Такой узкий подход ведет также к появлению неверных выводов на тему трампизма и шире — популизма. Дональд Трамп, Виктор Орбан, «Альтернатива для Германии», а, может быть, и польская правящая партия «Право и справедливость», симулировали сопротивление неолиберальной глобализации именно потому, что они не хотели видеть источник проблемы в отчуждении средств производства. Эти силы выглядят таким образом инструментом, буфером, защищающим от нарастающего сопротивления со стороны лишаемых собственности посредством экспансии корпораций групп населения.

Сложно согласиться с тезисом Дугина «спасти Америку от глобалистов, а значит, содействовать тому, чтобы она снова стала великой, это наша общая задача», ведь вне зависимости от того, сколько хороших и честных людей создавало эту цивилизацию, как писал Збигнев Бжезинский, «стремление к личному богатству — самый сильный общественный импульс в Америке, основа американского мифа». Российский геополитик сам признает, что «популизм», по сути, антиисторичен, поскольку он стоит на позициях защиты капитализма и либеральной демократии от выхода на новый этап их развития, то есть это не альтернативная идеология, а проявление отчаянного сопротивления промышленного капитала и среднего класса, прикрываемого «освободительной» риторикой.

Что может быть для современного глобалиста худшим кошмаром, чем продвижение в телевизионной передаче с участием Трампа лозунга «ты освобожден»? Нежелание обращаться к экономическим истокам сегодняшних противоречий приводит к тому, что Дугин превозносит бывшего сотрудника «Голдман Сакс» Стивена Бэннона (Stephen Bannon), который, как мы сейчас знаем, продвигал не только Трампа, но и Нарендру Моди в Индии или бразильского президента Жаира Больсонару, таким образом расшатывая выступающий против гегемонии блок БРИКС.

Главная цель манифеста заключается, однако, в том, чтобы склонить раздробленные общественные силы признать лидерство имперской России, призванной возглавить новый «интернационал народов» в борьбе против либерализма — «чумы XXI века». Новыми элементами миссии должны стать отказ от навязывания воли другим народам, культурам и цивилизациям, а также помощь в их возрождении, укреплении и защите собственной идентичности. Задача России состоит в том, чтобы стать «„катехоном", препятствующим приходу в мир последнего зла».

Следует признать, что она продемонстрировала, как может «вставлять палки в колеса» глобализму, например, защищая Сирию. Если отбросить платоновский дуализм, присутствующий в дугинском мышлении, и обратиться к эмпиризму Аристотеля, можно сказать, что эти ожидания оправданы. Если до сих пор подчинение мира коллективному Западу имело политический, идеологический и экономический характер, то проект «Большой перезагрузки» и постгуманизма, как представляется, являет собой воплощенное зло, причем не потустороннего, а созданного волей, желаниями и сознанием узкой группы «сверхлюдей». Размышления об их сути наводят на ассоциации с посланием книги «Медальоны» Зофьи Налковской (Zofia Nałkowska): «Люди людям уготовили эту судьбу».

Чтобы Россия смогла сыграть роль, о которой пишет Дугин, она должна стать глобальной империей, и здесь в проекте «Великого пробуждения» мы видим налет стремления выдать желаемое за действительное. Взглянем на потенциальных союзников. Первый — это популизм в США и Европе, но его суть заключается в защите среднего класса, которому угрожает деклассирование и утрата потребительских возможностей. Второй — это Китай, который уже состоит в союзе с Россией. Дугин верно указывает на объединяющие их цивилизационные особенности, но обходит вниманием тот факт, что Пекин продвигает собственные решения для себя самого и мира: идеологию социализма с китайской спецификой, а также масштабный проект «Пояса и пути». Нельзя забывать о том, что оказывать такое сильное воздействие на глобальную экономику Китаю позволяет его экономическая привлекательность. На ней основывается и сила Европейского союза, который, несмотря на кризис, остается в цивилизационном плане привлекательным для многих граждан постсоветского пространства (в том числе россиян). Следует сказать прямо, что без процесса трансформации экономических структур одни идеи об освобождении от «зла» сработать не смогут. Самонадеянность мы видим также в контексте ислама: мало бросить идеологический призыв и широкой сетью собрать страны, относящиеся к этой цивилизации, ведь легко заметить, что Египет выступает союзником США и Израиля, а турецкая проекция силы угрожает в том числе России.

В контексте современного соперничества держав несколько странно звучит тезис российского философа о том, что «Великое пробуждение» лишь начинается. Если «Большая перезагрузка» называется последним этапом глобализации, то следует вспомнить, что ранее она также встречала сопротивление: антиглобалистское движение появилось во время протестов в Сиэтле в 1999 году, а несколькими годами позднее президент Уго Чавес начал строительство социализма XXI века, от элементов социализма не отказалась также Белоруссия.

Почему Дугин избегает использования отражающей суть дела категории «борьбы классов»? Почему он утверждает, что обращение к любой прежней идеологии означает пребывание в идеологическом плену капитала? Власть глобалистов опирается не только на иллюзии, симулякры и ложные человеческие представления, как это преподносит Дугин, но и первую очередь на материальные факторы, выгоды, связанные с принадлежностью к транснациональному классу, который контролируют крупные собственники из Большой четверки инвестиционных корпораций («Блэк Рок», «Вангард», «Фиделити», «Стэйт Стрит»). «Глобалистские старики», Байден, Сорос и Шваб, выступают всего лишь ее политическими представителями, а в любой момент им на смену может придти молодое поколение — «соросюгенд». Обещания постгуманизма адресованы тем владельцам капиталов, которые, опасаясь общественных перемен и роста общественного сознания, хотят использовать искусственный интеллект для контролирования рабочей силы и успокоения мятежных настроений масс.

Именно поэтому если тезисы, описывающие идеологический и геополитический облик «Большой перезагрузки», выглядят верными, то весь манифест в целом кажется излишне реакционным: ему недостает свежих идей. Коммунистический манифест, написанный в 1848 году, не только критиковал, но и формулировал адресованные народам всего мира предложения, борьба за реализацию которых еще не завершилась. Карл Маркс, создавая науку об обществе, не был номиналистом. Он хотел, чтобы рабочий класс, освободившись, стал в реальном смысле народом. В Польше тоже очень долго велась борьба за то, чтобы частью народа стали крестьяне! Благодаря этой реалистичной плоскости марксизма коммунизм одержал победу в том числе на православной почве. Неужели российский мыслитель хочет, чтобы человечество вернулось в начало XIX века?

Между тем обращенная к лучшему будущему российская духовность обладает потенциалом, который позволяет отбросить номинализм. Это, в частности, соборность или метафизический социализм, которые находят конкретное воплощение в получающем сейчас развитие социализме, основанном на цифровом планировании (Елена Ведута).

В контексте легитимизации новой миссии России удивляет игнорирование Дугиным антиглобалистской речи Путина на форуме в Давосе, адресованной виртуально сидящим перед ним поборникам «Большой перезагрузки».

Неужели представленные в этом выступлении приоритеты общественного развития не скрывают в себе мобилизационного потенциала?! Ведь речь шла о том, чтобы каждый человек имел достойный уровень и условия (в том числе жилищные) жизни; о доступной транспортной, энергетической и коммунальной инфраструктуре; об экологическом благополучии; уверенности в том, что у каждого будет работа, обеспечивающая стабильный рост доходов; доступе к действенным механизмам непрерывного обучения; хороших пенсиях и социальном пакете; эффективной и качественной медицинской помощи, которую обеспечивает государственная система здравоохранения; возможности получить достойное образование и реализовать свой потенциал каждым ребенком на Земле.

Не призвано ли дугинское «Великое пробуждение» отвлечь внимание российских властей от того, какое принципиальное значение имеет отказ от отчуждения собственности на средства производства? Это мы узнаем во время неожиданно перенесенного на апрель обращения Путина к Федеральному собранию. Ясно, однако, что лишь внедрение вышеуказанных принципов общественного развития в самой России может укрепить ее авторитет в качестве потенциального лидера, а до этого еще далеко.

В конце манифеста Александр Дугин формулирует тезис, с которым, пожалуй, могут согласиться все стороны спора: «справедливый суд настигнет тех, кто сделал своей целью уничтожение человечества — вначале духовное, а затем и телесное». Ведь универсализма ООН не было бы без универсализма Нюрнберга.

Ссылка

Москва и Пекин самоуверенно отреагировали на это. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров после встречи со своим китайским коллегой Ван И сказал, что Москва и Пекин намерены защищать основанный на договорах и поддерживаемый ООН международный порядок, защищать от направленных против этой организации враждебных действий Соединенных Штатов. По его словам, намерение Вашингтона создать новые военные альянсы в Азии не отвечает принципам Устава ООН.

Как раз в этой ситуации Россия, один из основателей ООН, готовит нападение на суверенное государство, на члена ООН, и делается это без обсуждения причин в Совете безопасности ООН и на Генеральной ассамблее ООН, как это уже было в 2014 году во время аннексии Крыма и инсценированной гражданской войны на Донбассе. Именно в такой ситуации Пекин переходит на более жесткий тон по вопросу о Тайване и грозит направить китайские боевые самолеты в воздушное пространство этого острова, чтобы подчеркнуть суверенитет Китая над Тайванем.

На первый взгляд, создается впечатление о возвращении далекого прошлого — эскалации 1959 — 1959 годов, когда Хрущев, обращаясь к Западу, сказал: «Мы вас закопаем», когда разразился первый берлинский кризис, а Мао как раз в тот момент начал обстрел принадлежащих Тайваню островов Кемой и Мацзу. Только ситуация сегодня опаснее.

Хрущев тогда пытался расшатать статус четырех держав-победительниц, установленный для побежденной страны, и делал он это для того, чтобы укрепить позиции России как державы-победительницы, тогда как Путин, посягая на территориальную целостность Украины, затрагивает фундаментальные основы ООН.

Китай сегодня не так безнадежно уступает по силе Соединенным Штатам, гаранту Тайваня, как это было тогда, и, на самом деле, в некоторых военных областях даже способен соперничать с Соединенными Штатами. Пекину нужно, чтобы его как великую державу воспринимала обладающая ядерным оружием Индия, которая сама в 1958 году была карликом в военном отношении, и также Япония.

Путин вот уже в течение 30 лет придерживается того мнения, что Россия должна вернуть себе территории, утраченные в 1991 году после развала Советского Союза. Судя по всему, он считает, что Украина, с учетом представлений Байдена о происходящей в мире борьбе, уже в ближайшем будущем захочет вступить в НАТО, и поэтому он хочет как можно быстрее улучшить позиции России для того, чтобы продемонстрировать Байдену цену дальнейшего расширения НАТО.

На этой неделе украинский министр иностранных дел на совещании НАТО в Брюсселе, а также во время встречи с госсекретарем США настаивал на принятии Украины в НАТО — и при этом он особо подчеркивал аргумент Байдена о том, что речь во всем мире идет о демократии и автократии. Кроме того, Путину нужно доказательство его собственной необходимости, поскольку, согласно проведенным опросам, популярность его партии с конца 2017 года находится на таком же низком уровне, как сегодня популярность ХДС/ХСС, а на сентябрь в России намечены парламентские выборы.

Америка вновь нуждается в безусловном доверии к себе как к гаранту, если она хочет заставить Северную Корею и Иран отказаться от ядерного оружия, а в ответ предоставить им гарантии территориальной и военной безопасности — так, как это было в 1994 году при заключении Будапештского соглашения между Москвой, Киевом, Лондоном и Вашингтоном. В этом соглашении содержится много ссылок на ООН, а сегодня Путин хочет окончательно его разрушить.

Аргумент Путина о том, что он на Украине делает только то, что Запад делал в 2008 году при отделении Косово от Сербии, не выдерживает критики. Отделение Косово произошло на основании голосования Генеральной Ассамблее ООН после продолжавшихся в течение четырех лет попыток со стороны ООН заставить Сербию уважать гарантированные ООН права меньшинств.

Что касается Крыма и Донбасса, то Путин вообще не намерен обращаться к ООН. Вместо этого он раздает на Донбассе российские паспорта. Сепаратисты ведут ежедневную статистику получения российского гражданства так же, как это делается в Берлине в отношении количества прививок. В настоящее время каждый день российское гражданство получают 1500 человек. Путин таким образом создает население, которое нужно защищать, а для возвращения этих людей на родину он уже подготовил две армии и три воздушно-десантных соединения.

Может быть, все произойдет в соответствии с известной фразой Карла Маркса о том, что трагедия в истории повторяется как фарс? В 1958 году Мао лишь по определенным дням мог обстреливать Тайвань для того, чтобы, не прибегшая к словам, подчеркнуть символический характер угрозы. Он постоянно держал в руках белый флаг, как и Хрущев, выдвигавший требование в отношении «свободного города Берлина». Это был фарс.

Сегодня все стороны настроены весьма серьезно. По крайней мере, Путин и Байден считают, что любой шаг будет определять будущее на несколько десятилетий — и Путин пытается устроить конфликт как раз в тот момент, когда Байден наиболее чувствителен.

По мнению Киева, вторжение запланировано на вторник 20 апреля. В среду 21 апреля Путин выступит со своим обращением к нации. Было бы неплохо, если бы он воспользовался единственным выходом и представил в ООН действительные или мнимые проблемы русскоязычных украинцев. Если он этого не сделает, то тогда Байден спустя неделю в своем первом обращении к Конгрессу ясно даст понять, какую цену придется за это заплатить.

Безопасность Запада, по мнению Байдена, сегодня защищается не на Гиндукуше, а не Днепре. Какими бы ни были предложения Вашингтона и Москвы о проведении саммита — нападение на Украину в худшем случае приведет к повторению Карибского кризиса, это будет ядерная конфронтация сверхдержав, но на этот раз не на далеких Карибах, а на восточной границе Евросоюза. А этого, на самом деле, никто не хочет.

Ссылка