Сутки я провел в аэропорту Борисполь: пограничники не пропускали меня, заподозрив, что я не журналист, а какой-то опасный тип. Меня собирались депортировать в Осло (откуда я прилетел), но ближайший самолет был только через два дня. И у меня было время поговорить и с собратьями по несчастью, и с самими погранцами. Один из них позвал меня перекурить. Это большая привилегия, вообще-то по правилам курить в аэропорту нельзя. И вот, мы заходим в туалет, парень затягивается и спрашивает «Ну и как, нормально?» - и делает неопределенный жест рукой.

Ему лет 20-25 лет, служит по контракту. Сложись жизнь чуть по-другому, и мы могли бы с ним любоваться друг на друга через прицел автомата. Только потому, что у меня российский, а у него украинский паспорт. Что ему сказать? Нет, брат, это ни фига не нормально. Я ищу слова, оглядываюсь беспомощно. А он подсказывает: «да это 3,14здец!». И это как раз то, что я хотел сказать, только лучше.

Ребята в форме все из деревень, все с востока Украины. Некоторые из них подавали рапорты с просьбой отправить их добровольцами на Донбасс. Но, вероятно, их мотивы сильно отличаются от официального патриотизма. «Там убили 30 тысяч человек – кричит один из них – и за что? За две области? Да лучше бы они их так отдали». Я не знаю, почему он просился на фронт.

У этих контрактников свое объяснение причин войны. «Смотри, у меня в селе было пять свиноферм, коровник, фабрика комбикорма. Люди работали. Было две школы, клуб. Нормально жили. Теперь все закрыли, половина народа уехали, остальные бухают. Работы нет. У моей мамы зарплата 600 гривен (меньше $50 по нынешнему курсу). Вот тебе и война…». Это объяснение сильно отличается от того, что говорят политологи на российском или украинском телевидении, но мне кажется, оно намного ближе к сути вопроса.

Хотя Майдан объявил войну коррупции и телефонному праву, пропускают меня через границу по звонку сверху. И вот я в Киеве.

Мы гуляем в Парке Славы. Под нами лежит Днепр. Огромный город сияет миллионами огней. На парапете сидят двое молодых ребят. Один рассказывает приятелю, что получил повестку из военкомата. Он не собирается возвращаться домой, чтобы его не забрали. Он не хочет ехать на войну. Его друг возражает, кажется, он считает, что надо защищать Родину. Но ему повестки пока не прислали. Ему чуть проще.

Поодаль повздорили две подвыпившие кампании. До драки пока не дошло, но говорят уже на повышенных тонах. Кажется, конфликт в том, кто поедет на приехавшем такси. Вдруг один из спорщиков кричит «Слава Украине!». «Героям слава» - отвечают ему. И спор продолжается.

Выходной. На Крещатике перекрыто автомобильное движение. Тысячи горожан гуляют. Играют уличные музыканты, многие танцуют. На Майдане Незалежности, под мемориалом «Небесной сотни», стоит палатка, в которой можно записаться в армию или Национальную гвардию. Возле нее никого. Еще выше, у памятника, стоят несколько активистов с националистической символикой и что-то кричат в мегафон. Их слушают несколько человек. В нескольких метрах от них две молоденькие девушки в костюмах Панды и Микки-Мауса предлагают туристам сфотографироваться с ними. «Возьмите меня за ушко» - предлагает одна из них моему товарищу. «Слава Украине!» - кричат в мегафон за спиной.

В «Украинском доме», с которого зимой стреляли неизвестные снайперы, проходит конференция «Левые и война». Большинство участников против АТО. Но и, конечно, «против действий России». Идет скайп-конференция с профсоюзными активистами из Кривого Рога. Собравшиеся — наполовину рабочие, наполовину киевские интеллектуалы. А на первом этаже штаб «Самообороны». Там сидят люди в черной камуфлированной форме, на стенах ультрапатриотические плакаты. Когда те и другие выходят на крыльцо покурить, разговоры смолкают. Люди оглядывают друг друга из-под бровей. И те и другие не любят Порошенко. Но каждый делает это по-своему. Друг друга они не любят еще сильнее.

Мы стоим у пересечения Банковской и Крещатика, там, где несколько месяцев назад была стрельба и погибли десятки людей. Сейчас по улице едут машины. Тихий, солнечный день. И вдруг по тротуару идет колонна людей в военной форме. Шаг чеканят плохо. На вид они совсем пацаны. Наверное, новобранцы или добровольцы или черт знает кто. Но это точно не спецназ. Я не знаю, о чем думают эти парни, куда их ведут, но мне очень хочется верить, что они еще будут гулять с девчатами по Крещатику, а не останутся валяться в донецкой степи в разобранном виде.

Ночью мы садимся в поезд и едем в Одессу. Наш сосед по купе, одессит, рассказывает, что все происходящее – результат каких-то закулисных интриг. Он не верит никому. Политики делят сланцевый газ, борются за власть, отнимают друг у друга собственность. Все активисты куплены. Разница только в том, что одним деньги дают американцы, другим – Путин, третьим олигархи. Он не видит выхода. Еще зимой он ездил в Киев на Майдан. Весной ходил на Куликово поле, где собирались противники нового правительства, Антимайдан. Сейчас он против всех. Он остался один. «И так все» - заключает он.

Конечно, зима – это морозы, повышенный расход топлива у военной техники, солдатам нужна теплая одежда, хорошее питание и места для размещения и обогрева. Приятнее зимовать в стационарных зданиях с отоплением и необходимыми коммуникациями в населенных пунктах, контролируя нормальные дороги, по которым можно осуществлять подвоз материальных средств.

Понимая все это, украинские военные начали готовить некую линию укреплений, неофициально уже названную линией «Порошенко-Гелетея». Разместив гарнизоны в ряде населенных пунктов на границе с самопровозглашенной Новороссией, украинские генералы рассчитывают, что ополченцы будут вынуждены штурмовать их позиции, так как из-за сложных метеоусловий, снега и морозов им будет сложно держать войска в полевых условиях.
Фактически речь идет о повторении немецкого опыта зимней кампании 1941-42 гг., когда после начального успеха советского контрнаступления под Москвой, немцы, удерживая населенные пункты, смогли постепенно стабилизировать ситуацию и сдержать натиск Красной армии. Обойти занятые немцами села и города, превращенные в узлы обороны, советские войска не могли, поскольку из-за снежного покрова замедлялись подвоз материальных средств и эвакуация раненных, в полевых условиях бойцы и командиры получали обморожения. Длинные зимние ночи ограничивали время на ведение боевых действий.

Но за 70 лет военные технологии шагнули далеко вперед, и зима сейчас стала наиболее выгодным временем для ведения наступления оснащенными по современным стандартам армиями. Зима – это низкие температуры, во многом это способствует высокой контрастности в приборах ночного видения и помогает личному составу при наблюдении в тепловизоры. Благодаря контрасту увеличивается и дальность обнаружения цели. Длинные зимние ночи дают преимущество в использовании приборов ночного видения.

Современные образцы бронетанковой техники оснащены двигателями мощностью в сотни лошадиных сил и способны преодолевать не только снежные заносы, но и относительно глубокий снежный покров. В инженерных подразделениях есть специальные машины для расчистки дорог, типа российских БАТ-М. Современные синтетические масла не мерзнут при температурах до -50 градусов, так же, как и топливо.

Если зайти в спортивный магазин, то по доступным ценам можно купить не только легкую зимнюю куртку, выдерживающую низкие температуры и хорошую зимнюю обувь, но даже и палатку, также спасающую при -30.
Есть один важный фактор – не только современные города, но и поселки сильно зависят зимой от работающей инфраструктуры. Уничтожение ТЭЦ или котельных приведет и к гуманитарной катастрофе для мирных жителей и, в то же время, лишит обороняющихся военных явных преимуществ.

За последнее время вооруженные силы Новороссии резко повысили свой профессиональный уровень. Умело используя высокую подвижность механизированных частей и грамотно организуя огневое сопровождение, ополченцы за несколько дней нанесли чувствительные поражения украинским военным.

Судя по видеохронике боев, есть у ополченцев и модернизированные танки с тепловизорами и современными прицелами. Часто встречаются у бойцов-пехотинцев приборы ночного видения. Неплохо подготовлены не только экипажи бронетехники, но и ремонтные органы, восстановившие в сжатые сроки захваченные в бою танки, БТР, БМП и прочую технику силовиков.

Конечно, сейчас, когда продолжается перемирие, говорить о том, что будет зимой – рано. Не исключено, что вместо долгожданного перерыва в боях, украинское руководство получит продолжение наступления ополченцев. В этом случае линия «Порошенко-Гелетея» не только не спасет, а, скорее, превратится в ловушку, приведет к очередным окружениям украинских сил.