Военно-морская база в Гуантанамо технически не является американской землей. В 1903 году — в связи с соглашением, заключенным под принуждением Кубы в ходе испано-американской войны 1898 года — США арендовали эту землю у кубинского правительства. Согласно договору аренды, «Куба сохраняет высший суверенитет» над этой территорией, но США «осуществляют исключительную юрисдикцию» на ней.
На месте нынешнего исправительного учреждения в Гуантанамо существовало другое. Туда в 1990-х годах были отправлены гаитянские беженцы, искавшие спасения от государственного переворота. Оно находилась под надзором тогдашнего генерального прокурора Уильяма Барра. Кубинцы, искавшие убежища, также направлялись туда. На тот момент в лагере насчитывалось около 12 тысяч беженцев с Гаити. Из них около 300 человек были размещены в отдельном лагере, так как у них обнаружили ВИЧ-инфекцию. Позднее американский суд признал эту практику нарушением положений Конституции США.
Нынешняя тюрьма в Гуантанамо состоит из нескольких отдельных лагерей, различающихся по уровню безопасности. В общей сложности заключенные содержатся в 12 официально признанных местах, большинство из которых пустуют. К числу наиболее известных относятся лагерь Iguana, лагерь Platinum, лагерь Echo и лагерь X-ray (вместо него теперь лагерь Delta).Первоначально лагерь Iguana создавался для несовершеннолетних, содержащихся в застенках Гуантанамо. В Platinum размещались бывшие заключенные секретных тюрем ЦРУ и о его существовании стало известно лишь в конце 2007 года. В нем никогда не бывали представители средств массовой информации, сейчас в блоке содержатся 15 человек. Лагерь Echo изначально был тайной тюрьмой Центрального разведывательного управления (ЦРУ). X-ray был открыт самым первым и состоял в основном из камер, сделанных из проволочной сетки. Именно фотографии лагеря X-ray вызвали первую крупную волну возмущения условиями в Гуантанамо.Из-за расположения базы правительство Соединенных Штатов заявило, что на заключенных не распространяется действие Конституции США. Далее, при администрации Буша, правительство наделило арестантов статусом «незаконных комбатантов». Фактически лица, отнесенные к этой категории, не имеют права на защиту, предоставляемую им Женевскими конвенциями — сводом стандартов для обращения с военнопленными, созданным после Второй мировой войны. Они были лишены еще больших прав: права на адвоката, права быть проинформированными о выдвинутых против них обвинениях и даже права быть судимыми. Ряд экспертов, стран и бывших заключенных назвали военную тюрьму в Гуантанамо концентрационным лагерем.
Нередко отмечались большие задержки в судебных разбирательствах: отчасти из-за споров, какие доказательства должны быть признаны неприемлемыми из-за их связи с пытками. Кроме того, адвокаты с трудом справлялись со своими обязанностями из-за вмешательства государства. Например, ЦРУ не позволило защитникам связаться с кем-либо, имеющим отношение к тайным исправительным учреждениям. В 2013 году юристы обнаружили прослушивающие устройства, спрятанные в датчиках дыма в помещениях, где они встречались со своими клиентами. В следующем году два агента ФБР связались с подрядчиком, работавшим с группой защиты, и попытались завербовать его в качестве информатора. А в 2015 году выяснилось, что судебный переводчик Гуантанамо работал в секретных тюрьмах ЦРУ и солгал об этом в беседе с адвокатами защиты.
Гуантанамо существует в значительной степени за рамками норм обычного права и продолжает эксплуатироваться, несмотря на то, что в ней нарушаются права человека и законные права задержанных.
В 2001 году администрация Джорджа Буша создала военные комиссии в Гуантанамо, призванные судить подозреваемых в международном терроризме в ходе судебных разбирательств, где отсутствует надлежащая правовая защита со стороны американских федеральных судов. В 2006 году Верховный суд США постановил, что система военных комиссий была незаконной и нарушала третью статью Женевских конвенций, поскольку была создана без санкции Конгресса США. Но в том же году, а затем и в 2009, Конгресс принял закон о военных комиссиях. Этот документ узаконил систему военных трибуналов, которая не соответствует стандартам справедливого судебного разбирательства и надлежащих правовых процедур.О том, что американская разведка грубо нарушала права человека, стало известно в 2005 году после публикаций в прессе. Многие из задержанных сообщили, что подвергались пыткам со стороны американских спецслужб как в Гуантанамо, так и в тайных тюрьмах ЦРУ по всему миру.
Наглядным примером является дело Абу Зубайды, который находится в заключении уже 18 лет. Несмотря на то, что Зубайда был захвачен американскими войсками в 2002 году, его перевели в Гуантанамо лишь четыре года спустя.
В этот период Зубайда подвергался пыткам со стороны ЦРУ в секретных учреждениях. Он стал первым задержанным, которого пытали, имитируя утопление, и пережил эту процедуру в общей сложности 83 раза.
Это и прочие способы истязания правительство США характеризовало как «улучшенные методы допроса». В документе ЦРУ от 2009 года говорится, что за период 2002–2008 гг. в секретных тюрьмах содержались 119 задержанных, причем по меньшей мере 34 из них подвергались «улучшенным методам допроса». Однако в силу секретности и отсутствия транспарентности эти цифры, по всей вероятности, являются неполными.Программа пыток была разработана двумя американскими психологами — Джеймсом Митчеллом и Джоном Брюсом Джессеном. В 2005 году они создали частную компанию, где работали в основном следователи и надзиратели засекреченных тюрем ЦРУ. До того как в 2009 году контракт с ней был расторгнут, правительство США выплатило фирме 81 миллион долларов (по 1 800 долларов в день) за предоставленные услуги.
В ходе досудебных слушаний в январе 2020 года в Гуантанамо Митчелл, говоря о своей роли в программе пыток, заявил, что «сделал бы это снова». В похожей манере он высказался в свою защиту еще в 2014 году, отметив:
«Я просто парень, которого люди на самом высоком правительственном уровне попросили сделать что-то для своей страны, и я сделал все, что мог».Это произошло после публикации в декабре 2014 года доклада Сената США о пытках американских разведчиков. Как следует из документа объемом свыше 500 страниц, так называемые «улучшенные методы допроса» не являются «эффективным средством получения точной информации или склонения задержанных к сотрудничеству». Кроме того, в отчете говорится, что «допросы задержанных были жестокими и гораздо хуже того, что ЦРУ сообщало политикам и иным лицам». Заключенных подвергали бесчеловечному, унижающему достоинство обращению: били об стену, не давали спать по 180 часов, оставляли без одежды, помещали в ледяные ванны, держали в камерах с постоянно включенной громкой музыкой. Американские надзиратели угрожали физической расправой семьям пленников, включая детей.
В 2017 году специальный докладчик ООН по вопросу о пытках отметил:
«То, что власти США не приняли никаких мер по привлечению к уголовной ответственности лиц, причастных к пыткам в тюрьмах в Центральном разведуправлении, является серьезным нарушением Конвенции ООН против пыток и посылает опасный сигнал безнаказанности должностным лицам в США и во всем мире».За 19 лет, прошедших с момента создания, через базу Гуантанамо прошли 780 человек из 72 стран. Только 5% задержанных были захвачены американскими силами, а 86% — Пакистаном или членами Северного альянса и переданы американцам. Причем в то время США предлагали за подозреваемых в связях с террористами большие вознаграждения.
Большинство арестантов являются выходцами из стран Центральной и Южной Азии, Ближнего Востока и Северной Африки. Почти 75% всех узников родом из Афганистана, Саудовской Аравии, Йемена, Пакистана и Алжира.
За 19 лет в заключении скончались девять человек: семеро совершили самоубийство, один скончался от рака и один — в результате сердечного приступа. Один из самоубийц попал в тюрьму в 17-летнем возрасте, на момент смерти ему был 21 год.
Половина пленников были в возрасте от 21 до 30 лет. Через Гуантанамо прошел 21 несовершеннолетний. Самому молодому из них было 14 лет: он провел в Гуантанамо семь лет и был выпущен на свободу — его вина так и не была доказана. Возраст самого старого заключенного — Мохаммеда Садика из Афганистана — 89 лет.У 12% от общего числа узников (93 человека) за время содержания под стражей были диагностированы психические расстройства. Из лиц, относящихся к этой категории, 40 человек жили с двумя или более психическими заболеваниями. В общей сложности среди задержанных задокументировано 32 отдельных психических расстройства. Наиболее распространенные из них — депрессия, депрессивное расстройство, тревожное расстройство, расстройство личности и расстройство адаптации.
В документах также отмечено, что ряд задержанных живут с шизофренией, посттравматическим стрессовым расстройством, пограничным расстройством личности и паническим расстройством.
Наличие таких заболеваний у заключенных подразумевает наблюдение у врачей. В Гуантанамо психологи и психиатры одновременно и оказывали помощь больным, и были их мучителями. Фактически по решению Минобороны США в тюрьме были созданы две группы специалистов в области психического здоровья. В одну вошли психиатры, которые оказывали помощь и обеспечивали уход, а в другую, названную Консультативной группой по поведенческим наукам, вошли психологи, которые разработали программы пыток, чтобы «сломать» заключенных.Спустя год после создания исправительного учреждения в Гуантанамо администрация Буша начала сокращать численность заключенных: к концу срока ее полномочий были переведены 532 человека. При президенте Бараке Обаме были репатриированы еще 197 человек.
Почти 65 % пленников перевели в Афганистан, Саудовскую Аравию, ОАЭ, Пакистан и Оман. Из числа репатриированных задержанных почти 22% отправили в государство, не являющееся ни их страной происхождения, ни страной гражданства. Среди высланных в Оман 97% были гражданами других стран, в ОАЭ — 96%, в Саудовскую Аравию — 11%. Лишь двое задержанных, отправленных в Афганистан, были негражданами, а все задержанные, репатриированные в Пакистан, имели гражданство этой страны.Война, внутренняя нестабильность и гуманитарные кризисы осложнили возвращение значительного числа задержанных лиц обратно в страну происхождения. Например, из-за гражданской войны в Йемене США пытались избежать перевода туда задержанных из числа йеменских граждан: почти 80 % были отправлены в другие страны. Только 18% ливийских граждан вернули в Ливию из аналогичных соображений.
Кроме того, в некоторых странах «опасность репатриации индивидуализирована таким образом, что одни граждане могут безопасно вернуться, а другие нет». Некоторые пленники отказываются от возвращения в страну происхождения из-за страха пыток, тюремного заключения или смерти. Одним из таких задержанных является Омар Абдулаев, гражданин Таджикистана, который объявил через своего адвоката в 2009 году, что он «настолько опасается возвращения, что предпочтет провести остаток своей жизни на этой отдаленной базе на юго-востоке Кубы».
Проживая в странах, не являющихся их родными, заключенные сталкиваются с неопределенным правовым статусом, удаленностью от родственников и трудностями в поиске работы, изучении языка принимающей страны, вступлении в брак и создании семьи. Кроме того, принимающие государства, как правило, не разрешают бывшим заключенным путешествовать в течение двух или трех лет.
В последние годы прекратили действовать соглашения о репатриации с несколькими странами. В апреле 2018 года власти Сенегала депортировали двух бывших ливийских узников обратно в Ливию, и теперь об их судьбе ничего неизвестно. В октябре 2020 года несколько экспертов ООН по правам человека призвали ОАЭ прекратить планы насильственного выдворения бывших йеменских заключенных в Йемен. Они заявили, что «их принудительное возвращение ставит под угрозу их жизни, нарушает права человека и международное гуманитарное право». Восемнадцать задержанных, которые должны были проходить программу реабилитации в ОАЭ, «вынудили подписать документы, дающие согласие на их репатриацию, или иным образом остаться в заключении в стране на неопределенный срок».
Сегодня в Гуантанамо остаются 40 задержанных, в том числе двое прибывших туда первым рейсом 11 января 2002 года. Спустя почти два десятилетия нет никаких сомнений, что эта тюрьма оказалась политическим провалом. Но в США все еще существуют сторонники сохранения Гуантанамо. Они утверждают, что этот объект позволяет получать важные разведывательные данные, в соответствии с законами войны дает возможность содержания под стражей лиц, захваченных в ходе так называемой Глобальной войны против терроризма, предоставляет место для суда над подозреваемыми в терроризме и не позволяет опасным врагам взяться за старое.
Но аргументы в пользу необходимости существования Гуантанамо легко опровергнуть. Какую бы пользу в получении разведывательных данных база ни приносила в прошлом, она давно перестала это делать. Необходимость наличия на кубинской земле американского центра содержания под стражей в соответствии с законом о военном праве опровергается его неиспользованием. Военные трибуналы, которые проводятся в стенах тюрьмы, могут быть охарактеризованы по меньшей мере как неэффективные. А опасность остающихся там заключенных явно снизилась.
Гуантанамо так и не оправдала свое предназначение в качестве объекта для сбора ценных разведывательных данных, находящегося за рамками закона. Публично правительство охарактеризовало базу как место для «худших из худших», заполненное людьми, которые «прогрызли бы гидравлические трубки в хвостовой части С-17, чтобы он рухнул». Но к апрелю 2003 года, когда почти 90 % лиц, которые будут содержаться под стражей в Гуантанамо, уже прибыли на базу, министр обороны США Дональд Рамсфелд высказал недовольство тем, что Соединенные Штаты «наполнили Гуантанамо… вражескими комбатантами низшего звена».
Он позже ограничил перевод заключенных в тюрьму и обратился в Государственный департамент с просьбой провести переговоры о создании афганского режима содержания под стражей, чтобы остановить поток боевиков низшего звена в Гуантанамо. Когда Верховный суд США заставил Пентагон ввести более жесткие меры по пересмотру решений о задержании, даже Рамсфелд был удивлен количеству лиц, которые, согласно заключениям суда, содержались за решеткой без законных оснований.Однако по мере пересмотра дел о содержании в Гуантанамо число боевиков низшего звена или ошибочно задержанных лиц росло. Не далее как в октябре 2020 года Совет по периодическому обзору в составе госсекретаря, министров обороны и национальной безопасности, а также генерального прокурора, директора Национальной разведки и председателя Комитета начальников штабов США одобрил перевод Саида Салиха Саида Нашира при условии принятия соответствующих мер безопасности. Совет решил, что содержание Нашира в Гуантанамо «больше не является необходимым для защиты от сохраняющейся значительной угрозы для Соединенных Штатов». Члены совета пришли к заключению, что Нашир обладает лишь «низким уровнем... подготовки» и «не занимает... руководящих позиций в “Аль-Каиде1” или “Талибане1”» (обе организации запрещены на территории Российской Федерации). Нашир и пять других пленников, в отношении которых была проведена аналогичная оценка, по-прежнему содержатся в Гуантанамо.
Попытка обойти закон в Гуантанамо также провалилась в результате судебного следствия в 2004–2008 гг. Верховный суд США в конечном итоге признал, что действие Конституции США распространяется на исключительный и эффективный контроль над Гуантанамо, отвергнув тем самым аргумент, что тюрьма представляет собой «правовой эквивалент космического пространства».
Грубое «исполнение закона» за пределами США имело мало общего со стандартами Единого кодекса военной юстиции. Зачастую оно опиралось на доказательства, полученные под пытками, и уступило место быстрым обвинительным приговорам, бесконечным досудебным разбирательствам и откровениям о методах допросов и даже пытках, которые делают невозможным любое справедливый суд.
К осени 2006 года президент Буш признал, что Гуантанамо не только не смогла внести свой вклад в усилия США по борьбе с терроризмом, но и препятствовала им. К тому же, она эффективно используется в пропаганде террористов.Еще в 2014 году США закрыли последнюю американскую тюрьму в Афганистане и освободили всех находившихся в ней заключенных.
Однако база в Гуантанамо существует и продолжает эксплуатироваться даже несмотря на то, что новые узники не переводились туда с июня 2008 года. Хотя президент Дональд Трамп и обещал «загрузить Гуантанамо плохими парнями», в реальности он не перевел туда ни одного нового заключенного. Более того, он подписал распоряжение о переводе одного из них — Ахмеда Мухаммеда Хазы Ад-Дарби — в исправительное учреждение в Саудовской Аравии.Ограниченное использование исправительного учреждения опровергает аргументы о его ценности для получения разведывательной информации или борьбы с терроризмом. Если Гуантанамо имеет столь большое значение, то почему ни один арестант — в частности те, которые в тюрьме считались бы «особо ценными» — не были переведены из тюрьмы в провинции Парван, когда США закрыли свои исправительные учреждения в Афганистане? Почему Соединенные Штаты не перевели в Гуантанамо ни одного из задержанных боевиков «Исламского государства»1 (ИГ1, запрещена на территории Российской Федерации), содержавшихся под стражей на курдской территории, когда курды подверглись нападению со стороны Турции в 2019 году?
Почему, согласно некоторым источникам, Министерство обороны США противится намерениям по продолжению или расширению эксплуатации Гуантанамо? И почему еще в 2008 году заключенных в Гуантанамо в ходе допросов стали все чаще расспрашивать про их пребывание под арестом вместо того, чтобы попытаться получить от них ценные данные, а затем и вовсе сделали допросы добровольными?Нельзя сказать, что за последние 12 с половиной лет США не удалось захватить ни одного значительного лица, связанного с «Аль-Каидой», «Талибаном» или аффилированными с ними группировками. Но политики трех администраций и обеих партий не предприняли особых мер, чтобы оправдать существование Гуантанамо. Вместо того, чтобы отправлять в тюрьму задержанных по всему миру, США предпочитают помещать их под стражу по законам войны вблизи места их задержания.
Политики также отдают предпочтение обычной системе уголовного правосудия перед военным комиссиям Гуантанамо — дорогостоящими, неопределенными и все чаще критикуемыми за пытки заключенных. За 19 лет существования тюрьмы Гуантанамо три поколения комиссий вынесли всего восемь обвинительных приговоров (шесть из них — по соглашению о признании вины). Налогоплательщикам это обходится почти в 60 миллионов долларов ежегодно.
Даже те судебные разбирательства, которые проводятся военной комиссией в настоящее время, сталкиваются с постоянными проблемами. Например, в апреле 2019 года Апелляционный суд округа Колумбия отклонил все досудебные постановления, вынесенные за последние три с половиной года по делу Абд аль-Рахима Хуссейна Мухаммеда ан-Нашири. Комиссия в Гуантанамо рассматривает его в связи с предполагаемой ролью подозреваемого в нападении на эсминец ВМС США «Коул» (USS Cole).Более того, после восьми с половиной лет досудебного разбирательства под председательством семи различных судей военная комиссия по терактам 11 сентября 2011 года все еще не готова приступить к фактическому судебному процессу.
Тюрьма существует и используется по назначению даже несмотря на то, что состояние инфраструктуры в ней постепенно ухудшается из-за недостаточного финансирования. Вместе с тем ее эксплуатация требует пребывания примерно 1500 военнослужащих и обходится в 540 миллионов долларов США. Таким образом, на содержание одного арестанта тратится 13 миллионов долларов в год, в то время как на содержание большинства заключенных федеральных тюрем требуется в среднем по 40 тысяч долларов на человека.Зачастую последний аргумент сторонников Гуантанамо — это угроза, исходящая от заключенных. Одни утверждают, что последние 40 захваченных человек — самые опасные из всех, кто когда-либо содержался в этой тюрьме. Другие считают, что бывшие обитатели Гуантанамо становятся непосредственной угрозой для США после освобождения. Оба эти утверждения преувеличены.
Во-первых, ошибочно делать вывод, что 40 узников, которые все еще остаются на базе, обязательно более опасные, чем те 730, что уже покинули стены Гуантанамо. В настоящее время шесть человек подлежат передаче в другие страны при условии принятия соответствующих мер безопасности. Из этих шести двое были утверждены для передачи еще в 2010 году. Четверо из тех, чью передачу утвердили, по-прежнему содержатся под стражей, поскольку администрация Трампа просто не добилась их перевода. Другие же, как, например, Маджид Хан, остаются под стражей, по крайней мере, отчасти из-за медленной работы заседаний военной комиссии.
Во-вторых, угроза от бывших заключенных Гуантанамо снижается. Администрации Барака Обамы удалось в пять раз сократить подтвержденный показатель участия бывших узников в «террористической или повстанческой деятельности» по сравнению с администрацией Буша. Этот прогресс достигнут переговорами по механизмам передачи заключенных на самом высоком правительственном уровне с проведением тщательной межведомственной проверки, а также благодаря работе одного из отделов Госдепа, который обеспечивает их реализацию.
Сторонники использования тюрьмы ошибочно утверждают, что 30 % освободившихся из Гуантанамо вновь берутся за оружие. Однако они переоценивают угрозу, исходящую от тех, кто покинул стены базы. Они объединяют количество переведенных заключенных при администрациях Буша и Обамы и смешивают подтвержденные случаи с неподтвержденными, тем самым вводя общественность в заблуждение. В то время как информация о подтвержденных случаях основывается на доказательствах разведывательного сообщества США, данные о предположительных случаях не имеют надежных улик.Менее 5 % узников, переведенных при администрации Обамы, вернулись к террористической или повстанческой деятельности. Показатели нападений на американцев, совершенных бывшими заключенными Гуантанамо, еще ниже. Согласно публичным сообщениям, по крайней мере до середины 2016 года США, ни один из освобожденных из тюрьмы при администрации Обамы не воевал против американцев. Вместе с тем около 15 прошедших Гуантанамо — все они были освобождены при администрации Буша — вновь стали вести борьбу против американцев, главным образом в зонах боевых действий.
Это привело к гибели шести граждан США. Но, по словам официальных лиц, многие из этих инцидентов были крупномасштабными столкновениями в зонах военных конфликтов и потому не всегда можно с уверенностью определить, были ли виновны в гибели американских военнослужащих бывшие заключенные Гуантанамо или же другие участники боестолкновений.
Однако тот факт, что освобожденные боевики могут вновь взяться за оружие и принять участие в продолжающемся вооруженном конфликте, не делает узников Гуантанамо по своей природе более опасными, чем боевики, отпущенные в ходе предыдущих или нынешних конфликтов с участием американцев. К тому же правительство США регулярно на протяжении всей войны освобождало заключенных, которые содержались под стражей в Афганистане.В день 19-летия тюрьмы в Гуантанамо эксперты ООН по правам человека обратились к новой администрации США с призывом немедленно закрыть это исправительное учреждение. Они заявляют, что оставшимся арестантам грозит смерть от стремительно ухудшающегося состояния здоровья — как по причине старости, так и из-за психического и физического ущерба, нанесенного жестокими и бесчеловечными условиями заключения.
«Гуантанамо — это место произвола и злоупотреблений, место, где свирепствовали институционально закрепленные пытки и жестокое обращение, где фактически приостановлено верховенство закона и где людям отказывается в правосудии», — говорится в заявлении ООН.Эксперты последовательно требовали роспуска военных комиссий и закрытия тюрьмы, чье существование несовместимо с обязательствами США по международному праву. Они полагают, что само существование этой базы является позором для американцев и международного сообщества в целом и закрыть ее следовало еще много лет назад.
«Мы не должны забывать об этих заключенных, которые подверглись пыткам или стали жертвами сопоставимых с пытками травм и до сих пор томятся в Гуантанамо, в виртуальной правовой неопределенности, вне досягаемости конституционной судебной системы Соединенных Штатов», — заявили они.
По словам специалистов ООН, длительное и бессрочное содержание под стражей лиц, которые не были осуждены за какое-либо преступление компетентным и независимым судебным органом, является произвольным. Оно представляет собой одну из форм жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и даже пыток.
Спустя 19 лет после создания тюрьмы в Гуантанамо она продолжает оставаться следствием неудачных попыток правительства США обойти закон, силой получить разведданные от заключенных и навязать быстрое правосудие в качестве тактики победы над терроризмом.
Слабые аргументы сторонников сохранения базы лишь подчеркивают важность закрытия Гуантанамо. Президент Джо Байден в ходе предвыборной кампании признал эту необходимость: он поддержал прекращение работы тюрьмы, а Демократическая партия включила это в свою программу. Более того, завершение эксплуатации Гуантанамо является важнейшим условием для выполнения предвыборного обещания Байдена покончить с «вечными войнами» Америки.
Учреждение существует как мнимая необходимость, несмотря на дипломатические, репутационные и финансовые издержки. В этом свете Гуантанамо и 40 остающихся там заключенных стали памятником трудностей, с которыми столкнулись и продолжают сталкиваться США, пытаясь оправиться от плохих решений после 11 сентября 2001 года. В них предпочтение отдавалось поверхностной жесткости и оперативности, а не эффективности и законности. «Мы призываем власти США преследовать в судебном порядке, в полном соответствии с нормами в области прав человека, лиц, содержащихся в Гуантанамо, или, в качестве альтернативы, немедленно освободить или репатриировать их, соблюдая при этом принцип недопустимости принудительного возвращения», — заявляют эксперты ООН по правам человека. Они также потребовали от США провести быстрые и беспристрастные расследования предполагаемых нарушений прав человека и предоставить компенсацию и реабилитацию тем, кто подвергся длительному произвольному задержанию или любым формам пыток или жестокого обращения. Тюрьма в Гуантанамо не должна отметить свой 20-летний юбилей, и 46-й президент США может и должен это сделать — таково мнение правозащитных организаций и критиков существования тюрьмы по всему миру.
Жестоко! Поймёт ли? 
