В общем-то, такого рода дилемма не является чем-то из ряда вон выходящим для мировой державы, считает аналитик. Уже сама широта интересов США и степень их власти порождают неожиданные события в различных областях, которые, в свою очередь, создают неопределённость. Тем не менее, необходима последовательная и комплексная стратегия — она нужна даже в том случае, если решение будет направлено на то, чтобы предоставить событиям идти своим ходом.
Американский план, считает эксперт, должен начинаться с выявления географии театра военных действий, позволяющей определить политическое маневрирование и военное планирование. «Центром тяжести» операций Фридман видит Чёрное море.
В настоящее время активны два театра военных действий — Украина, где «русские перешли в контрнаступление в Крыму», и регион Сирии и Ирака, где сосредоточились силы «Исламского государства» (ИГ).
Есть ли связь между этими двумя театрами? У русских есть «текущие проблемы» на Кавказе, пишет аналитик, имеются и сообщения о чеченских советниках, сотрудничающих с ИГ. В этом смысле русских не устраивает то, что происходит в Сирии и Ираке. Однако, с другой стороны, всё, что отвлекает американское внимание от Украины, для России выгодно. Что до «Исламского государства», то оно должно противостоять России в долгосрочной перспективе, считает автор статьи. Но у ИГ есть одна проблема — США. Поэтому всё, что отвлекает Соединённые Штаты, выгодно «Исламскому государству».
Украинский же кризис, продолжает эксперт, имеет совершенно иную политическую динамику, не ту, которая присуща кризису в Ираке и Сирии. Тем не менее, Вашингтону следует оба кризиса рассматривать совместно. Если Россия и «Исламское государство» могут «позволить себе роскошь сосредоточиться на одном кризисе», отмечает аналитик, то Вашингтону придётся «озаботиться обоими».
Соединённые Штаты недавно были заняты тем, что сворачивали своё вмешательство на Ближнем Востоке, переключаясь на украинский кризис. Но сегодня администрация Обамы хочет объединить Ирак, уничтожив джихадистов. Также Белый дом желает, чтобы Россия приняла идею прозападной Украины. При этом мистер Обама не собирается выделять значительные военные силы для любого театра из двух названных. Дилемма, следовательно, заключается в том, как достичь обеих целей, ничем не рискуя.
Стратегии минимизации риска максимально рациональны, отмечает Фридман. По идее, такие стратегии должны стать основополагающим принципом в политике любой страны. Исходя из того, стратегия США должна быть направлена на сохранение баланса сил в регионе при избежании прямого военного участия. Самое главное в том, как обеспечить поддержку, устраняющую необходимость вмешательства.
В Сирии и Ираке всё смешалось, как в доме Облонских. Соединённые Штаты ранее пытались осуществить стратегию создания единого государства, управляемого светскими прозападными силами; теперь же необходимо установить некий «баланс» между силами алавитов и джихадистов. В Ираке Вашингтон добивался единого правительства в Багдаде; теперь же пытается сдержать группировку «Исламское государство» с помощью минимального вмешательства, а также при использовании сил курдов, шиитов и некоторых суннитов. Пока не ясно, возможна ли там другая стратегия.
На Украине, разумеется, динамика развития конфликта другая, пишет автор. Соединённые Штаты полагали, что события на Украине продемонстрируют миру американское моральное превосходство, а заодно послужат «стратегическим ударом по национальной безопасности России». В результате появилась проблема для России. Спецслужбы Путина, отмечает эксперт, не смогли спрогнозировать события в Киеве. Управлять протестами они тоже не сумели. Но очевидно, что Россия не допустит, чтобы новая украинская реальность стала «свершившимся фактом». Кремль контратакует. Правда, они вряд ли русские «отыграют» что-либо, если не считать «небольшого фрагмента Украины» (вероятно, Крыма. — «ВО»). Поэтому русские будут постоянно поддерживать активную позицию в попытке отыграться, считает аналитик.
Далее автор проводит параллели между стратегией США на Украине и стратегией в Сирии и Ираке: а) Вашингтон не участвует в войнах непосредственно, а полагается на союзников; б) Белый дом оказывает своим союзникам материальную поддержку.
Обе стратегии предполагают, что главные геополитические противники — «Исламское государство» в Сирии и Ираке и Россия на Украине — не в состоянии перейти в решительное наступление или что любое подобное наступление будет подавлено авиаударами.
Рациональным стратегическим шагом для Румынии, Венгрии или Польши было бы сближение с Россией — в том случае, если кто-то ещё не даст им гарантий безопасности. Справедливо это или нет, отмечает Фридман, но такие гарантии могли бы дать только Соединённые Штаты. Интересно, что то же самое можно сказать и о шиитах и курдах на Ближнем Востоке. Правда, и тех, и других Соединённые Штаты в последние годы «забросили».
Стратегическая концепция США подразумевает действия на различных театрах. Взглянув на карту, аналитик пришёл к выводу, что географическим центром тяжести является Чёрное море. Здесь граница и южной части Украины, и европейской части России, здесь и Кавказ, где сходятся силы русских и джихадистов, здесь и иранская мощь. Северная Сирия и Ирак расположены менее чем в 650 километрах от Чёрного моря.
Первый шаг в разработке стратегии, по Фридману, — прорисовка карты таким образом, чтобы стратег мог мыслить в терминах единства сил, а не разделения, и единой поддержки, а не раздельной.
К примеру, Кремль вновь решил осуществить вмешательство на Кавказе: джихадисты отправились из Чечни и Дагестана в Грузию и Азербайджан. Или предположим, что Иран решил пойти на север. Исход событий на Кавказе будет иметь важнейшее значение для Соединённых Штатов. Черноморская стратегия позволила бы определить значение Грузии и Азербайджана, без которого Грузия имеет мало веса.
Эта стратегия также определила бы ключевые взаимоотношения с США Турции и Румынии.
Турция имеет интересы по всему Чёрному морю — в Сирии, Ираке, на Кавказе, в России, на Украине. Если думать в рамках черноморской стратегии, то Турция становится одним из незаменимых союзников США: её интересы соприкасаются с американскими. «Выравнивание» стратегий США и Турции — предварительное условие для проведения такой стратегии в жизнь (обе страны должны сделать серьёзные политические сдвиги, считает автор). Черноморская стратегия поставит американо-турецкие отношения на первый план.
Что касается Румынии, то её военно-морская мощь выражается в нескольких стареющих фрегатах, поддерживаемых полудюжиной корветов. Зато Румыния является потенциальной базой для воздушных сил при проведении операций в регионе, в частности, на Украине. Поддержка создания Румынией значительных военно-морских сил на Чёрном море, включая десантные корабли, обеспечит силу, сдерживающую Россию, и позволит повернуть дело так, что Турция будет мотивирована на сотрудничество с Румынией, а также и с США.
Далее аналитик отмечает, что независимо от того, чем кончится драма в Сирии и Ираке, она вторична по отношению к будущему отношений России с Украиной и Европой. Здесь он напоминает термин «Междуморье», имея в виду территории между Балтийским и Чёрным морями. Союзники на этих землях могли бы локализовать «жёсткую Россию». Ясно очерчивалась бы линия Польши и Румынии. Автор даже предлагает «растянуть» междуморье до Каспийского моря. Союзниками были бы Турция, Грузия и Азербайджан.
Наконец, эксперт советует Соединённым Штатам «принять политику холодной войны». Во-первых, союзники должны обеспечить географические рамки обороны и сконцентрировать значительные силы для ответа на угрозы. Во-вторых, США должны оказать военную и экономическую помощь с целью поддержки союзных структур. В-третьих, США должны были разместить в соответствующих регионах некоторые свои силы, демонстрируя тем самым непосредственное исполнение роли гаранта безопасности. В-четвёртых, Вашингтон должен гарантировать, что все американские силы готовы защищать союзников.
На сегодня Соединённые Штаты не имеют определённого альянса в Большом Черноморском бассейне, что не даёт возможности Вашингтону проводить региональную политику. Политика США на данный момент является неоправданной, считает автор. Пока Соединённые Штаты мыслят отдельно Украиной и Сирией с Ираком («как если бы они были на разных планетах», с иронией замечает аналитик), оптимальная стратегия не будет реализована.
Мыслящий в терминах «междуморья» Фридман почему-то «забывает», добавим от себя, что хаос в Сирии и Ираке, а также разгул мирового терроризма, породивший наконец монстра в виде «Исламского государства», — это кое в чём косвенная, а кое в чём и прямая заслуга Вашингтона. Государственный переворот на Украине — тоже операция Госдепа, в которой принимал участие и Джон Теффт — тот самый, что нынче привёз верительные грамоты в Москву. Совет же Белому дому «принять политику холодной войны» выглядит попросту запоздалым. Упомянутый Теффт и есть посланец холодной войны.
А ещё стратег из «Stratfor» забыл про Китай. Американская геополитическая стратегия ещё в первое президентство Обамы была официально переориентирована на Азиатско-Тихоокеанский регион: ведь аппетиты Поднебесной выросли. Вместе с ними выросла и военная мощь Пекина. Поэтому «междуморье» Фридмана в итоге рискует растянуться чуть ли не на всю планету.
Это слишком много, мистер Фридман. Особенно если вы знаете о том, что военные расходы США сокращаются ежегодно, и их сокращение запланировано на десять лет вперёд. «Гегемон» дряхлеет, и потому-то у Обамы и нет «определённой» стратегии. Не на что её реализовывать.
Переводил и комментировал Олег Чувакин
— специально для topwar.ru
