В октябре 1921 года состоялся собор, на котором украинские раскольники сами себе назначили епископов, поскольку больше рукоположить их было некому: ни один из иерархов РПЦ украинских раскольников не поддержал и не пожелал к ним присоединиться. Соблюдать церковный политес, однако, было необходимо, и вскоре назначению самодельных епископов было найдено богословское оправдание – так, мол, поступали в древности, в Александрийской Церкви.
Победившие в гражданской войне и пришедшие к власти большевики поначалу приглядывались к автокефальному киевскому новоделу, поскольку «незалежная церковь» имела некоторую популярность среди националистически настроенных селян и интеллигенции, но уже в 1924 году лавочку признали антисоветской, и она была объявлена вне закона.
Посетивший в 1923 году родной Киев писатель Михаил Булкаков про украинских раскольников написал так: «За что молятся автокефальные, я не знаю. Но подозреваю. Если же догадка моя справедлива, могу им посоветовать не тратить сил. Молитвы не дойдут. Бухгалтеру (Петлюре) в Киеве не бывать».
Интересно, что в санационной Польше УАПЦ вообще не смогла пустить корни – там действовала поместная Польская Православная Церковь, признанная в 1934 году Вселенским Патриархом.
В феврале 1942 года труп УАПЦ был гальванизирован гитлеровцами. Недавно в ФСБ России в рамках проекта «Без срока давности» были рассекречены и опубликованы документы, касающиеся деятельности УАПЦ в период оккупации.
После освобождения Левобережной Украины советскими войсками осенью 1943 года, органами государственной безопасности был арестован один из «иерархов» УАПЦ, гитлеровский коллаборационист Феофил Булдовский.
Феофил (в миру Фёдор) Булдовский, рукоположенный в 1887 году в священники в Полтавской губернии, был типичным «политическим украинцем», пронизанным мечтами о «самостийной» Церкви со всеми причитающимися вытребеньками, властью и денежными потоками.
Уже при Центральной Раде, в мае 1917 года, на епархиальном съезде тогда ещё скромный и никому не известный Феофил представил делегатам проект организации поместной церкви со службой на украинском языке, вышиванковый стиль в ритуалах и «запрет назначения великороссов на украинские кафедры».
Речь эта была замечена главарями УНР, и пацан в рясе резко пошёл в гору, пришедшись ко двору всех властителей «Украинской державы».
Вершиной карьерной деятельности Булдовского стал 1924 год и организованный им же Лубенский раскол, получивший самоназвание «Братське об’єднання парафій Українських Православних Автокефальних церков», имевший тесные связи с церковниками из Григорианского раскола, действовавших в РСФСР.
5 января 1926 года митрополит Сергий утвердил постановление тринадцати архиереев Украины «О главарях лубенского раскола», оказав лояльным иерархам нужную и своевременную каноническую поддержку, справедливо заклеймив раскольников «автокефалистами, карьеристами и шовинистами».
Неизвестно, каких раскольничьих глубин сумел бы достичь Булдовский, если бы неслучайный интерес ОГПУ. В том же 1924 году УАПЦ была объявлена вне закона и, если бы не послевоенная разруха, ей бы не помогли бесчисленные переодевания и маскировки под вывеской «УПЦ».
Так или иначе, приходы «УПЦ» просуществовали до конца 1937 года, пока их полностью не ликвидировали. Уцелела лишь американская «епархия» УАПЦ.
В 1939 году Булдовский потерял приход в Луганске, «завязал» с церковной деятельностью, осел в Харькове и переквалифицировался в управдомы.
Однако в октябре 1941 года, когда в Харькове уже действовала оккупационная администрация, Булдовского посетил его давний знакомец – «протопресвитер» Кривомаз, предложивший ему сотрудничать с религиозным отделом при городской управе, который, с разрешения немцев, «принимает меры к возрождению УАПЦ».
«Я решил попытаться занять главенствующее положение в возрождающейся автокефальной церкви, так как, будучи старейшим по хиротонии митрополитом Украины, я мог претендовать на пост митрополита Киевского и всея Украины», – поведал следствию Булдовский.
Причиной, по которой новоявленный «митрополит» подался на службу оккупантам, стало, по его же собственноручным показаниям, уверенность в скорой победе гитлеровской Германии и желание занять главенствующую должность в УАПЦ с помощью оккупантов.
Уже в конце ноября 1941 года квартиру Булдовского посетили генерал Блум и доктор богословия Вагнер, которым тот поклялся в лояльности к немецким властям, если будут восстановлены приходы УАПЦ со священниками, признающими юрисдикцию новоявленного «иерарха», а служба будет проходить на украинском или церковно-славянском, по желанию большинства прихожан.
Посетители благословили Булдовского на «духовный подвиг» во имя Рейха, а сам «иерарх» первым принялся наводить связи с имперской службой безопасности.
«Одной из главнейших функций епархиального управления было наблюдение за содержанием проповедей и их политической окраской. Во всех церквах епархии по нашим указаниям читались проповеди профашистского характера, прославлялась германская армия, якобы «вызволившая» Украину, за каждой службой поминались Гитлер и его правительство, всячески очернялась советская власть. Словом, автокефальная церковь, по существу, была поставлена на службу немецкой пропаганде», – признался «служитель культа».
Однако статус главного раскольника оккупированной территории Украины Булдовского не устраивал. Ему, беспринципному властолюбцу, хотелось стяжать всеукраинское церковное главенство. То есть, подмять под себя ещё и приходы канонической Церкви, попавшие под оккупацию.
Ради такого профита, Булдовский, вместе с подельником Кривомазом, состряпали донос на имя обер-палача Украины гауляйтера Коха, в котором указывалось, что на вверенной его «заботам» территории действуют «круги, настроенные антигермански», мешающие корифею «занять законный пост митрополита всея Украины». В конце доноса Булдовский нижайше просил Коха вмешаться в дело, а также помочь заручиться поддержкой зарубежных священников.
Примечательно, что амбициям Булдовского мешали не только патриотически настроенные священники канонической Церкви, но и оуновцы, претендовавшие на место «любимой жены Цезаря» и выбравшие «духовным лидером» раскольников умершего в 1937 году Василия Липковского, имя которого было вставлено в молебен за «победу германского оружия» впереди имени Булдовского. Обидно, да?!
Как уже было сказано выше, в феврале 1942 года деятельность УАПЦ в условиях гитлеровской оккупации была восстановлена, и раскольники стали проводниками фашистской пропаганды для населения, а также информаторами СД и полевого гестапо. «Спецпредставителем» Булдовского в СД стал его приятель Кривомаз, а затем и другие его приближённые.
С помощью харьковского бургомистра «иерарх» Булдовский отнял у канонической Церкви Благовещенский собор, разослал бургомистрам и районным старостам циркуляр с требованием не допускать к служению священников, не состоявших в его юрисдикции, запретил местным органам власти (городским и сельским управам) регистрировать священников, не имевших документов за его подписью.
Бургомистрам и районным старостам Блудовский спустил директиву с указанием всячески противодействовать переходу автокефальных приходов в юрисдикцию «автономной церкви». В этот период гибкий Блудовский, обнаружив, что украинизированное богослужение оттолкнуло многих от его «церкви», стал выступать за сохранение церковнославянского языка, ссылаясь на отсутствие литературного перевода богослужебных книг на мову.
Занятно, что оуновцы не давали конторе Булдовского – Кривомаза развернуться как следует и внедрили в его «епархиальное управление» националистическое крыло во главе с неким Васьковским.
По признанию Булдовского, весь недолгий срок существования оккупационной УАПЦ, её раздирали козни, интриги и скандалы.
В августе 1943 года Красная Армия закончила сражение на Курской дуге, освободив Харьков и Харьковский промышленный район.
Немцы, удирая из Харькова под ударами советских войск, бросили на произвол судьбы Булдовского и прочую раскольничью шушеру.
«Видимо, я не был больше нужен немцам, и они не предоставили мне транспортных средств, даже не предлагали эвакуироваться», – точил слезу на допросе несостоявшийся «иерарх» УАПЦ.
Самое удивительное в истории с Булдовским, что этот фашистский прихвостень не стал залегать на дно, решив, видимо, что в атеистическом СССР его церковные «шалости» с оккупантами пройдут незамеченными или обойдутся ему по самой низкой цене.
В первый день освобождения Харькова, 16 февраля 1943 года, Булдовский встретился с представителями советского командования, в ходе которого зондировал почву на предмет «что мне будет за сотрудничество с врагом».
Неизвестно, что там в точности произошло, но Булдовский был отпущен на волю, зато был арестован Кривомаз, открыто работавший на СД. Скорее всего, у НКВД просто не дошли руки, чтобы разобраться с Булдовским по горячим следам, поскольку Харьков вновь попал под оккупацию после мартовского контрнаступления немцев.
В августе 1943 года, уже после окончательного освобождения Харькова, Булдовский получил от митрополита Николая (Ярушевича) запрос из комиссии по преступлениям гитлеровских оккупантов и вскоре направил необходимые сведения на имя митрополита Николая, экзарха всея Украины.
В сопроводительном письме Булдовский сообщал, что пытался ранее установить связь с Московской Патриархией и просил владыку Сергия о принятии в свою юрисдикцию. 9 ноября 1943 года Булдовский получил телеграмму с вызовом в Патриархию.
На следующий день бывший автокефальный «иерарх» отправил митрополиту Николаю покаянное письмо, в котором, вымаливал прощения за допущенные ошибки, на голубом глазу заявляя, что в «Постановлении тринадцати» «много неправды» и он, Булдовский, никогда не был «ни шовинистом, ни автокефалистом, ни карьеристом».
12 ноября 1943 года коллаборационист и раскольник Булдовский был арестован. К сожалению, до суда фашистский прихвостень не дожил и умер в следственной тюрьме.
Дедушка умер, но дело его живёт. Украинские раскольники воспряли в 1990 году, выбрав своим «патриархом» племянника Петлюры Скрипника и даже частично воссоединились с «церковью» Филарета.
По украинской статистике, в 2018 году, накануне легализации украинских раскольников Стамбулом, в УПЦ Московского Патриархата входило 12,3 тысяч общин, в УПЦ-КП — 5,2 тысячи, а в УАПЦ — всего 1,2 тысячи.
Как известно, УАПЦ ввязалась в порошенковскую авантюру по созданию ПЦУ и 15 декабря 2018 года приняла решение о самороспуске. Филарет же, верный традициям исполнять финты ушами, сохранил часть паутины УПЦ-КП, не пожелав отдавать всё нажитое непосильным трудом под власть Стамбула.
Ошеломительным успехом это не назовёшь – столетние потуги за создание «автокефальной украинской церкви» закончились мутной «пэрэмогой». И не факт, что это финал.
