Дело, по-моему, не только в том, что и киевские, и донецкие деятели уже изрядно наговорили и наделали всякого вразрез с подписанной в Минске бумагой. Что нынешнее положение ни одну из сторон не устраивает, понятно. Что ни полной победы, ни повної перемоги в близком будущем не видно, тоже не секрет. Но неизвестно, как стороны видят свой — неизбежно длинный! — путь от неприемлемого настоящего к желаемому будущему: через какие промежуточные этапы, какими средствами. Очень похоже, что неизвестно не только наблюдателям, но и самим сторонам — нет стратегии. Даже и не стратегии — откуда ей и взяться в такой неразберихе; не видно вообще никаких замыслов, достающих до послезавтра. Оно конечно, на войне не принято разглашать свои намерения, но кажется, сторонам и разглашать нечего. Поэтому и к дальнейшим переговорам никто не призывает: не ясно, что на них обсуждать… Вот все и ждут, что с часу на час возобновится пальба.
Киевские политики говорят больше и громче своих оппонентов, отчего нехватка длинной мысли — конкретной мысли, а не мечтаний об интеграции с Европой — только виднее. Вот на днях и премьер Яценюк, и президент Порошенко заговорили о постройке новой линии Маннергейма — масштабных фортификационных сооружений вдоль границы с Россией, а возможно, и с Новороссией: «по линии непосредственного сопротивления боевикам». Параметры замысла впечатляют: более восьми тысяч окопов для техники, четыре тысячи блиндажей и 60 километров «невзрываемого ограждения», что бы это ни значило. Но ведь в стране нет денег? Это ничего: для обустройства границ своего восточного форпоста охотно раскошелится Европа, говорят киевские лидеры. Затея так явно бессмысленна со всех точек зрения, начиная с военной, что сам факт её оглашения доказывает полнейшее отсутствие сколько-нибудь проработанных планов.
Нечем в этом смысле похвалиться и крупным игрокам, явно имеющим свои интересы в украинском кризисе, в частности и России. Безоговорочные победы первого и второго Майданов имели причиной, помимо хорошо известных внутриукраинских факторов, не только мощную и хорошо скоординированную работу западных структур, но также и просчёты, и доходящую до бездействия пассивность российской стороны. А вела себя так Москва прежде всего потому, что не имела на украинском направлении никакой внятной стратегии. Наблюдатели высказывают очень разные суждения о том, в какой степени Кремль опирается на продуманную стратегию теперь. Ещё раз: стратегию никто не рвётся раскрывать оппонентам; поэтому пожелания, чтобы президент Путин подробно рассказал, что и в каком порядке он намерен делать дальше, едва ли будут удовлетворены. Но хотелось бы, чтобы хоть независимые аналитики активнее обсуждали не ужасы жизни без хамона и не крах, ожидающий ЕС от наших контрсанкций, а настоящее дело — варианты возможных действий и их результатов.
Впрочем, потребность эта покуда не самая насущная. Наши, как теперь говорят, партнёры так рьяно нас атакуют, что реактивная политика оказывается неизбежной, а работа «вторым номером», если я правильно понимаю комментаторов бокса, и сама по себе чуть ли не стратегия. А кроме того, есть ещё и старинная теория главного дурака. Напомню: смысл её в том, что в любой неприятной ситуации, как бы она ни была сложна и многофигурна, непременно есть ровно один главный дурак — и за побитые горшки платить, в сущности, ему одному; неглавными дураками тоже быть нехорошо, но гораздо выносимей. Конечно, невесёлая новая эпоха, накрывшая нас одновременно с украинским кризисом, только началась, и кто будет главным дураком на последующих её поворотах, предсказать невозможно — и мы застрахованы не более других; но сейчас даже и сомнений нет, кто главный. Европа, конечно.
Дело-то было как. Для Украины 2014 год готовил большие беды: пик платежей по долгам при опустевшей казне. Янукович смелым (как вскоре выяснилось, чересчур смелым) манёвром вынудил Кремль открыть Украине кредитную линию в 15 млрд долларов и даже выдать первый транш — только за то, чтобы отложить ассоциацию Киева с ЕС. Вынудил — и поехал в Вильнюс на саммит ЕС с предложением перекупить контракт: дайте больше, я всё подпишу. Но Европа уже настроилась взять Украину даром и на такое предложение отреагировала неласково: не то Ромпей, не то сама Меркель так прямо и выдали разлюбленному Януковичу в переносицу, что-де Европа не должна платить за то, что дарует право к себе присоединиться. Дальше случилось то, что случилось; российская кредитная линия ушла за облака — и чемодан без ручки безоговорочно перешёл к Европе. Тогда хватило бы дать миллиардов двадцать да аккуратно попереговариваться в формате Брюссель—Киев—Москва. Теперь нужно, по-видимому, много больше, да не разово, а ежегодно: взять на себя поддержку примерно сорокамиллионного государства в свирепом кризисе неизвестно на какой срок. Притом поддержку глубоко безвозмездную: инвестировать сейчас на Украине не во что, и даже забрать у них нечего, кроме пресловутой ГТС — и то не всей, а только 49%. Понятно, что для ЕС — при нынешних политических раскладах, при нынешней финансовой ситуации — такое бремя невыносимо. А тут ведь ещё и зима приближается, надо как-то с газом решать… Ну, с газом-то, вероятно, разберутся: будут платить за Украину прямо Москве, минуя Киев, как с греками поступали. А со всем остальным как?
Так что, думаю, именно для ЕС переход от неприемлемого к желаемому сейчас наиболее туманен. От донельзя свирепой сегодняшней позиции по отношению к России надо переходить к чему-то конструктивному, если не просительному; причём делать это надо не завтра, так послезавтра. При таком градусе риторики, при повальном нежелании брать на себя какую-либо ответственность — как они это сделают, трудно и вообразить. Но дать Киеву им действительно нечего, так что уж как-нибудь начнут выворачиваться.
