— Дмитрий Евгеньевич, неоспоримый факт, что наша страна фактически вернула себе утраченный после распада СССР статус второго полюса миропорядка, удерживающего мир в глобальном равновесии. Не с этим ли связана нынешняя антироссийская истерия Запада? За последние восемь лет мощь наших Вооруженных Сил качественно возросла, и в военном противостоянии с нами коллективный Запад ничего не может сделать. Но стремление вернуть контроль над Россией, которого США отчасти добились в 1990-е годы, остается. Не отсюда ли интенсификация агрессивного информационного воздействия на нашу страну и ее Вооруженные Силы?
— Коллективный Запад стремится не к контролю над нами, а к нашему уничтожению и исчезновению. Потому что когда в 90-е годы США объявили свою победу над Советским Союзом, то они считали, что дальше мы должны будем фактически самоликвидироваться. Они полагали, что достаточно будет легких корректировок и незаметного воздействия — и русские сами себя убьют. Они рассчитывали, что где-то к 2015 году достигнут непреодолимого военного превосходства над нами, поскольку мы не сможем произвести и поддерживать в достаточной степени ядерный баланс, а неядерные средства вооружения у нас просто развалятся. И армия развалится. А этого не произошло. Произошло обратное. Впервые в истории мы не просто сравнялись, или, как вы сказали, вернули себе статус второго полюса миропорядка…
Так вот, наши геополитические недруги поняли, что впервые возникла ситуация, которая характеризуется не просто равенством сил, а наличием у России реального преимущества. Мы, наверное, еще сами до конца не осознали, какой прорыв в будущее совершен нашей армией, нашим военно-промышленным комплексом под руководством Верховного Главнокомандующего. А ведь впервые в истории мы имеем преимущество над нашим вероятным противником. И этим новым для нас статусом, которого мы достигли в результате серьезных усилий за последние 15–20 лет, нам надо очень грамотно воспользоваться. Американцы и их ближайшие союзники полагают, что возникла этакая двухполярная система, и плюс к этому еще есть Китай, с которым они не знают, что делать. И фактически они повторяют послевоенную историю с объявлением нам новой холодной войны. Мы все ищем термины — «гибридная война», «гибридное воздействие»… А ведь это старая «добрая» холодная война.
С идеологическим противостоянием и информационным воздействием невероятной инклюзивности, с напряженной и жесткой работой спецслужб, с конкуренцией в средствах вооруженной борьбы, наконец, с локальными конфликтами по периметру наших границ и в разных точках мира, задача по отношению к которым — разведка сил противника, одержание локальной победы и контроль за тем, чтобы локальное военное столкновение не переросло в глобальную войну. Это все — признаки прошлой холодной войны, но они, думается, полностью характерны и для нынешней ситуации.
— Особое внимание в информационном воздействии на Россию обращается на молодежь, которая не знает жизни в стране в 90-е годы со всеми ее «прелестями»: обрушением социальной сферы, безработицей, задержками зарплат, разгулом преступности, дефолтом 1998 года… Молодым людям сложно судить, от какой пропасти отодвинуло страну нынешнее руководство государства. Усложняет работу с молодежью еще одно обстоятельство. Глобализация привела к созданию единого информационного пространства, и повестку дня там задают западные медиагиганты. Западные же корпорации контролируют основные интернет-платформы. Социальные сети, телеграм-каналы позволяют манипулировать молодежью, использовать ее наивность и максимализм. Как выиграть в этих условиях сражение за молодежь, которая, кстати, в своем большинстве настроена конструктивно — пример тому движение «Юнармия»?— Что касается «Юнармии», то все, что делает в этом направлении Министерство обороны, невероятно важно. Тем более что работа с подростками в этом движении ведется практическая, живая. Юнармейцы ведь участвуют в реальной деятельности, а не в разговорах в соцсетях. «Юнармия» — полновесная часть реальной жизни подростков, вступивших в это патриотическое движение. Теперь о попытках зомбирования нашей молодежи… Хочу обратить внимание, что интернет-платформы, соцсети — это ведь всего лишь инструментарий старой формы информационного воздействия, автором которого принято считать доктора Геббельса. Это система тотальной лжи, которая построена на том, что к фактам и событиям относиться не надо, а можно продавливать идеологический конструкт. И чем более чудовищно он будет выглядеть, тем больше шансов его насадить при тотальном его продвижении. Очень важно, чтобы этому противостояла реальная деятельность, которая формирует весьма определенный образ жизни. И «Юнармия» как раз это делает.
— И это значимо с точки зрения сохранения государства, его будущего, укрепления нравственного потенциала общества…
— Да. А если конкретнее, то с точки зрения способности противостоять технологии распространения лжи. Я глубоко убежден, что формироваться как настоящие бойцы, которые понимают, что они делают и зачем, ребята могут только в реальном противостоянии. Поэтому молодежь надо воспитывать в этой самой борьбе, как бы это пафосно ни звучало. А если мы будем тешить себя иллюзией, что мы воспитаем подростков в закрытой пробирке, мы опять проиграем.
Поэтому молодежь нужно вовлекать в систему реального информационного, мировоззренческого, идеологического противостояния. А для этого действительно нужно менять систему образования и воспитания, спроектировав ее заново.
В этой связи часто говорят, что, мол, надо вернуть советскую систему. Но это самообман. Нельзя ничего в социуме заморозить и сохранить. Мы сейчас — перед вызовом цивилизационным и историческим. В соответствии с этим вызовом нужно спроектировать необходимую нам систему образования и воспитания, основанную на многовековой многонациональной русской цивилизации. Мы можем это сделать, и мы это делали в начале XX века.
Серьезный вызов, который стоит перед нами, заключается в том, чтобы создать новую систему воспроизводства нашей цивилизации через систему образования, воспитания и культуры.
— Иначе дело отцов и дедов дети и внуки могут не продолжить…
— Первое, что должны знать наши дети и внуки, это то, что они принадлежат многовековой русской цивилизации, которая отлична от других. Таких цивилизаций совсем немного. Даже современные западные исследователи, например американец Кэрол Квингли, вслед за нашим соотечественником Николаем Яковлевичем Данилевским, который в XIX веке стал основоположником цивилизационного подхода, утверждают, что таких цивилизаций всего шесть. И Россия — одна из них.
— Дмитрий Евгеньевич, предлагаю вернуться к фактам нашего времени. Министерство иностранных дел России на днях потребовало от государственного департамента США и американского посольства прекратить вмешательства во внутренние дела РФ. Более того, наш МИД предупредил американское государство об ответственности за вмешательство во внутренние дела России. Как вы это прокомментируете?
— Я считаю, что нам в этом направлении надо действовать жестче, подобные вмешательства извне на нашей территории пресекать. И те, кто имеет связи с представителями иностранных государств, когда эти связи направлены на нанесение в любой форме ущерба нашим стране, народу и государству, должны быть наказаны по всей строгости закона. Это что касается действий внутри нашей юрисдикции.
На внешнем контуре позиция должна быть довольно простая. Она состоит в том, что, поскольку мы противостоим любым попыткам вмешательства, нас совсем не интересует позиция иностранных государств по поводу наших внутренних дел.— Нынешнее поощрение протестов в России — далеко не первое подобное действие американцев. В этот раз посольство США не стеснялось даже опубликовать «маршруты протестов» в российских городах и вбросило информацию о «походе на Кремль». Не кажется ли вам, что Вашингтон действует по одному и тому же сценарию, будь то на киевском майдане, в Ереване или в Белоруссии?
— Они всегда действуют по одному и тому же сценарию, и очень неохотно у них появляется что-то новое. За этим, кстати, тоже стоит цивилизационная разница — они там, на Западе, в большинстве своем эмпирики, то есть опираются на опыт. И если у них однажды что-то получилось, они начинают это тиражировать.
— При этом неважно в какой стране?
— Да. Это, с одной стороны, для них плюс, потому что, создав технологию протеста, они ее просто-напросто множат, операционно тиражируют, что требует минимум затрат и управленческих усилий. С другой стороны, в этом же их большая слабость. Потому что не учитываются и специфика, и изменение ситуации, и противодействие, которое оказывается странами, например Россией, к которым применяют эту подрывную технологию. И это прослеживается во всем. Когда-то Бжезинский написал о том, что США нас втянули в Афганистан и тем самым нанесли нам невероятный ущерб, и что он лично автор этого проекта, и что чуть ли не Афганистан стал причиной распада Советского Союза. Это на самом деле вранье, причины распада были другие. Однако американцы теперь эту схему пытаются использовать везде. И аналогий уже достаточно на постсоветском пространстве. Использование Грузии в августе 2008 года — попытка устроить нам на Кавказе второй Афганистан. И ситуация с Украиной — в череде таких попыток.
Кстати, американцы ведь даже обрадовались, когда мы вошли в Сирию, непублично, конечно, за кулисой. Они думали, что наконец-то они нам этот второй Афганистан устроят. Но мы решили те задачи, которые перед нами стояли в Сирии. Непосредственной угрозы с юга, из Азии больше не существует. Точнее, она существует потенциально, но непосредственно, в качестве армии боевиков и террористов, которая формировалась на сирийской территории и которая должна была пойти волной на нас, ее больше нет. Благодаря успешным действиям наших военных, прежде всего, и дипломатов. А американцы, которые ожидали второго Афганистана, остались у разбитого корыта.— Дмитрий Евгеньевич, в недавнем заявлении МИД России говорится, что Госдеп явно взял на вооружение программу «Растяжение сил России и вывод ее из равновесного состояния», предложенную в 2019 году аналитическим центром RAND Corporation. Что это? Ставка на реализацию сценария очередной цветной революции на этот раз в России?
— Нет, это не сценарий цветной революции. Это план ведения холодной войны против нашей страны с целью нашего уничтожения — план стратегический, рассчитанный на определенное количество лет. В данном случае это, надо отметить, не означает, что не будет вооруженных столкновений, как это было в первой холодной войне.
— Может быть, раздувая шумиху вокруг событий в ряде российских городов, американцы стремятся отвлечь внимание от их собственных внутренних проблем? Нельзя не видеть, что, призывая Россию соблюдать международные обязательства по правам человека, США сами грубо и откровенно нарушают их. Свежий пример тому — реакция властей Вашингтона на недавнюю акцию протеста американцев, недовольных итогами выборов, у Капитолия. Правоохранительные структуры действовали весьма жестко, многие демонстранты были задержаны, и против них возбудили уголовные дела… Что это — политика двойных стандартов?
— Нет никаких двойных стандартов. Стандарт у них один — американский: делать то, что им выгодно, что они считают целесообразным. Это стандарт мировой гегемонии и мирового господства. И мы имеем дело с этим одним-единственным американским стандартом. Все остальные, полагают США, должны этому стандарту подчиняться.
Проблема для них заключается в том, что Россия и с определенного времени Китай отказались подчиняться этому стандарту американского мирового господства. Если ты отказался, то по американским правилам тебя надо сильно наказать, выпороть. А если ты и после этого не согласишься выполнять команду из США, тебя надо уничтожить, потому что ты бесполезен в качестве раба.
Поскольку мы не подчиняемся, наказания — санкции — на нас не действуют, мы не перевоспитываемся, значит, нас нужно уничтожить. При этом не допустить той ошибки 90-х годов, когда они решили, что мы сами не выживем. Они теперь знают: русских нельзя оставлять даже ослабленными, даже фактически в полуразрушенном состоянии, их надо разрушить полностью.
В этом и состоит их цель.— Да, к сожалению, приходится констатировать, что новая американская администрация продолжила курс на вмешательство во внутренние дела нашей страны для достижения упомянутой вами цели. Следовательно, провоцирование самых разных конфликтных ситуаций, пестование и финансирование радикальных движений в России будет продолжаться. Что мы можем противопоставить этому?
— Прежде всего, мы должны противопоставить этому работу с самими собой: укреплять и развивать наше государство, наше общественное сознание через утверждение и торжество нашей идеологии. Я здесь понимаю идеологию как знание о себе и о мире, и это знание в наших людях нам надо развивать. Идеологическое знание и есть сила.
Надо сказать, что мы уже многое в этом направлении делаем, и весьма эффективно. Например, в части, касающейся боеготовности Вооруженных Сил. Никогда Россия не обладала такой армией, как сейчас, с точки зрения ее оснащенности современным оружием и, главное, с точки зрения идеологической зрелости и морального состояния военнослужащих. Которые, кстати, очень сильно подтягивают к своему уровню все российское общество, потому что военные в современной России — это образец и пример.
— Вы практически начали отвечать на следующий вопрос, который я хотел вам задать, о социальных институтах и доверии к ним людей. Какие из них, на ваш взгляд, пользуются наибольшим доверием в российском обществе? И чем обусловлен их авторитет?
— Именно потому что армия смогла стать образцом для архетипа русского, российского человека, все социологические опросы на протяжении уже многих лет показывают, что армия — самый авторитетный институт в стране. И это не случайно. В тот момент, когда Вооруженные Силы создают перспективный образ российского человека, этот образ автоматически укрепляет авторитет Вооруженных Сил.
— Дмитрий Евгеньевич, если можно, чуть подробнее: как воспринимаются сегодня Вооруженные Силы в нашей стране? Их участие в событиях в Сирии, в миротворческой операции в Нагорном Карабахе прибавило им популярности?
— Дело не в популярности, а в авторитете. Авторитет ведь складывается из простых вещей: люди смотрят, насколько дела соответствуют словам. Авторитет Вооруженных Сил базируется именно на этом, и он растет в результате соответствия делаемого сказанному.
— Или, говоря по-военному, в результате способности выполнять задачи, поставленные Верховным Главнокомандующим?
— Точно! То, что поставлено в качестве задачи, должно быть выполнено.
