У Джека Лондона есть повесть «Лютый зверь», про боксёров. Там есть объяснение, почему они так часто берут себе прозвища типа Честный Билл… Да потому, что все мухлюют. Значит, в этом смысле проблем для обсуждения этого самого КВ множество. И одна из них — состояние тех наук, знание которых необходимо, чтобы создать некую картину, чтобы появилась возможность интеграции этой картины, сборки из отдельных сегментов какой-то непротиворечивой модели. При этом важна еще степень доступности и адекватности этой модели. Доступности для людей, которые не обладают специальными знаниями, и степень её адекватности, предполагающей компетенцию тех, кто дает информацию. Ничего этого нет. Вот почему мы сейчас должны обсуждать ещё и состояние так называемого экспертного сообщества. Эксперты обязаны говорить на трансдисциплинарном языке и собирать секторальные знания в целостные картины. Одно время все надеялись на теорию систем, которая позволит все собрать. Потом заговорили о синергетике, ещё о чём-то… Но, в любом случае, запрос на это как только проблема становится одновременно научной и жгуче политической, общественно значимой огромен.
Между тем, мы загубили трансдисциплинарные, метадисциплинарные исследования, проводившиеся в Советском Союзе, да и в мире, пока существовал Советский Союз. Мы ведь тогда, в некотором смысле, «перестукивались» с другими государствами, представляющими капиталистический мир. Потом всё прекратилось. И возобладал так называемый позитивизм. А что такое позитивизм? Ничего более не входит в науку, которая занимается фактом и больше ничем. Стакан стоит на столе, вирус обладает такими-то характеристиками… Всё. Перечисляем характеристики, а дальше ни шагу… Затем наращиваем знания о каждой отдельной характеристике. Потом о каждой из новых характеристик… Всё это называется позитивистским безумием, у которого есть своя история. Подобное состояние научных подходов оказалось необходимым для того, чтобы никто ничего не понимал в происходящем. Или это понимание было сосредоточено в узком кругу людей, отчуждающих как методы понимания, так и саму информацию, позволяющую что-нибудь понять. И тогда растерянное человечество встало перед выбором: либо замолчать, спрятать голову в песок, либо слушать перевозбуждённые речи на частные темы, внутри которых нет понимания существа происходящего.
Ответственность экспертного сообщества состоит в том, чтобы вот сейчас, прямо с колёс, вырабатывать правильный язык и обсуждать проблему адекватным образом. В этом моя личная ответственность как члена экспертного сообщества. К тому же призываю других.
Но прежде стоит отказаться каждому из нас от того, что есть «любимые» и «нелюбимые» науки. Надо сесть за учебники, а потом за серьёзные работы в разных областях знаний, чтобы научиться понимать, что происходит. И на языке этого понимания устраивать обсуждение. Даже если к этому моменту снимут карантин. Всё равно необходимо понять и обсудить. Необходимо пожертвовать каким-то временем жизни, сжать зубы, открыть тексты и грызть гранит органической химии, биологии, микробиологии, микрофизики, биохимии, вирусологии и т.д. И найти, наконец, ответы на вопрос о том, что именно происходит, что подключается к таким-то частям клетки, что – к другим… Кто блефует, кто не блефует.
Последовательность следующая:
а) понять;
б) собрать в картину;
в) объяснить эту картину на языке, который будет понятен обществу.
Вот наша экспертная задача. В зависимости от ее решения мы будем иметь дело с объективностью. Или — нет.
Иначе говоря, какую «картинку» мы принимаем? Этот вирус мутировал, мутировал и домутировался. Или все же его мутировали? Слишком многие уже говорят о том, что его мутировали. Раскачивали, усиливали его негативные качества, его поражающие способности. Ну, а как без этого? Знаем же, что этим занимаются. Об этом уже говорят американцы, индийцы, наши… Однако подобные голоса тонут в криках других, мол, всё это ложь, конспирология, фикция и т.д. А следует говорить не однозначные — «да» или «нет», но разобрать весь механизм и объяснить изнутри, почему так, а не иначе. Необходимо встать на уровень со специалистами, и найти более общий и доказательный, строгий язык…
Вместе с тем, приползла ли эта пучеглазая COVID-19 сама или её заслали — она есть. Является она мифом, реальностью или представляет собой композицию мифа и реальности – она есть, и мы в этом живём. Чем, естественно, кто-то воспользуется. Смелая мысль, что те, кто этим будут пользоваться, они же это и создали. Не обязательно так. Но пользоваться этим будут, что вписано в некую логику происходящего.
Хотелось бы обозначить несколько моментов этой большой логики, иногда называю ее диалектической. Первое слагаемое ее таково. Мы – люди. И мы можем либо верить в то, что человек улучшаем, что он принципиально может быть трансформирован, что он может быть «сделан» качественно лучше, благороднее, умнее, тоньше, моральнее и т.д. И такое улучшение человечества возможно. Либо мы говорим, что в это не верим. Понимаю, есть масса аргументов в пользу того, что человека «улучшить» нельзя, что он не преобразуем, что улучшение человечества и отдельного человека — это утопия, иногда даже вредная. Только есть одно «но». Ровно в тот момент, когда будет сказано: «А! Катись оно, куда подальше, это улучшение человечества и отдельного человека. Не будем мы этим заниматься! Каков есть человек, таков есть!» — все! В этот момент начнётся конец рода человеческого. Достаточно будет так сказать и всем в это поверить, чтобы через 20 лет человечество как таковое перестало существовать.
Попытки «улучшить» человека — они как рывки вперёд, они составляют суть бытия рода человеческого. И как бы ни назывались эти «улучшители», если они говорят о восхождении человека, о потенциалах его благородства, морали, тонкости чувств, о его сопричастности высокому – это прекрасно. Все такие люди могут раз за разом осмеиваться, растаптываться, иногда распинаться, а иногда — сжигаться в паровозных топках… Но именно они воплощают то, что не даёт человечеству скатиться вниз.
Однако есть и другие… Эти не говорят о развитии человечности, о благородстве, милосердии, чести, высших смыслах и прочем. Они рассуждают о селекции людей как животных. Такая мировоззренческая позиция, так или иначе, называется фашизмом, расизмом… Подобная селекция — ведь тоже некое улучшение рода человеческого, по их убеждению! Этакий «рыночный» способ, «естественный отбор», война всех против всех.
Итак, люди, которые рассуждают о перспективах человечества, делятся на три категории, и типология здесь такова. Первые, кто верят и борются за восхождение человека, за наращивание гуманистических качеств, противостоящих звериному началу. Называют ли они это «новым человеком» или «обожением», неважно. Все они, по большому счёту, гуманисты.
Вторые убеждены: «Всё неизменно! Вот как есть, так есть!» И это те, кто вроде бы всегда правы. Мещанин, обыватель, пошляк – всегда правы. И пока они «воняют», а другие работают — это наша нормальная жизнь. Но как только они одержат верх, тут-то всё человеческое и закончится.
И есть, наконец, третьи, которые повторяют за Ницше: «Человеческое – слишком человеческое», «мы будем это преодолевать». Не в духовном плане станем поднимать человека, мы займемся выращиванием более совершенного зверя, белокурой бестии… Займемся естественным отбором с точки зрения «человек человеку – волк». И качество такого «зверя» будем повышать. Это фашисты, нацисты, как ни назови, они существовали и существуют всегда.
Есть знаменитая картина «Витязь на распутье»… К такому распутью ныне пришло человечество, а там эти трое, и каждая из предлагаемых ими возможностей имеет свой потенциал.
Коммунизм разгромлен. Разгромлен как идея восхождения человека. Светская идея, но идея, объединяющая светских и религиозных людей. Она уже не обладает всеобщей консенсусной притягательностью для человечества. Однако для кого-то очень важна. И, Слава Богу, что для кого-то важна, если говорит о преображении человека, преобразовании его, совершенствовании, а не улучшении качеств зверя или машины.
Религиозных позиций сегодня, очевидным образом, недостаточно. Часть религии сползает к тому фундаментализму или радикализму, откуда самая основополагающая идея – идея религиозного гуманизма — уходит, заменяется совсем иным варевом, идеологическим…. Внутри чего обнаруживается некое сходство вроде бы религиозных людей с фашистами, которые говорят о том, что «да, с человеком что-то надо делать», его надо вписывать в природу, надо отбирать каким-то таким способом, чтобы это был здоровый зверь. С зубами, когтями… А все сантименты по поводу защиты слабых сняты.
И фашисты обязательно победят в случае полного разгрома коммунизма.
Мы пришли в XXI век в ситуации, когда вся надежда на светское, нерелигиозное возвышение рода человеческого, отдельных людей оказалось разгромленным вместе с гибелью Советского Союза и Советского коммунистического проекта. Колоссальное фиаско. И это фиаско сразу же усилило тех, кто считает человека тупым, себялюбивым, похотливым, жадным животным. И тех, кто желает осуществить селекцию человечества. Сейчас тот момент, когда они начинают спорить между собой. А коммунистического голоса почти не слышно. Без него слабы и религиозные голоса…
Неужели кто-то думает, что COVID, вся мировая истерия вокруг него не имеют отношения к этому? Да самое прямое отношение! Всё, что сейчас происходит в связи с этим вирусом, это фактически следствие краха Советского Союза и коммунизма. Потому что те два голоса, которые возникают как только нагрузка на человечество растёт, как только появляются новые вызовы, они предельно просты. Длить существование в этом скотском состоянии невозможно. Надо либо увеличивать полицейский потенциал, устанавливать абсолютную диктатуру над этими зверьками, которым сначала нужно будет чип в руку встроить, затем — в мозг. Либо поощрять убежденность в том, что людей хорошо бы было поменьше… Естественный отбор должен быть покруче, да ещё сочетаться с селекцией…
Голос сторонников «нового человека», голос людей, верящих в возможность преображения человечества, почти не звучит. Это объективно и трагически сказывается на обсуждении любой фундаментальной проблемы. В том числе, и проблемы нынешнего глобального шока. Ощутим антропологический дефицит. Но он не единственный. Коммунисты же что говорили? Мы мир улучшим! В нём исчезнет несправедливость, всё будет распределяться иначе, люди будут в других отношениях друг с другом… И как только мы это сделаем, человек сам изменится.
Это оказалось роковым заблуждением! И в итоге привело к тому, что идея материального благополучия возобладала над идеей «нового» человека. Трагедия коммунизма состоит в том, что как только идея равновесия, гомеостаза, в конечном счёте, покоя как высшего идеала человеческого существования прокладывает себе путь в людских умах, коммунизм кончается. Он с этим несовместим. Потому что внутри этого покоя, гомеостаза и пр. мгновенно рождается потребительский зуд… Идея покоя возобладала над «вечным боем», движением… По Маяковскому: «… строил мост в социализм, не достроил и устал и уселся у моста… Мы желаем очень просто отдохнуть у этой речки…».
Вот так все и шло: сначала усаживались отдохнуть у моста, а потом — реставрация капитализма как системы, умеющей в совершенстве играть на скотском начале в человеке. Коммунизм на этом играть не умеет или, по крайней мере, играет только в условиях большой беды. А капитализм на этих струнах сыграл виртуозно. И был поддержан гражданами Советского Союза, которые теперь говорят о том, что они типа тут ни при чём, что это всё злые силы их таким способом лишили социалистической невинности. Но это же ложь! На низком сыграли, на похоти, на материальном вожделении, на агрессии… На разобщённости… Сыграли и выиграли. Потому что другие на других струнах играть перестали.
Но даже эта усечённая идея советского коммунизма с её доминирующим посылом: давайте устроим жизнь более-менее по-человечески, а человек сам каким-то образом очеловечится. Эта ошибочная идея — не марксистская, Маркс говорил о снятия отчуждения, о родовой сущности человека. Марксистская идея всё-таки дала свои позитивные результаты, которые заключались в том, что выстроился более простой, надёжный, справедливый, разумный и, главное, в меру аскетичный образ человеческой жизни. Внутри него возникла своя справедливость, своё мера благополучия. И всё это, я перехожу к главному, оказалось в каком-то смысле соблазнительным, по крайней мере, в 30- 40- 50-е годы для западных трудящихся. Они на это облизывались. Пусть робко, пусть с некими оговорками, мол, хотелось бы всё-таки побольше разнообразия, свободы побольше… Что должен был сделать в ответ капитализм? Он должен был в существенной части отказаться от своей внутренней природы. Он и отказался от неё для того, чтобы удержаться наплаву, не оказаться сброшенным этим, даже примитивным, социализмом. Ради самосохранения он согласился: а) меньше выжимать соков и б) больше отдавать. Когда он на это согласился, то отчасти исказил свою природу. И исказил он её затем, чтобы выиграть у коммунизма. Он понимал, зачем её искажает, но только до момента, пока советский коммунизм не рухнул. Однако вернуться-то назад тоже было невозможно. Возникла пауза, когда капитализм, уже не понимая, зачем он даёт трудящимся Запада слишком много, продолжал давать. Хотя перестал понимать, зачем нужно бесконечно возиться с какой-то потребительски ориентированной, не слишком образованной, разболтанной, к примеру, французской женщиной… С её сокращенным рабочим днём, с каким-то пособием, социальными выплатами, если можно иметь китаянку, которая будет работать гораздо больше за 1/4 цены или за 1/10 где-нибудь в Азии. Не имея возможности сразу прижать свою француженку, американку, англичанку или француза, американца, англичанина, капитализм стал перемещаться туда, где присущая ему эксплуатация была возможна в гораздо большей степени. То есть в дисциплинированную, привыкшую к такой работе и послушанию часть Азии. Прежде всего, в Китай, но не только. Туда он и начал перемещать свои интересы. Сначала по простейшим схемам, как в индийской колонии Великобритании: вы нам что-то типа сырья, а мы вам – готовую продукцию. Но постепенно эти процессы усложнились. Понадобились дешевые рабочие руки и в самой метрополии. Откуда их взять? Оттуда же! Привезли мигрантов. Ну, и система замкнулась, выстроилась. Возник развращённый, потребительски капризный западный трудящийся, не конкурентный ни китайскому, ни вьетнамскому, ни какому-либо еще. А мигрант обеспечивал этого трудящегося, делая за гроши неквалифицированную работу. Над всем этим воспарила новая транснациональная финансовая аристократия, которая лишь пошевеливала пальцами. И всё бы ничего, стояла, накренившись, Пизанская башня капитализма, а рядом — советского социализма. Они друг друга поддерживали. Но советский социализм взял и… упал. И вдруг выяснилось, что другая-то башня тоже должна упасть… И непонятно, как управлять ее падением.
Уже в начале 2010-х годов стало ясно, что всё это удовольствие одинокого западного величия ненадолго. Что мир будет резко меняться. Выявилась очевидная фундаментальная неустойчивость всей глобалистской конструкции, оказавшейся уязвимой в условиях отсутствия советского сдерживания. Конструкция начала наклоняться всё больше и больше. Ее всячески старались поднять повыше, возникли секстиллионы деривативов, всевозможные финансовые спекуляции как главное слагаемое изъятия прибыли, наплевательское отношение к производительскому капиталу…
Все это неизбежно рухнет. Во-первых, его будут обрушивать сами хозяева этого мироустройства. Потому что оно для них теперь нелогично и не нужно по массе причин. Во-вторых, начнут обрушивать антропологическое слагаемое. Человека отказались менять. Согласились, что это тот же самый разумный зверь с клыками и когтями, только когти вирусные, типа COVID, а клыки ядерные. Обозначились ножницы между ростом технологических возможностей человечества и ростом самого человека. Они и есть этот самый COVID по его результатам. И, наконец, обострился классовый интерес. Зачем все эти капризные француженки, американки, американцы? Они ожирели от фастфуда, отупели. Никакого высокотехнологичного продукта не могут производить, тем более что для его производства много работников не требуется. Зачем этот «тюнинг» в зоопарке? Он был нужен в условиях сдерживания двух систем. А сейчас-то зачем? Для того чтобы их удерживать в рамках капиталистического или какого-либо империалистического устройства, делящего человечество на господ и рабов, его надо либо погрузить в свирепую тиранию, правда, тогда тиран потребуется. На этот раз глобальный. Либо человека надо развращать и растлевать. Но чем больше ты его растлеваешь, тем меньше он может. А чем меньше он может, тем больше возникает вопросов… Например, а зачем нужно в таких количествах это человечество?
На планете начинается другая съёмка. Вспомним, герой фильма Александрова «Весна» говорил: «Наше время кончилось. Здесь начинается другая съёмка». Грустно. Мне всегда казалась эта фраза там не случайной … Он не просто про кино говорил. То ли про советскую жизнь, то ли про все человечество. Так вот, начинается другая съёмка. И это тоже COVID. Идеальная возможность начать другую съёмку.
Теперь давайте чуть-чуть поговорим о нас. Упала цена на нефть… Приполз или привезли СОVID… Мы остановили экономику и социальную жизнь, как и другие страны. Все это загадочным образом совпало. Может быть, случайно, а, скорее всего, нет. При этом непонятно, о чём думает наша власть. Поскольку не без народной поддержки в 93-м году на референдуме Ельцин остался и т.д. Не без этой поддержки, порождённой рваческой похотью, какими-то капризами, упованиями на западный потребительский образ жизни … в общем — тем самым «шезлонгом», на который уселись, не достроив мост в социализм…
По всем названным причинам общество наше предало собственный проект. Не отдельные «злодеи» это сделали, хотя «злодеи», конечно, участвовали решающим образом. Но не они одни. А общество никак не хочет признать свое предательство. Это называется продажей первородства за чечевичную похлёбку. В результате на основе этого предательства ничего иного и не могло родиться, кроме криминального капитализма.
Капитализм вообще — гадок и по своей родовой сути достаточно криминален. Но у нас это усугублялось тем, что никакого первоначального капитала — не криминального — попросту не было. Так советское общество было устроено. И за 5 лет «сделать» в стране капитализм можно было только криминальный. Что Ельцин и сделал. Начался дикий бардак, напоминающий агонию. Эдакое предсмертное бурление фекалий… Приход Путина всё угомонил, охолодил. Как говорилось некогда? Надо подморозить… Вот и подморозили. Это подмораживание, стабилизация, относительное облагораживание и, так сказать, переход к не столь безумной бесчеловечности нельзя было не рассматривать, как благо. По отношению к тому, что было. Но ведь «подморозили» просто большую кучу криминально-капиталистического дерьма, порождённого крахом Советского Союза. Основа подморозки – высокие цены на нефть. И построенная на этой основе так называемая рыночная экономика предполагает, что бюрократия уже не на 100% ворует, а на 80%. То есть, на 20% что-то чуть-чуть разруливает. Конечно, центр её компетентности – воровство. И, конечно, она в сговоре с преступным классом и т.д. Но уже не до конца, не настолько… А поскольку ещё и избираться надо по многим причинам, ну, так можно и кость какую-то народу кинуть, поговорить с ним на «патриотическом» языке.
Ясно, что все это было улучшением ужаса. Способом избежать полного краха государственности. Но качество всех подобных манипуляций понятно.
Все эти годы мы, движение «Суть времени», я лично, как эксперт, как руководитель аналитического центра, как общественный деятель, все мы говорили одно: «Меняйте систему. Она не выдержит». Нам это было очевидно давно.
А что в ответ слышали? «Да нет! Плевать! У нас ядерное оружие. Все остальные козлы. Да мы, на самом деле, пьём виски со всеми сильными мира сего…». Неважно, что говорилось. Важно, что продолжался союз низкокачественной, в том, что касается производительно-управленческой деятельности, и высококачественной, с точки зрения организации хищения, бюрократии с криминальным классом так называемого бизнеса, который бюрократия все же слегка подъела. Подобный союз мог быть устойчивым лишь без глобальных потрясений и в условиях высоких цен на нефть. Когда началась встряска под названием КВ, и одновременно с этим нефтяные цены рухнули, оказалось, что всё это, выстроенное, подмороженное и т.д. , начинает размораживаться… Температура поднялась. И оно завоняло! Причём воняет нестерпимо. И теряет своё важное свойство — консолидированности. Из напоминающего нечто твёрдое оно вновь становится жидким и безумным.
Всё, что сейчас делает наша бюрократия, есть безумие, вытекающее из её природы, помноженной на специфику нынешнего социального обострения. Некоторые наши высшие лица с недоумением спрашивают, а где же триллионы, направленные народу, бизнесу… Ну, где-где? Украдены! Бюрократия их сожрала, потому что она только это и умеет делать. В этих новых условиях она беспокойна, не знает, что будет завтра. Ей на чёрный день деньги нужны. Она жировать привыкла.
А какая-то часть системы чувствует себя прекрасно в условиях КВ. Во-первых, финансовые потоки, направленные на борьбу с эпидемией, крадутся и обогащают тех, кто оседлал эти потоки. Не всё ли равно им, какие потоки оседлывать? Во-вторых, представителям вот этой низкокачественной бюрократии, которая умело ворует и плохо работает, ей совершенно не нужны всякие там конкурентные системы, а нутру ее лакомы возможности играть свою роль при любых вариантах хода событий..
В-третьих, вы думаете, власть не может быть товаром? Вы в этом уверены? Кому-то даются разрешения, кому-то – нет. Вот ее товарная основа! Власть всегда становится товаром в коррумпированном государстве. А оно у нас не просто коррумпированное… Это определённый криминальный капиталистический способ устройства жизни. Здесь власть – и есть главный товар! Ну, так его и продают. Неважно, в каком виде.
К тому же это ещё и нравится! Приятно почувствовать свою возможность рулить, даже когда ты не можешь, а тебе кажется, что можешь… Все это, как бы точнее сказать, либидо доминанти, властный инстинкт тешит. А властный инстинкт у криминала и криминального капитализма — серьёзная вещь, к тому же прикольно. Важнее, чем деньги.
Итак, формируется некая выморочная действительность. Даже вопреки тому, что русский народ давно понял, что смена этой власти приведёт наверх еще более махровых подонков. Тем не менее, негодование бурлит. Люди с детьми заперты в малогабаритных квартирах. Денег нет, работы нет, безделье в такой ситуации — страшная вещь. Естественно, начинают процветать все виды «национальной охоты», литрбол и пр. Бандитизм растёт, ему уже пытаются придать вид этнического конфликта, который может взорвать все подряд, а система не хочет останавливать КВ-удовольствие. Она его наращивает… Деньги идут за COVID, да? Давайте всех больных запишем в COVID… Мало ли ещё приемов, чтобы на этом обогатиться? Кто же такое удовольствие возьмется прекращать?!
С моей точки зрения, все это пора прекращать тем, кто понимает, что при «продлении удовольствия» лично они за это ответят, как власть. И ответят не так, как в 91-ом году, а гораздо круче. Потому что, когда все это взорвётся, то ничего, кроме слепой ярости, уже не останется.
Если цены на нефть упали, и если СOVID остановил мировое производство, о чём мы должны прежде всего задуматься? Да очень просто — не до жиру быть бы живу. Мы должны кормить население, необходимо продовольствие, свое, а не купленное за нефтедоллары, всех видов, пусть и не такое разнообразное, но качественное и дешевое. И его должно быть достаточное количество. Население надо одеть, люди должны на чём-то ездить, а также отапливать жилье… Необходим ВПК, который бы защитил от любых «наездов», а также свое производство, промышленность. Но все это надо собирать заново на абсолютно новой основе. А если не собрать, то существовавший ранее порядок вещей, базирующийся на некоем, теперь закончившемся, мировом благополучии и на высоких ценах на нефть, как одном из слагаемых этого благополучия, где можно чуть-чуть рулить и безудержно воровать, обвалится.
Говорю это не к тому даже, чтобы осудить. Все, что имеем, естественно следует из общественного согласия строить капитализм за 5 лет на обломках социализма. Только такого монстра и можно было построить. Слава Богу, что чуть-чуть подморозили, но оно же объективно размораживается… А второго подобного бардака нам не выдержать.
Тут возникает ещё одна проблема. Для того чтобы чуть-чуть рулить в бардаке, бюрократии нужны одни качества. А для того, чтобы выживать в стрессе — совсем другие. А их нет! Можете 10 раз убеждать этих людей, что они должны проявить эти другие качества, они не могут проявить то, чего у них нет. А именно: готовности к инновационному мышлению, к волевому поведению в условиях стресса, к бескорыстию. И административного страха недостаточно, чтобы подобные качества появились. Они отсутствует, отбор во власть произошёл не по этому принципу. А по принципу, кто с большими ухищрениями и гениальной сноровкой может дать «правильную» взятку. Вот главное качество нынешнего администратора или бизнесмена.
Но и это ещё не всё. Некоторые мои частные беседы с людьми, так называемыми элитариями, упоенными своей элитарностью и откровенно выражавшими свои взгляды, позволяют сделать вывод о том, что они, наконец, нашли свою «золотую жилу». Их «элитарность», как они ее декларируют, не в бескрайних возможностях воровства, а в уверенности в своем превосходстве над другими. Они говорят просто: «Быдлу дадим гаджеты, плевать, сколько стоят, и дистанционное образование, которое, по сути, ничто. Они всё равно останутся быдлом, эти растерянные «ботаники», а те, кто выйдут на улицу социализироваться, эти будут бандитами. А мы своих детей спасем, определим в узкие, закрытые группы, только им дадим настоящее образование, не дистанционное, они сформируются, развернутся и получат власть над быдлом навсегда».
Для подобных людей именно это важнее воровских прибылей. Теперь очевидно, что к этому все идёт. Где, с моей точки зрения, есть хоть какая-то возможность все это как-то отрегулировать? Если всё это всерьёз? Но тогда вопрос, а с какого ляду затевать такой мощный погром мировой экономики, если все это «не всерьёз»? Значит, скоро все это не закончится. Будет 2, 3, 5 серия, сколько там этих COVIDs припасено? Да сколько угодно…
Надеюсь, всё же придёт понимание, что единственным настоящим видом социальной, духовной и прочей капитализации, извините, что использую это слово, является достижение нормальных потенциалов человеческой жизни, где не будет, в частности, дистанционного образования, а будет своё, традиционное, где будет своя медицина и свои культурно-цивилизационные основания. Такое движение в мире называется протреблением, не потреблением! Протребление основано не на разделении труда, а на самодостаточности, на готовности социумов фактически всё, что им нужно, создавать самим. Естественно, дополнительно приобретаются какие-то необходимые слагаемые, к примеру, для компьютеров и т.д.
У самодостаточности протребления есть своя внутренняя логика. Тут важно не рубить с плеча а, главное, дать категорический отпор любой архаизации. Предлагаются ведь не землянки, не катакомбы… Наоборот, это должны быть точки роста, реперные точки опережающего цивилизационного развития в виде совершенствования человеческих возможностей, качества получаемого образования, качества людских отношений, качества жизни вообще. Новой здоровой жизни, которую не захлестывают волны бандитизма, разврата, разного рода извращений… Если такая жизнь сложится, она-то и станет фундаментом для всего остального.
Понимаю, сколь мало шансов на такое развитие событий, это первое. Я всегда считал, что их очень мало. Но халява кончилась… Озлоблением сыт не будешь, значит, где-то нужно искать здоровые опоры, в частности, и в том, о чем сейчас говорил.
Звучат голоса, что происходящее сегодня приведет к концу мегаполисов. Не думаю. И вообще, если это одиночный удар по системе, она восстановится. Только зачем было по ней один удар наносить с такими катастрофическими последствиями? Вот в чём вопрос. Украсть еще десяток триллионов, обокрасть Китай? Этого мало. Я перечислил антропологические, классовые и прочие мотивы для подобного переустройства. Мир входит в узкую горловину возможностей. И если это так, то лишь внутри какой-то новой жизни может возникнуть и сопряжённая с ней социальность, и новое качество культуры, человека, и новые политические перспективы, которые у нас всегда будут, если возникнут, улучшенными советскими.
Реально ли что-то подобное? Верю, что реально, и работаю только на это. Есть ли надежда, что без такого сценария что-нибудь сохранится? Да, есть, если удар будет нанесён с не окончательной силой и не повторится. Велика ли вероятность такого сохранения? Думаю, процентов 15-20. А сколько будет возможностей, чтобы найти подлинную опору, вот это дно, настоящее, твёрдое, от которого можно оттолкнуться и начать подниматься вверх? В виде протребления, социальных очагов, качества жизни и т.д. Думаю, тоже процентов 10-15, не более. Скажут, это ужасно мало. Да! Очень мало. Мне хотелось бы предложить что-то другое, но ведь сказано было классиком: «У меня для вас других писателей нэт!». Он был не прав, как мне кажется. Были другие… А вот то, что других сценариев «нэт», это вытекает из самого существа нынешней ситуации. Если только она имеет по-настоящему масштабный и зловещий характер. Если же это случайность, и пучеглазая гадина под названием КВ сама заползла в наши края, тогда всё восстановится лет через пять. Уж как-нибудь эти пять лет перекантуемся…. Но что-то подсказывает мне, что нет. Значит, надо не паниковать и не истерики закатывать, а взять голову в руки, и понять, к каким стратегиям, к какому личному поведению, к каким моделям можно обратиться для того, чтобы не просто выжить. Это последнее дело. Но и выжить, и добыть из ядра этого выживания и достоинство, и солидарность, и новые человеческие возможности.
