День третий.
Мужу позвонили с работы и предложили продолжить трудовую деятельность. Таким счастливым я его давно не видела. С утра побрился, погладил рубашку, начистил ботинки и рванул к двери, но был остановлен моим диким воплем: «Куда пошел? Стоять! Тебе только завтра на работу, иди обедать!»

День четвертый.
Муж оставил меня таки одну с двумя детьми. И котом. Весь остаток дня ходила как потерянная из угла в угол, не зная, как рассказать об этом родным. Только набралась решимости, как вернулся блудный отец. Довольный, отдохнувший, порозовевший. Принес детям гостинцы и мне букет тюльпанов. «Не печалься, родная», - говорит, - «И тебя когда-нибудь выпустят!» И достает из широких штанин бумажку. «Смотри», - и размахивает ею передо мной как тореадор перед быком красной тряпкой, - «Мне дали то, что сделает меня свободным! Аусвайс называется!» Пропуск в счастливую жизнь рассматривали всей семьей. Особенно понравилась красная нарядная ленточка поперек с жизнеутверждающим названием. Креативненько смотрится.

День пятый.
Вы смотрели фильм «День сурка» в день сурка? Мы – смотрели. Не рекомендую.

День шестой.
Кот лично по утрам зачеркивает черным маркером числа на календаре. На вопрос, зачем портить интерьер, ответил, что это – вычеркнутые из его кошачьей жизни дни. Пришлось напомнить, что у него их девять. Надулся, ушел в кладовку, пропустил обед.

День седьмой.
Я уже почти смирилась с тем фактом, что мужа снова нет дома. Научилась вкручивать лампочки и переподключать роутер. Прогрессирую. Еще немного и смогу заменить протекающий кран.

День восьмой.
Супруг вернулся с работы погрустневший и сказал, что теперь будет работать посменно: два через два. Кран починил сам. Видимо, стать сантехником мне не суждено. Ну и слава богу.

День девятый.
Дети окончательно разнесли квартиру. На семейном совете пришли к выводу, что делать ремонт уже бесполезно, нужно сносить все до основания, а затем мы наш, мы новый мир построим… А, это не отсюда.

День десятый.
Воспитательница в родительском чате спрашивает, все ли у нас хорошо. Дружно отвечаем, что давно мечтали о такой прекрасной возможности побыть с детьми, шлем счастливые смайлики, сердечки и рожицы детей, перемазанных краской, фломастерами и мукой. Один только папа Святогора прислал рыдающий смайлик и кружку пива. Все сделали вид, что он ошибся чатом.

День одиннадцатый.
В новостях настоятельно рекомендуют держать дистанцию в полтора метра. Сварила гороховый суп, дистанция образовалась сама собой. Сижу, пишу рационализаторское предложение в Минздрав.

День двенадцатый.
Сегодня сообщили коту шокирующую новость о том, что это - не его квартира. Уже третий час трындит по Скайпу с психоаналитиком, жалуется на жизнь. Психоаналитик плачет. В доме - стойкий запах валерьянки. Это мы пьём. Переживаем. Думаем внести кота в завещание, чтобы сгладить его душевную травму.

День тринадцатый.
Пришли к выводу, что пора заниматься спортом, иначе рискуем не пройти в дверь, когда разрешат выйти. Начали с самого простого – утренней зарядки. Встали, ноги на ширине плеч, руки – в стороны, устали, закончили упражнение, пошли завтракать.

День четырнадцатый.
Все идет по плану. Наше психическое состояние стабильно и его можно выразить следующим образом:
Тррр чача
Тррр хаха
Тррр вумбам
Тррр хаха
Дулунга нами нади
Хафанана
Анана кукарена
Шалалала!

День пятнадцатый.
Жуть повадился гулять на балкон. Решила узнать в чем дело, устроила слежку. На подступах перехватила его с плакатом, на котором когтями было выцарапано: «ПАМАГИТИ!» Отобрала, сделала строгий выговор с занесением в личное дело. Оставила без ужина. Нечего позорить семью.

День шестнадцатый.
Освоили римское приветствие. Теперь, вынося мусор, здороваемся с соседями как знатные патриции.

День семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый.
«В жизни обязательно должны быть паузы. Такие паузы, когда с вами ничего не происходит, когда вы просто сидите и смотрите на Мир, а Мир смотрит на вас…» Читаю просветленного учителя недвойственности Карла Ренца. Много думаю. Домашние шепчутся за моей спиной. Выпросили у кота телефон его психоаналитика.

День двадцатый.
В доме закончилась валерьянка. Кот научился заваривать чифир. По утрам на кухне занимает место повыше, прихлебывает бодрящий напиток и поет «Владимирский централ», уныло смотря в окно. Мы тихонько подпеваем.

День двадцать первый.
Сегодня забыли взять чек на кассе. Домой пробирались по одному, короткими перебежками. Долго петляли по проходным дворам, запутывали следы. Гречка и колбаса не пострадали. Чувствуем себя партизанами, успешно вернувшимися с боевого задания. Вечером выпили за Победу.

День двадцать второй.
Сегодня провели очищающий ритуал. Выкинули телевизор. Хотели с размахом, из окна, но в последний момент передумали. Когда несли его на мусорку, соседи аплодировали нам с балконов. Полегчало. В доме запахло весной.

День двадцать третий.
По очереди ходим в ванную. Просто поорать. Там акустика лучше.

День двадцать четвертый.
В доме закончился антисептик. Муж ушёл на промысел. Вернулся с коньяком. На логичный вопрос: "Что за хрень?", ответил, что коньяк дешевле и тоже, при желании, может сойти за дезинфицирующее средство. И даже внутрь можно употреблять.

День двадцать пятый.
Раньше играли с мужем в карты на раздевание, теперь на то, кто пойдет выносить мусор и в магазин. Я постоянно проигрываю. Муж оказался жуликом. Разочарована.

День двадцать шестой.
Воспитательница в чате намекнула, что, возможно, скоро снимут карантин и пора уже учить стихи о лете и мастерить поделки из подручных материалов. Обрадовались, что не выбросили ракушки с позапрошлой поездки на море. Лягушка получается не царевна, конечно, но для работы трехлетки сойдет. А то, что ей помогала криворукая мама, мы, конечно, никому не расскажем.

День двадцать седьмой.
Покупка туалетной бумаги уже не вызывает такого восторга и трепета как раньше.

День двадцать восьмой.
Дети пытались научить кота лаять. Подопытный впал в истерику, заорал, что его еще никто так не оскорблял и закрылся в ванной. Из-за двери слышны сдавленные всхлипы и завывания. «Опять звонит психоаналитику», - поняли мы. Втайне надеемся, что кот не расскажет ему про ошейник из бельевой веревки. Психоаналитик успокаивал кота подозрительно долго и сожрал весь трафик. Скотина. Сами решайте кто.

День двадцать девятый.
Сегодня провели с подругой видеоконференцию по Zoom. Встреча прошла в теплой и дружественной обстановке. Напились в хлам.

День тридцатый.
Позвонили родители и ошарашили новостью, что завтра снимают карантин и можно будет выйти на улицу! Мечемся по квартире, собираем вещи, как будто у нас в четыре утра самолет. Пытались вспомнить, каково это – гулять, но не смогли. Решили отложить сборы на завтра. Так и не смогли заснуть ночью.

Первый день новой жизни.
Встали с петухами, искупались, надели все чистое. Столпились у входной двери, боимся открывать, а вдруг дезинформация? Услышали на лестничной площадке гомон людских голосов и поняли, что все, карантин закончен, можно выходить! Гурьбой вывалились из квартиры, даже забыли запереть дверь. Кот перекрестился, сказал: «Есть все-таки Бог на свете!» и заплакал от счастья.
Выйдя из подъезда, упали на колени и стали целовать родную землю. С трудом справившись с нахлынувшими эмоциями, рванули по старой, проторенной дороге в магазин. Купили торт, и побежали к бабушке с дедушкой в гости. При встрече долго не могли разомкнуть объятия. Потом сидели до темноты, пили чай с тортом, разговаривали, глядя друг другу в глаза и чувствовали себя абсолютно счастливыми…
***
Вполне возможно, Жизнь нам специально подкинула это испытание, чтобы мы, наконец, смогли осознать, как важно иногда быть рядом, ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. И какое же это удовольствие - смотреть любимым людям в глаза. И счастье - искренне обнимать родителей.

© Юлия Чаглуш