Именно вследствие долго скрываемой или замалчиваемой правды для многих из нас было шоком узнать, что значительная часть народа, считавшегося братским, называет их «ворогами», «москалями», «ватниками», «колорадами». Отчасти это можно объяснить оголтелой пропагандой, которую не уставая ведет украинская сторона все 20 с лишним лет незалежности.
Но в то же время открытая граница, общение с родственниками в России, наши СМИ и интернет позволяли всем желающим иметь собственное мнение. Однако зуд сепаратизма, желание обрести свою великую историю, доказать всем, и прежде всего – себе, свою особенность, самобытность были всегда достаточно сильны среди жителей Украины, где лишь около трети считали себя русскими.
Еще в марте 1991 года на референдуме о будущем СССР именно на Украине (кроме отказавшихся от участия республик Прибалтики, Молдавии и Армении с Грузией) было отмечено наибольшее число голосов – 28 процентов, ратовавших за самостийность. Даже в «сепаратистской» Чечено-Ингушской АССР их было меньше. Случайно ли это?
Мне вспоминается моя жизнь на Западной Украине как раз в те годы. Отучившись во Львовском военно-политическом училище, где почти 70 процентов курсантов составляли украинцы, преимущественно из западных областей, я продолжил службу в одной из воинских частей Прикарпатского ВО. Квартировал тогда в частном секторе в поселке в Тернопольской области.
Помню, какие там бурлили страсти: как по ночам на гарнизонном Доме офицеров вывешивали желто-голубой, запрещенный тогда флаг; что за разговоры открыто вели мои сослуживцы-украинцы – мол, без России прекрасно проживем; как за офицерами, загулявшими в местном баре, «охотились» группы молодежи и как, наконец, не раз заставал у хозяина дома, отбывшего срок в Воркуте бандеровца, мрачного вида людей, которые при моем появлении, кидая злобные взгляды, спешили удалиться.
Лично у меня к тому времени никаких сомнений и иллюзий по поводу братства народов не было. Те лозунги, которые сегодня звучат уже не только на Майдане, но и в украинском парламенте, типа «Слава Украине!» и «Москалей – на ножи!», мне приходилось слышать, вроде бы шутейно, из уст моих сокурсников еще в годы учебы в одном из наиболее престижных в стране военных училищ, где готовили... политработников!
Слава героям и... предателям
Впрочем, пора обратиться к документальным свидетельствам Великой Отечественной войны. Предлагаю вспомнить кадры трофейной кинохроники и фотосъемки о встрече германских войск жителями Украины. Это были не постановочные сюжеты, а выражение воли народа.
Немцев как освободителей встречали цветами не только тут, но знаменитые (благодаря Юлии Тимошенко) украинские вышиванки чаще других мелькают в кадрах. Это неудивительно, ведь недолго длившаяся самостийность прочно связана в сознании украинцев с приходом кайзеровских войск.
О том, что немцы отводили украинцам особую роль в своих планах, говорит, например, такой факт. Из 230 издававшихся оккупантами на русском языке пропагандистских периодических изданий 40 предназначались для Украины и Крыма. К этому можно добавить еще 34 издания на мове. Бумаги экономные немцы для украинцев точно не жалели, хотя чаемая незалежность в этот раз им не светила. Об украинцах Гитлер цинично говорил:
«Если ими хорошо руководить и направлять их, то они являются послушной рабочей силой». Проводя в своих интересах идеологическую обработку этой «рабсилы», гитлеровские пропагандисты заявляли примерно то же, что и нынешние киевские власти: москали – главные враги украинцев, а последние выше русских. Почему? Потому что они пережили «живительное влияние арийской расы в Средние века» и т. д., и т. п.
Совсем как в той песенке: «Для дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь – и делай с ним что хошь!» Промывать мозги ассистенты доктора Геббельса умели, и нынешний г-н Ярош – всего лишь его ученик.
Зададимся вопросом: сколько же украинцев участвовали в Великой Отечественной войне по обе стороны фронта? А то мы долгое время как-то однобоко увлекались едва не поголовным подсчетом вклада в победу представителей других наций, преимущественно кавказцев да прибалтов.
Рассмотрим соотношение долей военнослужащих РККА по национальностям на примере русских и украинцев. Такую возможность нам предоставляют труды «Посчитано по: «Россия и СССР в войнах ХХ века» и «Население СССР в ХХ веке: исторические очерки», «Гриф секретности снят: потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах».
Итак, русских на 22 июня 1941 года было призвано в ряды ВС 65,4 процента, украинцев – 17,7 процента. В дальнейшем эта цифра несколько менялась. Так, на 1 июля 1944 года доля русских солдат и офицеров в стрелковых дивизиях СА составляла чуть более половины – 51,78 процента, а украинцев достигла трети – 33,93 процента.
Но вот какая картина с потерями. Русских погибло на фронте 66,4 процента (5 млн 756 тыс.), а украинцев – 15,89 процента (1 млн 377 тыс.). Это не значит, что последние отсиживались в тылах и каптерках. Кто воевал в РККА, делал это достойно: награжденных боевыми наградами среди русских – 66,49 процента, среди украинцев – 18,43 процента. Это намного больше, чем среди воинов других национальностей СССР.
Но есть и другая статистика – сдача в плен, дезертирство. Мой дед, воевавший с июля 1941-го в составе Юго-Западного фронта, рассказывал, как при их отступлении по Украине летом – осенью 1941 года солдаты-украинцы в массовом порядке дезертировали из его подразделения – стрелкового батальона 28-й армии.
Их можно понять: фронт стремительно отодвигается на восток, и родная земля, которую, собственно, они и призваны были защищать, осталась под врагом. Сколько было таких дезертиров, считая добровольно сдавшихся в плен среди украинцев? Очень трудно дать точную цифру, ведь даже общее число советских военнопленных оценивается в диапазоне от четырех до пяти миллионов.
Но известно, что в плену для украинцев устанавливался особый, более льготный режим, чем для русских. Часть в начале войны была даже освобождена и отпущена по домам. В специальной директиве «Об отношении войск к украинцам» говорилось: «Для каждого солдата вытекает обязанность обращаться с украинцами корректно и не как с врагами...».
Точно известно, что вернулись из плена 1 836 562 человека. Русских из их числа – 48,02 процента, украинцев – 28,24 процента. По данным британского исследователя К. О'Коннора, на 1 января 1952 года на Западе оставался 451 561 гражданин Советского Союза. Половина из них – прибалты, а 32 процента – украинцы.
По ту сторону фронта
Сколько же «братьев» воевали на стороне нацистов? Из открытых сегодня источников известно, что германскими властями из украинских военнопленных, дезертиров и добровольцев было сформировано несколько подразделений.
Это прежде всего известные батальоны «Нахтигаль» и «Роланд», принимавшие непосредственное участие в боевых действиях против РККА в самом начале войны. После понесенных потерь в ходе переформирований эти батальоны были сведены в октябре 1941 года в 201-й полицейский батальон.
Подобных батальонов немцы только на территории польского генерал-губернаторства сформировали с десяток. На самой же Украине – еще 62! Общая их численность составляла около 35 тысяч штыков.
Большинство этих частей несло охранную службу, остальные использовались в антипартизанских операциях. На их счету карательные акции – самая грязная «работа»: расстрелы евреев в Бабьем Яру под Киевом, сожжение Хатыни, другие наиболее тяжкие преступления.
Помимо батальонов вспомогательной полиции для охранной службы на местах была создана так называемая Украинская народная самооборона, общая численность которой в середине 1942 года достигала 180 тысяч. Другой разновидностью местных охранных формирований на Украине стали «оxopoннi промисловi вiддiли» (ОПВ) – отряды охраны промышленных предприятий.
Кроме того, украинцы охотно служили в охране немецких концентрационных лагерей и в рядах эйнзацгрупп, осуществлявших разовые карательные акции на оккупированных территориях.
В апреле 1943 года началось формирование национального соединения – дивизии СС «Галичина», куда изначально планировалось зачислять только жителей западных областей Украины, бывших подданных Австро-Венгрии и Польши. На этот призыв откликнулись не менее 70 тысяч молодых галичан, из числа которых в ряды дивизии были приняты 13–14 тысяч. Налицо факт горячего желания украинской молодежи из западных областей служить под знаменами нацистской Германии. Остальные добровольцы были включены в состав германской полиции и составили пять новых полков.
Несмотря на сокрушительный разгром в июле 1944 года под Бродами (из 14 000 солдат и офицеров лишь 3000 вырвались из окружения), дивизия была быстро восстановлена. С 12 ноября 1944-го она стала официально именоваться 14-й гренадерской дивизией войск СС. Но в боевых действиях на фронте больше не участвовала.
Той же осенью один из ее полков был выделен для подавления словацкого национального восстания, а остальные части в январе 1945 года отправлены в Югославию для борьбы с местными партизанами. После капитуляции Германии большая часть соединения (около 10 тысяч человек) прорвалась в Австрию и сложила оружие перед англичанами, в то время как 4700 солдат и офицеров были взяты в плен советскими войсками.
Помимо «Галичины», полицейских и вспомогательных батальонов в составе вермахта и СС были еще отдельные подразделения, сформированные из украинцев, сведенные в так называемую Украинскую освободительную/национальную армию. Ее численность – около 10 тысяч штыков.
Украинская молодежь, желавшая служить под знаменами рейха, но по разным причинам не попавшая в вышеуказанные подразделения, с марта 1944 года поступала во «вспомогательную службу ПВО», которая подчинялась специальной команде «Гитлерюгенд-Юг» со штабом во Львове. По состоянию на 31 марта 1945 года среди «помощников ПВО» числились 7668 выходцев из Украины и Галиции, включая 1121 девушку.
А ведь была еще и УПА – Украинская повстанческая армия, не подчинявшаяся гитлеровскому командованию, но активно воевавшая против РККА. Ее численность, по данным документов, хранящихся в ГАРФ (Ф. 9478, Оп. 1, д. 513, л. 15), к концу войны достигала 117 тысяч человек. Для сравнения: во всех вооруженных формированиях прибалтийских республик под ружьем находились всего около 20 тысяч. Итого получаем колоссальную цифру – почти 400 тысяч человек! Напомним, что численность населения на Украине к началу войны оценивалась в 30–35 миллионов.
Но и это еще не все. Давайте сравним: сколько же было бандповстанческих проявлений в Чечено-Ингушетии и на Украине. Уверен, что еще год назад большинство россиян ответили бы, что больше на Кавказе. А вот как на самом деле. Источник – «Справка о количестве зарегистрированных и раскрытых бандпроявлений по Союзу ССР» (ГАРФ, Ф. 9478, Оп. 1, д. 274, л. 11). С 1 июля 1941-го по 1 января 1944-го в бандитской Чечено-Ингушетии зарегистрировано 189 нападений на военнослужащих, партийных и совработников, а только за один 1944 год на «братской» Украине – 3572.
Ликвидировано бандповстанческих групп и их участников: в Чечено-Ингушетии с 1 июля 1941-го по январь 1944-го – 41 общим числом 1642 человека, и на Украине за это же время по мере ее освобождения – 303 банды и 127 684 участника. Все мы прекрасно помним, что вайнахи наряду с некоторыми другими народами были объявлены врагами, а украинцы остались... братьями.
Ни в коей мере не хочу становиться в ряды украинофобов, тем более что и сам имею малороссийские корни, родом из казаков – переселенцев с Днепра на берега Дона. Своей задачей я, напомню, ставил снятие идеологических шор с глаз наших людей, обманутых советской пропагандой, чтобы сегодняшнее поведение граждан Украины не казалось алогичным.
Источник: «Военно-промышленный курьер»
Денег Порошенко выпросил всего ... 55 млн $! Всё остальное ему выдали "бурными и продолжительными аплодисментами"! 
