Англосаксы, как и всегда, возглавили русофобский процесс и не менее традиционно стали сколачивать таран из объединенной Европы. Поначалу всё шло в классическом ключе, однако вскоре ситуация резко изменилась.
Дело в том, что согласившийся на русофобию ЕС ввиду громоздкости и неповоротливости бюрократической конструкции не сразу осознал наличие фальстарта. Неверно оценив сложившиеся риски, Брюссель не учёл, что новые времена внесли свои коррективы и в развитие России. Не осознал, в какой кондиции находится наша страна.
Принимая решение стать активным участником антироссийского процесса Европа исходила из реалий вчерашнего дня и потому искренне полагала, что Россия после распада СССР возродиться не сможет. С 2014 года и событий в Крыму данная уверенность начала таять. С 2015 и операции России в Сирии — обретать черты.
В 2016 и 2017 годах успехи в отражении международных санкций заставили ЕС усомниться и в экономической отсталости России, а в 2018 году с окончательным провалом изоляционной волны — треснула вера и в её дипломатическое бессилие. В 2019 году после воплощения в жизнь стратегических «мультфильмов Путина» столицы Европы начали что-то подозревать и особенно ярко, когда новейшее оружие стало поступать на вооружение.
Первыми очнулись Италия и Австрия. Затем Словакия, Венгрия, Греция, Кипр и другие. В итоге если с запуском «изоляции» в 2014 году первых появившихся русофилов клеймили «предателями Европы», дальнейший рост «пятой колонны Кремля» начал вести альянс к неминуемому расколу. С тех пор к власти всё больших стран стали активно приходить политики, выступающие за радикальный пересмотр отношений с Россией, а скорые выборы в большинстве европейских властных структур и вовсе ничего хорошего русофобам пока не предвещают.
Марин Ле Пен во Франции и «Альтернатива для Германии» в ФРГ, правоцентристская коалиция и «Движение пяти звезд» в Италии или не входящая в НАТО Австрия, Виктор Орбан в Венгрии или Милош Земан в Чехии, всех их вне зависимости от масштаба объединяет евроскептицизм и курс на налаживание отношений с Россией. И это при том, что сравнительно недавно именно венгры считались основным после Польши русофобским фронтом, а Чехия позиционировала себя как строго нейтральная страна. Афины и Никосия в Европейском совете и вовсе клеймятся «троянскими конями Владимира Путина», и даже Братислава призывает «открыть для России дверь».
Не менее ярко этот процесс демонстрирует и ежегодно выдвигаемая Киевом антироссийская «крымская» резолюция в ООН, а точнее её динамические результаты. В 2014 году ровно 100 стран считали, что Россия «незаконно захватила» Крым, 11 государств были против, а 58 решили воздержаться. В 2016 году «за» резолюцию выступило уже не 100, а 73 страны и вдвое больше голосов было отдано за то, чтобы снять с России клеймо «оккупанта».
В 2017 году голосование показало еще более неожиданные результаты. За обвинения в адрес Москвы проголосовало всего 70 стран и уже 26 были против.
В 2018 году проголосовавших за осуждение «аннексии» Крыма осталось 66. Причем среди голосующих против нашей страны остались сплошные американские «протектораты» — Канада, Австралия и прочие страны-полуколонии, где размещаются американские военные базы и расквартирован политический «десант». Но как показывает динамика, даже среди них с каждым годом зреет всё большее число оппозиции, пополняющей стан воздержавшихся и покинувших русофобские ряды.
Причина подобного изменения вещей — от «крестового» похода до раскола в рядах союзников состоит в том, что Россия парировала все западные удары, а если точнее, как именно она этого добилась.
Экономическое давление Лондона и Вашингтона было поддержано Европой только потому, что обещания прошлой американской администрации гарантировали ей полную компенсацию ущерба. Однако неожиданная смена элит в США и приход в Белый дом национальных кругов во главе с Дональдом Трампом многое изменили. Причем настолько, что последний вместо оплаты ущерба от контрсанкций Москвы стал требовать от Европы еще и средств для самой Америки.
В итоге ответные санкции России, воспринимаемые в ЕС без всяких тревог, вдруг стали расшатывать кресла европейских политиков. Апофеозом абсурдности экономических мер стало то, что пока ЕС терял сотни миллиардов ежегодно, Москва в 2019 году запустила в стране 6-триллионные национальные проекты, начав решение еще и внутренних проблем.
Военная сторона вопроса еще существенней протрезвила Европу. Неожиданный военно-технологический отрыв Москвы, получившей 10-летнее преимущество в стратегической сфере, вбил в монолит русофобии финальный гвоздь. Как и в случае с финансовыми санкциями, в вопросах стратегического сдерживания Европа пошла против нас в личном ключе.
Со стороны США ей было обещано, что в рамках западной концепции первого обезоруживающего удара России нечем будет угрожать в ответ. И под залог подобной личной безопасности ЕС и предоставил для США свои плацдармы. Эмиссарами Вашингтона годами рассказывалось, что в «разрушенной до основания» России с «мертвой наукой» и «околонулевой» промышленностью создать что-либо паритетное американскому ВПК невозможно, не говоря уже о том, сколь нелепым выглядит шанс на какой-либо прорыв.
А уж после завершения развертывания наступательных систем и вооружений Москва и вовсе не решится бить в ответ. Баланс сил будет навсегда нарушен, а большинство баллистических ракет нашей страны смогут быть перехвачены американцами уже на старте.
Одним словом, ЕС ничего не грозило, а объекты США на её территории лишь приближали западный мир к безопасности его границ. Уже к 2020 году диспаритет должен был быть достигнут, но в реальности все сложилось не так. Паритет сил ядерного сдерживания действительно сместился, причем уже в 2019 году, однако не в пользу Америки, а в пользу России. При этом не просто сместился, а оставил США на 10 лет позади.
С разрывом договора РСМД и сложившимся положением в стратегической сфере Европа вдруг оказалась в роли мишени российских гиперзвуковых ракет. А из плацдарма для безответного нападения на Россию превратилась в «живой щит» для США, который не только никто не может защитить, но даже и не собирается. А становиться жертвой политических амбиций Америки европейские элиты за просто так не спешили.
Всё это в совокупности привело к тому, что перелом в сознании европейских столиц, наконец, случился. Концепция о том, что «русские сдались», себя изжила, а любые решения в этой логике оказались нелегитимны. Требования России на личное мнение постепенно перестают восприниматься Европой как амбиции «восточноевропейской окраины», а мнение о том, что русские должны быть согласны со всем, что требует ЕС и США, сохраняется уже лишь в Америке.
Еще вчера Россия по инерционной логике должна была быть согласна не только с тем, что от нее требовали западные столицы, но и с тем, что они подразумевали, а уже сегодня в свое право вступили новые времена.
В целом Россия лишь недавно предстала перед ЕС в новом свете. В свете нового полюса одного из трёх мировых центров сил. Субъекта, а не объекта геополитики, партнером, с которым нельзя не вести диалог. А потому удивление наших европейских партнёров вполне объяснимо. Слишком велик разрыв между той Россией, которую они представляли себе, и той страной, которая сегодня расположилась на арене мировой политики.
Единственная причина для того, почему маски не сброшены до конца, лежит в том, что грандам Евросоюза еще предстоит пройти последнее осознание. Принятие ключевого факта о том, что новые времена уже наступили.
Дело в том, что Западная Европа и Белый дом шли на переговоры с СССР только потому, что были полностью уверены в гарантированности ответных шагов Советского Союза. Брюссель и Вашингтон понимали, что если соглашения не будут приняты или окажутся нарушенными, Кремль непременно совершит действия вплоть до самых жестких шагов. В отношении того, что то же самое сегодня сделает и Россия, у коллективного Запада уверенности нет и, хотя это осознание в последние годы нарастает, критической массы оно пока не набрало.
А между тем президент нашей страны не случайно сообщил, что при любой попытке США осуществить против России опосредованные сценарии ответ отправится не только в марионеточную страну, но и непосредственно в форточку ответственных лиц в самом Вашингтоне. Этим Москва дала прямой сигнал о том, что с этих пор нарушение паритета с Россией возбраняемо, а время разговаривать на равных уже пришло.
В военной плоскости США не могут совершить ни одного шага без оглядки на Россию. В дипломатической же линии аналогичного веса у Москвы пока нет. Причина этому кроется в том, что у успеха дипломатии есть две компоненты — подкрепляющая аргументы военная сторона и имеющиеся возможности в экономической сфере. За последние годы Москва сумела полностью обновить и укрепить первую половину, а теперь смогла приступить и к запуску восстановления второй из частей.
Внутреннее переформатирование государства через технологический рывок и серию информационных, индустриальных, социальных, медицинских и прочих национальных проектов готовит государство к внутреннему рывку, а в совокупности это компенсирует перекос внешнего и внутреннего российского положения.
Мало кто замечает эти сигналы за ходом повседневной суеты, но прямо сейчас в России проходит ключевой этап её закрепления на мировой арене. Этап сдвига в сознании «друзей» на фоне реализации масштабных государственных проектов.
После крушения СССР убежденность в поражении России была настолько велика, что мы до сих пор боремся с её инерцией. Причём эта уверенность и в российском обществе, и на международной арене бравадой не была, а целиком подкреплялась политикой Ельцина и Горбачева. Полемикой «демократических» руководителей до 2000-х годов и представителей российской «элиты», готовых на всё ради одобрения Вашингтона после.
Все они уверяли Запад и Белый дом в том, что довольны ролью придатка Брюсселя и Вашингтона, и во многом поэтому Москве понадобилось столько лет, чтобы на практике остановить сложившуюся тенденцию. Через международные соревнования, геополитические шаги, военные операции, дипломатию, союзы и вражду этого всё же удалось добиться.
Для реализации подобного понадобился Крым, отбросивший не только мечту об американской военной базе в Севастополе, но и сам натовский флот на окраину Средиземного моря. Сирия, перечеркнувшая целый пласт долгоиграющих концептуальных планов. Гиперзвуковая «революция», поставившая крест на многолетних сценариях превентивного нападения на Россию, существенный успех импортозамещения, рост и реализация внутренних программ. Но даже теперь осознание Вашингтона отстаёт от понимания политиков «Старого Света». Отрицание реальности в США характеризуется их большей инерцией, но и оно со временем обязательно придёт.
Главное, что ключевой этап этой ситуации, и её перелом уже пройден. А основа всех ошибочных размышлений о том, что Москва ослаблена и с ней нет смысла считаться, полностью себя изжила. Раз за разом для России в последние годы формировали сложные ситуации, но страна не развалилась, а окрепла вопреки оценкам из-за рубежа.
Страхи Запада от подобного лишь усугубились, но только так и приходит понимание сильного врага. Холодный душ российской пятилетки 2014−2019 годов сделал свое дело и не только доказал, что игнорировать Россию дальше невозможно, но и подвёл черту, за которой кончается однополярный мир.
