Ирен сказала, что, возможно, ей придется заняться проституцией, «ради ребенка». Ее муж Джим, водитель грузовика, не мог работать из-за болезни, он сидел рядом с ней. Выглядело так, словно у них общее личное горе.

Вот что делает нищета. По моему опыту это такой же урон, как урон от войны — он может длиться всю жизнь, распространяться на любимых и отравлять следующее поколение. Она задерживает развитие детей, вызывает целый ряд болезней и, как сказал мне безработный Гарри Хопвуд в Ливерпуле, «это как быть в тюрьме».

Эта тюрьма — невидимые стены. Когда я спросил младшую дочь Гарри, думала ли она, что однажды она будет жить, как более благополучные дети, она без колебаний ответила «Нет».

Что изменилось 45 лет спустя? По меньшей мере один из членов обедневшей семьи скорее всего имеет работу — работу, которая не обеспечивает прожиточного минимума. Невероятно, хотя нищета более замаскирована, бесчисленные британские дети все еще ложатся спать голодными, и им безжалостно отказывают в возможностях.

Что не изменилось, так это что нищета является результатом болезни, которая все еще смертоносна, но о которой редко говорят — класс.

Одно исследование за другим показывают, что люди, страдающие и рано умирающие от болезней нищеты, воспитаны на плохом питании, в плохих жилищных условиях, страдающие от приоритетов политической элиты и ее враждебных чиновников «социальной службы» - рабочие люди. В 2020 каждый третий британский дошкольник страдал именно от этого.

При создании своего нового фильма The Dirty War on the NHS (Грязная война с
Национальной Службой Здравоохранения), мне стало ясно, что дикие сокращения Национальной Службы Здравоохранения и ее приватизация правительствами Блэра, Кэмерона, Мей и Джонсона разорили уязвимых, в том числе и множество сотрудников Национальной Службы Здравоохранения и их семьи. Я брал интервью у одной низкооплачиваемой сотрудницы Службы, которая не может позволить себе снимать жилье и вынуждена ночевать в церкви или на улицах.

У фонда продовольствия в центре Лондона я видел молодых матерей, нервно оглядывающихся, торопясь прочь со старыми пакетами Tesco с продуктами, стиральным порошком и тампонами, которые они больше не могли себе позволить, их маленькие дети держались за них. Нет никакого преувеличения, временами я чувствовал себя, словно иду по стопам Диккенса.

Борис Джонсон заявил, что на 400 000 детей меньше живут в нищете с 2010, когда к власти пришли консерваторы. Это ложь, что подтверждает и Комиссар по Делам Детей. На самом деле более 600 000 детей оказались в нищете после 2012, в целом считается, что их число превышает 5 миллионов. Немногие осмелятся сказать, что это война против детей.

Старый Итонец Джонсон, возможно, карикатура на рожденный править класс, но его «элита» - не единственная. Все партии в парламенте, особенно, если они не лейбористы — как большая часть бюрократии и СМИ — обладают скудными связями с «улицей», с миром бедноты, “экономикой свободного заработка», борьбы с системой Универсального Кредита, который может оставить вас без единого пенни и в отчаянии.

На прошлой неделе премьер-министр и его «элита» продемонстрировали, в чем именно их приоритеты. Перед лицом крупнейшего кризиса здравоохранения на нашей памяти, когда в Британии высочайший уровень смертности от ковид-19 во всей Европе и ускорение обнищания в результате карательной политики «суровой экономии», он объявил о выделении £16.5 миллиардов на «оборону». Это ставит Британию, чьи военные базы охватывают весь мир, на 1 место по военным расходам в Европе.

А враг? Настоящий враг — нищета и те, кто вводит ее и увековечивает.