При этом напомним, что действующий контракт на транзит российского газа через Украину истекает в конце этого года. И именно эту ситуацию сейчас изо всех сил пытаются разрешить в рамках трёхсторонней комиссии ЕС — РФ — Украина. И нет фактически никаких сомнений, что задача принципиально вполне решаема. Проблема тут только одна: в работе трёхсторонней комиссии постоянно присутствует и ещё одна, четвёртая, не совсем афишируемая сторона.
Тут, увы, всё математически просто.
Если внимательно посмотреть, как американский СПГ по разным причинам — от экономических (куда более дешёвый по себестоимости и гибкий в ценообразовании газ из стран Аравийского полуострова, агрессивно выходящий на азиатские рынки австралийский СПГ, да и русский газ с Ямала уже на подходе: вопрос исключительно в восточном маршруте по Северному морскому пути и базах перевалки) до вполне политических (тотальный отказ КНР от закупок американского СПГ) — проигрывает на премиальных рынках Юго-Восточной Азии, куда он ещё совсем недавно довольно бодро выходил.
И сопоставить со стремительно строящимися мощностями по сжижению газа на Восточном побережье, то можно сделать довольно простой вывод: европейские газовые рынки для американского СПГ становятся вынужденно приоритетными. Европейцев, по крайней мере, можно попытаться принудить покупать данный не очевидно конкурентоспособный «энергетический товар» внеэкономическими инструментами.
Следовательно, для американских производителей становится откровенно неприемлемым любой (подчеркиваем: любой!) поступающий в Европу трубопроводный газ — и не так важно, откуда он поступает.
Они с ним просто не могут конкурировать на европейских рынках — чисто технологически.
Ничего лично, только бизнес.
«Война за рынки» — тут даже и придумывать ничего не нужно.
При этом очевидно приоритетными для американских производителей являются именно рынки северо-западного (германского) промышленного кластера, просто потому что они наиболее богатые: неслучайно американский наезд на «Северный поток — 2» даже медийно выглядит куда серьёзнее ситуации с одновременно с ним строящимися «турецкими потоками».
Просто регионы, куда идёт газ по южному маршруту, куда проблемнее с точки зрения той же логистики, например. Но и «Северный поток — 2» остановить сейчас тоже уже выглядит задачей несколько утопичной (хотя попытки продолжаться, несомненно, будут) — в этом уже ни у кого нет сомнений даже и за океаном.
Задержать реализацию, выбить из графика — да, наверное, реалистично.
Остановить — нет.
Да, в принципе, и незачем.
Потому что у этой задачи по ограничению доступа российского трубопроводного газа на территорию ЕС есть и другое, куда более изящное и, что особенно важно, не сильно дорогое решение.
А именно: как можно быстрее ликвидировать украинскую ГТС и поставить под вопрос транспортировку по польскому маршруту, по газопроводу «Ямал — Европа». Это вполне решаемо при помощи несложных политических инструментов: по украинской трубе, к примеру, вполне достаточно сделать украинскую делегацию на трёхсторонней комиссии недоговороспособной, что совсем даже не сложно.
И это понимают и в России, и в ЕС, да и на Украине тоже просто не могут не понимать.
И отнюдь не случайно тот же Коболев уже прямо сейчас готов демонстрировать свою воистину удивительную договороспособность в любых иных вопросах, кроме транзитного: он готов даже обсуждать прямые поставки газа украинским предприятиям по контракту с тем же «Газпромом», цитируем, «как только мы внедрим европейские нормы работы украинского рынка газа», что ещё совсем недавно выглядело просто как абсолютное табу.
Что тут можно сказать: жить, простите, захочешь — ещё и не так раскорячишься.
Просто нынешнее потребление российского газа на Украине, которое принято называть реверсным, целиком завязано на действующий транзитный контракт. Мы уже писали об этом: сколько русский газ ни называй словацким, если его технически не будет в трубе, то название, в общем, не принципиально. Его там просто не будет — ни русского, ни словацкого. Никакого. И на Украине от этого теплее совершенно точно не станет.
Поэтому и прямые поставки из «страны-агрессора» при отсутствии транзитного договора так или иначе придётся разрешать: это уже не вопрос экономики и даже не вопрос политики, а вопрос банального выживания. И этого как-то глупо не понимать.
Словом, если смотреть на ситуацию непредвзято, то можно довольно смело констатировать: всем заинтересованным сторонам как минимум необходимо быть готовыми к тому, что Украина изначально не способна ни к подписанию нового, ни к продлению старого транзитного договора. И руководство «Газпрома», кстати, судя по всему, будучи по должности реалистами, к этому неприятному результату работы трёхсторонней по форме, но четырёхсторонней по сути комиссии уже активно готовится.
Заполняются европейские ПХГ, готовится переброска объёмов с OPAL на сухопутное продолжение «Северного потока — 2». Знаковым выглядит и заявление главы НОВАТЭКа Леонида Михельсона, сделанное им ещё в начале сентября во время встречи с журналистами в Мурманске: в «крайнем случае» НОВАТЭК готов помочь «Газпрому» выполнить обязательства перед европейскими партнёрами и специально держит под это незаконтрактованные объёмы СПГ. Ну а исходя из всего этого, наверное, необходимо быть реалистами и нам.
Хотя, в принципе, какая-то надежда на то, что решение будет найдено, ещё остаётся, но только в том случае, если Украина станет хотя бы на каких-то вменяемых позициях договороспособна. Но, к сожалению, пока, судя по всему, перед теми людьми, которые будут представлять данную территорию на переговорах с Россией и ЕС, такой задачи вообще не стоит, что по-своему вполне логично. Просто потому, как политическую волю на данной несчастной территории формулирует не сама Украина, а как раз та самая четвёртая и вполне в данном конкретном вопросе материально заинтересованная сторона. И тут не надо к этому относиться хорошо это или плохо, не нужно даже ругаться — это просто константа. И при любых попытках разрешения ситуации именно из этого нам всем и следует исходить.
