, зачастую нелепыми, и выработать решение. Мы способны разрешить любую ситуацию, найти конструктивные решения, которые будут во благо двух народов.

— В ходе того же "Большого разговора", а затем уже и на совещании у президента Белоруссии звучали острая критика союзных отношений, обвинения правительства России в лоббировании интересов олигархических групп, высказывались претензии в адрес бывшего министра сельского хозяйства России, как выразился Лукашенко, "сельскохозяйственного барона" Ткачева, упреки в адрес России в нежелании продолжать союзное строительство... Как вы думаете, что стоит за такой позиций белорусского лидера?

— Ну, не все, конечно, так односторонне — разговор все-таки шел почти 7,5 часов и были в нем и позитивные оценки российско-белорусских отношений и планы по развитию Союзного государства. Но были, конечно, и приведенные вами фразы. Не буду давать оценки и комментарии, чтобы в ходе очень ответственной работы, которая сейчас проходит в определении формата дальнейшего союзного строительства не вносить дополнительное напряжение. Тем более, что председатель правительства РФ Дмитрий Анатольевич Медведев высказал позицию по этим заявлениям.

Могу лишь сказать, что не надо учить Россию и ее правительство, как жить, тем более, что желающих в мире и так хватает. Правительство РФ под руководством президента в сложнейших экономических и геополитических условиях добилось таких результатов, которые обеспечивают успешное развитие не только России, но и в значительной степени способствуют стабильному социально-экономическому развитию Белоруссии.

— Но со стороны белорусского президента прозвучали и экономические претензии. Говорилось и о размещении средств у "врагов" под 0,75% вместо кредитования белорусской экономики и о выдаче кредита Сбербанком под 9%. Приводился пример кредитования вьетнамской АЭС под 3%, при этом БелАЭС получает кредит под 4,7%. Как с этим?

— Вы знаете, я убежден, что президента просто подвели, услужливо подложив такого рода аргументы. Размещение резервных средств государства в особо надежных активах – общепринятая мировая практика. Но только не под 0,75%, а средневзвешенная ставка по вкладам в ценные бумаги составила от около 2,4%. А в целом, на размещении средств ФНБ Россия, практически ничем не рискуя, заработала только в 2018 году более 70 миллиардов рублей.

Если для чего-то из более чем 7,5 миллиардов долларов льготных государственных кредитов выхватили обычный коммерческий кредит Сбербанка "Беларуськалию" под 9% годовых, то необходимо было бы объяснить людям, что этот кредит – коммерческий и был получен в 2015 году, когда Белоруссия имела минимальный международный кредитный рейтинг и по существующим банковским стандартам нигде в мире ниже ставки получить не могла. Именно поэтому кредит был погашен не сразу, как говорилось, а лишь в декабре 2018 года, когда изменились, в том числе при помощи России, экономические возможности Белоруссии.

Если говорить о китайских кредитах под 2%, то важно понимать, что это так называемые "связанные кредиты", когда не менее половины оборудования и услуг предоставляются китайскими предприятиями, а генеральным подрядчиком, как правило, выступают китайские компании. И если прибыль, которую они заложили в стоимость своих услуг и оборудования, переложить на банковские проценты, то их величина может иметь двузначные значения.

Ну, а про вьетнамскую АЭС – это вообще какой-то анекдотичный пример. Дело в том, что такого проекта просто не существует. Он был на бумаге, но по просьбе вьетнамской стороны был закрыт еще в 2016 году, так и не начавшись. Конечно, президент мог об этом не знать, но чиновники, которые пользуются его добрым отношением к ним и подсказывали из зала, не знать об этом не могли. Что за этим стоит, не знаю, но уверен, что президент разберется.

— Президент Белоруссии на совещании по интеграционным вопросам заявил, что в России "сотрудничество Беларуси с Западом вызывает некую аллергию и порой истерику". При этом к основным внешнеполитическим и экономическим успехам в Белоруссии относят изменения экспортной зависимости от РФ. Приводятся данные за 2018 год, что доля РФ в общем объеме белорусского экспорта снизилась примерно с 44% до 38,4%, а экспорт в ЕС – вырос с 26,8% до 30,2%, в страны "дальней дуги" – с 26,5% до 28,6%. Как действительно к этому относятся в РФ?

— Россия помогает Белоруссии во вступлении в ВТО, всячески содействует в нормализации отношений с ЕС, консолидировано с белорусскими партнерами выступает по необходимости отмены визовых и экономических санкций в отношении Белоруссии на площадках ООН, ОБСЕ, МОТ. Намерены и дальше продолжать оказывать нашим друзьям все необходимую помощь по самому широкому вовлечению Белоруссии в международное сотрудничество.

Ни одного негативного заявления или действия со стороны РФ мне неизвестно, наоборот, мы заинтересованы в том, чтобы у нашего союзника было как можно меньше точек напряжения.

Что касается экспортных показателей, то у нас позиция очень простая – чем более выгодные для себя экономические возможности находит наш союзник, тем лучше и для нас. Другое дело, что в увеличении показателей экспорта в ЕС до 10,2 миллиардов долларов, на 4,6 миллиарда долларов – это продажа нефтепродуктов, произведенных из беспошлинной российской нефти, на лондонской и нидерландской биржах. Если эти нефтепродукты вместе с поставками российского угля исключить из этой статистики, то на долю РФ будет опять приходиться более 50% экспорта, а на ЕС – порядка 20%. Кстати, и в объемах экспорта странам "дальней дуги" 2,1 миллиарда долларов – те же нефтепродукты и 600 миллионов долларов – уголь на Украину. Но для красоты счета можно оставить все, как есть. Мы без всякой иронии рады любым успехам наших друзей.

— Когда планируется провести заседание российско-белорусской группы по интеграции? Выработали стороны уже свои предложения по развитию интеграции? Какие шаги, по мнению российской стороны, нужно предпринять в текущем году?

— Российская сторона свои предложения сформировала, доложила их президенту и после решений, которые примут главы государств, вместе со своими белорусскими партнерами готова приступить к их практической реализации.

— И все-таки не могу не спросить: очень много разговоров ходит на тему возможности вступления Белоруссии в Россию. Президент Белоруссии категорически настаивает на сохранении суверенитета. Так все же о чем идет речь?

— Когда я начинал работать в Белоруссии практически на каждой встрече с журналистами, да и в целом в СМИ звучал другой, очень тогда популярный вопрос: "Как Россия относится к тому, что Белоруссия отказывает ей в размещении военной базы?". И когда мне задали его в очередной раз я объяснил журналистам, что России не могут отказать, так как она с 2015 года никого об этом не просила. Мало того, эта база ей просто не нужна, так как любая военная задача гарантированно будет решена существующими возможностями. И после этого вопрос отпал сам собой, по крайней мере, я его больше не слышу и не вижу.

Так и по вопросу вступления Белоруссии в состав Российской Федерации – этого не просто никто никому не предлагал, а наоборот, президент РФ неоднократно, и публично, и в личных разговорах с президентом Белоруссии, довел свою позицию: Россия выступает исключительно за двустороннее взаимовыгодное развитие Союзного государства, если этого хотят наши белорусские друзья. Если не хотят – можем развивать любой другой интеграционный формат отношений.

В этой связи по вопросу о защите суверенитета всем, мне кажется, давно хотелось бы понять, кто посягает на белорусский суверенитет и от кого его хотят защитить? Если это угроза с Запада, по аналогии с известными "цветными" революциями и государственным переворотами, то Российская Федерация как союзник, если поступит такая просьба, будет вместе с Белоруссией отстаивать этот суверенитет всеми доступными средствами. Если это намеки на Россию, то это совсем не по-партнерски, и даже если это всего-навсего избирательная технология под названием "мобилизация электората путем формирования образа врага", вряд ли разумно такую технологию реализовывать за счет отношений с ближайшими союзником и братским народом. Россия такого отношения не заслужила.

— Насколько остро стоит вопрос о введении единой валюты перед Союзным государством в ближайшем времени? Когда может быть принята конституция Союзного государства?

— И единая валюта, и конституция – это важные, но всего лишь элементы Союзного договора. Смысла вырывать их из общего контекста нет, и даже если это сделать, то мы не получим должного результата. Если президенты примут решение на дальнейшие полноценное строительство Союзного государства, то целесообразно принимать решения по валюте и конституции в комплексе со всеми остальными вопросами Союзного строительства.

— В качестве аргумента против введения единой валюты президент Белоруссии отмечал, что две страны не перешли полностью на расчеты в нацвалютах во взаимной торговле.

— Все, что можно было перевести на расчеты в рублях, мы перевели. В то же время, коммерческие компании, особенно которые продают биржевую продукцию, самостоятельно определяют свою финансовую политику, из которой следуют и формы платежей между ними. Если этим коммерческим структурам по различным причинам выгодно, например, осуществлять торговлю с третьими странами и получением окончательных расчетов в долларах или евро, то переводить полученную выручку в рубли для расчета с поставщиками из России или Белоруссии не всегда целесообразно по причине дополнительных финансовых потерь при конвертации, разницы валютных курсов или цен на мировых рынках.

То, что у нас 80% расчетов в нацвалютах говорит как раз о высоком уровне финансовой и экономической интеграции, и о том, что единая валюта и эмиссионный центр – это все логичное продолжение союзного строительства на современном этапе.

— Как вы думаете, те трансформации Союза, о которых сегодня идет дискуссия, должны происходить уже после грядущей в Белоруссии кампании по выборам президента?

— Я думаю, что если Союз развивать дальше, то делать это надо как можно быстрее. Для этого есть очень существенные как экономические, так и политические причины. А для избирательной кампании этот процесс может стать мощнейшим мобилизующим и идеологическим фактором, так как абсолютное большинство граждан Белоруссии хотели бы более глубокой и долгосрочной экономической интеграции с Россией.

Но это уже компетенция руководства Белоруссии и белорусского народа, и только им решать, каким путем и когда двигаться дальше.

— Белорусские власти часто критикуют Россию из-за барьеров в торговле и неравных условий конкуренции на общем рынке, например, для производителей продовольствия. Решится ли окончательно эта проблема после переформатирования Союзного государства?

— Вы знаете, в спорте есть такой термин – привычный вывих. Вот такой "вывих" уже много лет у нас происходит в оценках отдельных руководителей реального вклада России в развитие белорусской экономики, в том числе путем открытия своих рынков для белорусских товаров.

Кому-то очень не хочется признавать совершенно очевидные факты. И цифры. А они таковы: из 5,13 миллиардов долларов экспорта белорусской сельхозпродукции, которым так гордятся наши друзья, 4,1 миллиарда приходится на РФ, то есть 80%. По молоку от всего экспорта Белоруссии в 2018 году это 85%, маслу — 72%, сыру и творогу — 84%.

К примеру, на Китай, который принято сейчас приводить в пример, приходится всего 74 миллиона долларов поставок сельскохозяйственной продукции из Белоруссии, а на ЕС – 216 миллионов долларов.

Не знаю, существуют ли еще более убедительные аргументы, как в России относятся к Белоруссии и к простым белорусским труженикам, которые своим трудом создают очень качественную и полезную продукцию?

Но вы правы – если будем строить Союзное государство, предмет спора исчезнет в принципе, как и по остальным вопросам экономической интеграции. В этом случае не будет рынка России или рынка Белоруссии, а будет единый рынок Союзного государства и единая промышленная и торговая политика на рынках третьих стран.

— Белоруссия и Россия планировали в прошлом году подписать проект соглашения о взаимном признании виз. Информировала ли белорусская сторона о причинах задержки выполнения внутригосударственных процедур, необходимых для подписания, и о возможных сроках их завершения?

— Ответ партнеров пока тот же – идут внутригосударственные процедуры согласования. На последнем заседании Группы высокого уровня 26 февраля мы в очередной раз этот вопрос поставили. Ждем ответа.

С одной стороны, российская сторона относится с пониманием к процедурным вопросам, но, с другой стороны, принимает меры, которые позволят нивелировать риски, возникающие из-за задержки с подписанием соглашения.

— Некоторые эксперты считают, что Россия может оказать поддержку Белоруссии по нивелированию последствий налогового маневра в нефтяной сфере РФ в обмен на покупку белорусских НПЗ. Так ли это?

— В современной ситуации вряд ли вообще в России могут кого-то заинтересовать эти заводы. Сейчас проводится их масштабная модернизация, вложены серьезные инвестиции, и коллегам предстоит большая работа по их окупаемости.

— Президент Белоруссии говорил, что в случае отсутствия компенсации по налоговому маневру Минск будет вынужден покупать нефть других стран, в результате чего РФ потеряет свой традиционный рынок для сбыта нефти. Видите ли вы в этом угрозу российской нефтяной отрасли?

— Мы за то, чтобы наши друзья находили для себя наиболее оптимальные экономические решения. Чем больше Белоруссия закупит более дешевой, чем в России нефти, тем более конкурентоспособной будет ее экономика. Тем более что и российский бюджет от этого только выигрывает.

Что касается угрозы для российской нефтяной отрасли – ее конечно же нет. Россия ежегодно экспортирует более 260 миллионов тон нефти, где 18 миллионов тонн (приходящиеся — ред.) на Белоруссию составляет менее 7%. Надеюсь, что все понимают, что это никакая не проблема.

— В текущем году истекает договоренность о цене поставки российского газа в Белоруссию, Минск ожидает дальнейшего ее снижения до уровня, близкого к внутрироссийским ценам. Готова ли на это Москва, смогут ли стороны урегулировать этот вопрос, не откладывая до Нового года?

— Этот вопрос напрямую увязан и с решениями, которые нам необходимо принять по формированию единого рынка газа, и по дальнейшему Союзному строительству. Российская сторона нацелена на скорейшее решение этих вопросов на экономически выгодных для Белоруссии условиях.

— Минск запрашивал у РФ кредит примерно в 600 миллионов долларов для рефинансирования своих обязательств. Когда эти средства могут поступить в Белоруссию?

— Уже даже и не знаешь, как на такой вопрос реагировать. Если российские кредиты так дороги, а кругом полно дешевых китайских и прочих, тогда непонятно зачем запрашивать? Но раз запрос есть, значит все-таки российские кредиты более выгодны и доступны, чем все, что есть на финансовых рынках мира.

Минфины ведут переговоры, по завершению будут приняты соответствующие решения. Конкретных договоренностей еще нет.

— Несколько "подвисло" получение Белоруссией седьмого транша кредита ЕФСР в 200 миллионов долларов. Появились ли какие-то обстоятельства, сдерживающие его получение?

— Здесь аналогичная ситуация – Совет ЕФСР ведет анализ выполнения условий получения 7-го транша и по его завершению будут приняты решения.

— Белоруссия рассчитывала на улучшение условий предоставления кредита на строительство Белорусской АЭС, готова ли российская сторона пойти на это?

— Уже на этапе строительства БелАЭС мы вместе с партнерами детально анализируем вопросы последующей реализации электроэнергии, ее ценообразования, окупаемости станции и так далее. В этих расчетах необходимо учитывать и то, что БелАЭС – единственная станция за рубежом, которую Россия в соответствии с решением Владимира Путина строит по принципу "как себе", то есть ее себестоимость для Белоруссии будет значительно ниже, чем аналогичные объекты Росатома за рубежом.

В этой связи окончательные решения о целесообразности изменения кредитных условий можно будет принимать ближе к завершению ее полного строительства. Пока, в текущих экономических условиях, такой необходимости мы не видим, но окончательное решение можно будет принимать к моменту выхода станции на установленные параметры эксплуатации, исходя из объективных экономических условий.

— Срок действия соглашений об аренде Россией военных объектов в Белоруссии заканчивается в 2021 году. Президент Белоруссии заявил, что Минск и впредь не намерен брать плату за аренду. Будет ли Россия инициировать продление аренды?

— Когда заходит разговор об этих объектах, необходимо понимать то, что на них решаются задачи в интересах системы предупреждения о ракетном нападении и другие вопросы стратегической безопасности не только России, но и ее военного союзника – Белоруссии. И на обеспечение этой совместной безопасности Россия тратит гигантские средства исключительно из своего бюджета. В такой ситуации вопрос об оплате за аренду от военного союзника выглядит достаточно странно.

— Президент Белоруссии Александр Лукашенко неоднократно заявлял о возможности принятия Минском и Москвой мер в связи с созданием американской военной базы в Польше и вероятностью размещения США ракет средней и меньшей дальности в Европе, в том числе на Украине. На взгляд российской стороны, нуждаются ли в какой-то корректировке план по защите безопасности Союзного государства и стратегия сотрудничества Москвы и Минска в оборонной сфере в этих условиях?

— На текущий момент наших возможностей по обеспечению безопасности Союзного государства вполне достаточно в действующей конфигурации размещения сил и средств. Но, как не раз уже говорили президенты России и Белоруссии, в случае малейшего изменения баланса, в том числе путем размещения РСМД в Европе, будут приняты адекватные решения, которые не только "обнулят" любые усилия НАТО на этом направлении, но и создадут дополнительные риски для тех государств, которые предоставят свою территорию для такого размещения.

— Все чаще в Белоруссии под сомнения ставят эффективность ЕАЭС. С чем это связано? Как оценивают в РФ работу этого интеграционного образования?

— Надеюсь, что звучащая с белорусской стороны критика — это все-таки добрая критика, которая связана прежде всего с желанием сохранить уникальный формат Союзного государства. Не удивляйтесь. ЕАЭС, хоть ему всего 5 лет, действительно показывает высокую динамику в своем развитии. В отличие от Союзного государства, в нем сформированы наднациональные органы управления, есть Экономический суд, ЕАЭС обладает международной правосубъектностью. Ряд экономических полномочий и преференций, которые раньше были заложены в Союзный договор, вынесены на площадку ЕАЭС и успешно реализуются уже в рамках "евразийской пятерки". Не лишним было бы напомнить и то, что именно Евразийский банк выдал 1,8 миллиарда долларов льготного кредита на программу реформ Белоруссии.

Мы, безусловно, удовлетворены тем, как развивается евразийский формат, понятно, что не без шероховатостей, но с остальными партнерами мы практически по всем вопросам находим необходимые решения. В то же время не стоит пытаться решить вопросы Союзного государства за счет наших евразийских отношений.

Здесь не должно быть места для конкуренции, при обоюдной воле и желании мы можем выстроить отношения в рамках Союзного государства еще более выгодными и эффективными. По крайней мере, российская сторона выступает именно за такой подход.

Ссылка