Несмотря на это, до сих пор нет ни подписанного текста, ни даже редакции, которую вроде бы поддержали народные депутаты в парламенте. Есть только несколько полуофициальных текстов закона, которые серьезно отличаются друг от друга. К примеру, в одной редакции заместители министров подпадают под люстрацию, в другой «очищать» будут только первых замов; по одной редакции — уволят всех руководителей территориальных органов, работавших во времена Януковича, по другой — только областных начальников МВД, прокуратуры, СБУ и фискальной службы. Дальше еще интересней: в одной из редакций люстрируют только членов ЦК комсомола, в другой под люстрацию подпадают и члены обкомов комсомола (любопытно, что первым секретарем Днепропетровского обкома комсомола в конце 1980-х был Сергей Тигипко, а секретарем по идеологии — Александр Турчинов). Такая же неясность в отношении бывших сотрудников ГРУ (Главного разведывательного управления Минобороны СССР) и политруков — в Администрации президента, очевидно, еще не определились, стоит ли люстрировать их.
Не менее серьезная интрига и вокруг начала действия закона. В самом законе написано, что он вступит в силу на следующий же день после опубликования, в Администрации президента «Репортер» уверили, что закон не будет действовать до вынесения решения о нем в Венецианской комиссии, то есть он вступит в силу не раньше января-февраля следующего года. Заблокировать же выполнение закона очень просто — Кабмин попросту не примет необходимые подзаконные акты, без которых проведение люстрации невозможно. При этом решения Венецианской комиссии носят для Украины исключительно рекомендательный характер, а отсрочка реализации закона связана с тем, что Петр Порошенко вполне обоснованно опасается, что некоторые его нормы могут быть признаны неконституционными. Соответствующее обращение депутаты уже отправили в КСУ, а президент публично допустил возможность внесения изменений — «для выполнения рекомендаций Венецианской комиссии».
Таким образом, в ближайшие несколько месяцев закон о люстрации будет чем-то средним между удачным предвыборным ходом (в качестве авторов под законом подписались более десятка депутатов, каждый из которых активно использует этот факт в своей избирательной кампании) и пугалкой для политических оппонентов — изъятие той или иной нормы из закона может стать предметом торга. Другими словами, договорился Петр Порошенко с ветеранами ГРУ — и их исключили из списка, кто-то из ценных президентских кадров имеет образование военного переводчика — и в законе появляется ремарка: под люстрацию подпадают все выпускники высших учебных заведений системы КГБ СССР, кроме технических специальностей. Кстати, глава СБУ Валентин Наливайченко —переводчик с финского.
В целом создается впечатление, что смыслом закона является не столько люстрация как таковая, то есть запрет на госслужбу для определенных категорий граждан по формальным критериям, сколько сама процедура люстрационной проверки, через которую пройдут все без исключения чиновники, судьи, прокуроры и милиционеры. Люстрационная проверка будет проходить в три этапа. На первом — в течение двух месяцев с момента вступления закона в силу — ее пройдут все сотрудники Министерства юстиции. На втором этапе — все руководители органов власти и их замы. И только на третьем — обычные чиновники.
Люстрационная проверка будет состоять из двух частей: • проверка достоверности указанных в заявлении чиновника сведений о неприменении запретов этого закона (заявление подается следующего содержания: я, ФИО, не разгонял Евромайдан, не был агентом КГБ, не занимал руководящую должность в ЦК КПСС и пр.); • проверка достоверности сведений о наличии имущества, соответствие стоимости имущества, указанного в декларации, доходам, полученным из законных источников.
В реальности только незначительная часть милиционеров разгоняла Евромайдан, единицы судей выносили решения против демонстрантов и мало кто из налоговиков проверял предприятия оппозиционных депутатов. Эту проверку 99% чиновников пройдут успешно. А вот с имуществом могут возникнуть проблемы. Мало кто из значимых чиновников жил на одну зарплату, почти все ездят на приличных машинах и проживают в хороших квартирах. Да и их жены если и работают, то за копейки. До последнего времени никто по этому поводу не переживал — на сегодня в стране нет инструкции по выявлению даже арифметических или логических ошибок в декларациях чиновников, а уж соответствие деклараций реальности никто и не думал проверять.
В ходе люстрации несоответствие между доходами и стилем жизни скрыть будет сложно, и это будет самая популярная причина для «очищения» от того или иного чиновника. Люстрационная комиссия проверит все: землю, недвижимость, автомобили, катера и самолеты. При этом возглавлять люстрационную комиссию будет руководитель соответствующего органа власти, а для министров и глав ведомств — министр юстиции.
То есть в рамках люстрации министр сможет на вполне законных основаниях перетрясти весь персонал своего министерства и уволить с волчьим билетом всех, кого посчитает нужным. При этом свои люди смогут пройти очищение без особых проблем: при необходимости запрос или ответ на запрос в регистрационную службу либо в ГАИ можно потерять или просто проигнорировать, в запросе можно допустить ошибку в фамилии или отчестве люстрируемого — вариантов могут быть сотни. В конце концов, нужный чиновник может просто развестись с женой, предварительно переписав на нее «лишнее» имущество. Этот фокус очень популярен в соседней России.
Поэтому неудивительно, что Петр Порошенко не спешит с люстрацией. Для него сейчас ключевая задача — провести выборы, избрать парламент с лояльным большинством, который сформирует лояльное правительство. Вот тогда уже свеженазначенные министры и руководители ведомств и начнут проводить люстрацию. Под нее попадут не только и не столько люди Януковича, но и люди Тимошенко, Яценюка, Тягнибока, все реальные и потенциальные оппоненты и соперники Петра Порошенко. В стране возникнут десятки тысяч вакансий. Вакансий на руководящие должности с крайне невысоким официальным доходом (мало кто из чиновников получает свыше 5 тысяч грн) и крайне широкими потенциальными возможностями, ведь закон о госслужбе никто так и не изменил, а вступление в действие новой редакции закона с начала 2015 года было заблокировано Арсением Яценюком. Место уволенной с запретом в дальнейшем устраиваться на госслужбу «команды Януковича» займет «призыв Порошенко» — люди зачастую без опыта работы на госслужбе, имевшие ранее невысокий доход (а поэтому и зарплата чиновника будет для них удачей).
Трудно сказать, будут ли это люди новой формации, которые не станут брать взятки (при такой зарплате это все-таки из области фантастики), однако уже сейчас можно не сомневаться, что это будут люди, исполняющие одну волю —волю президента и его команды.
«Те, у кого руки по локоть в крови, уже сбежали» «Репортер» пообщался с сотрудниками силовых ведомств, которых могут подвергнуть люстрации. Настроения в конторах противоречивые: одни уверены, что пострадают стрелочники, другие — что закон и вовсе не станут выполнять. Наконец, определенную часть сотрудников, которые могли бы попасть под действие закона, попросили заранее — с приходом новой команды.
— А я уже, считай, попал под люстрацию. Мы с заместителем с августа охраняем заборы и деревья. Глядишь, года через два доверят шлагбаумы, — нервно засмеялся в ответ начальник департамента одной из силовых структур в звании полковника. — Просто пришла новая команда и нас люстрировали авансом, а на наше место взяли молодых, красивых и длинноногих. Но я стараюсь во всем искать положительные моменты. Работа у меня теперь на воздухе, без компьютера. За последний месяц, не поверишь, пять детективов прочел. И вообще, я ко всему этому отношусь философски. Новые начальники всегда приходят со своей командой, мы привыкли. Да и жалование у меня осталось прежним: за каких-нибудь 3 тысячи я бы, конечно, работать не стал. А вообще, надо время от времени менять работу.
— Это просто бардак, — процедил сквозь зубы опер одного из райуправлений МВД в Киевской области Владимир П. — Люди выполняли приказ. На Майдан из каждого райотдела через день ездили по 20 человек молодых ребят, сержантов. А теперь можно под шумок люстрации любого из них уволить, если он кому-то перешел дорогу или строптивый больно. Почему после Майдана милиция вообще бездействовала? Потому что выполнишь какой-то приказ — придут другие, скажут, что он незаконный. Вообще, в отделе пока никаких подвижек нет: еще не ясно, кто, кого и когда будет люстрировать. Но один мой знакомый уже уволился, не дожидаясь всей этой катавасии.
— Да о чем вы говорите? Никто ничего не боится, все уверены, что поговорят и забудут, — удивился моему вопросу полковник милиции, одессит Александр А. — Вот если действительно начнется чистка, тогда народ зашевелится. Я бы по-хорошему процентов 90 личного состава уволил. Коррупция повальная, на всех уровнях, и с приходом новой власти ничего не изменилось.
— Люстрация — это вынужденный шаг. Да, процентов 30 попадет людей честных, но профессионал всегда найдет работу. Я ведь тоже мог зубами вцепиться в кресло, но кинул рапорт и ушел, не смог сработаться с Якименко, —рассказал экс-сотрудник СБУ, занимавший высокий пост. — Вот, возьмите список сотрудников, которые принимали участие в операции «Бумеранг» (план по зачистке Майдана. — «Репортер»), он есть в открытом доступе. Как минимум три-четыре человека из тех, кто ее разрабатывал, до сих пор занимают руководящие посты в конторе. Это если мы говорим о верхушке. А сколько среднего звена? Конечно, те, у кого руки по локоть в крови, уже сбежали. Остались такие, которые прилипли к своим креслам. А насчет того, что «уйдут» профессионалы... В каждом отделе есть человек, который работает не хуже своего начальника. Если уж на то пошло, то эту структуру вообще надо полностью менять. Потому что, когда в СБУ сидят одни предатели… Ведь практически все СБУ Крыма перешло на сторону России, в Донецке и Луганске — процентов 70 предателей.
G-MAN ПРОТИВ КОРРУПЦИИ От редакции В далеком 1924 году, 90 лет назад, Эдгар Гувер возглавил Федеральное бюро расследований. К тому времени в США уже пять лет действовал всеобщий сухой закон и мафия расцветала буйным цветом. Бороться с ней было совершенно немыслимо: на ее стороне были деньги, страх и очень хорошая организация. Быстро росли масштабы деятельности мафии, росли и возможностей подкупа чиновников, судей и даже агентов ФБР. Коррупция стала неизменным спутником оргпреступности, способом компенсации растущих рисков.
С отменой сухого закона, который дал ей жизнь, мафия не исчезла. Она трансформировалась, подсев на наркобизнес и менее прибыльные направления. Организованная преступность, как раковая опухоль, ширилась по горизонтали и вертикали. В какой-то момент она могла даже сожрать само тело государства, заменив собой элементы властной структуры и извратив саму суть власти. Как это произошло в Украине. Правда, страна вовремя отрыгнула: Майдан выплюнул изжеванное тело государства наружу под крики «зэка геть!». Бывшие мафиозные лидеры рассеялись, но коррупция как структурный элемент общественного договора между мафиозной верхушкой, миром чиновников и гражданами никуда не делась.
Принятие пакета антикоррупционных законов сродни отмене сухого закона — мера правильная, но недостаточная. Сами по себе законы ничего не изменят: количество просто перейдет в качество. Иными словами, взяток станет меньше, но взятки станут крупнее. Нет сомнений и в том, что Антикоррупционное бюро будет выполнять политические функции в интересах президента, который и назначает руководителей этого органа. В какой-то момент именно политическая составляющая начнет преобладать в работе бюро, которое частично перетянет на себя функции прокуратуры и службы безопасности. Коррупцию обложат налогом, конечными плательщиками которого, как заведено, станут граждане.
Есть и другой сценарий развития событий. Метастазы коррупции схлопнутся, сама она перестанет досаждать большинству граждан, мелкому и среднему бизнесу и уйдет далеко наверх, в те слои, где коррупция и политика становятся почти синонимами. Так это случилось в большинстве развитых государств. Или в той же Грузии, где коррупция стала уделом властной верхушки. Для того чтобы это произошло, мало принять пакет антикоррупционных законов и создать бюро. Борьба с коррупцией должна стать национальной идей — со своими героями, мифами и качественным пиаром. Ведь главное, что удалось Эдгару Гуверу, — вывести новый вид чиновника, для которого продвижение по карьерной лестнице представляло большую ценность, чем деньги.
Эти G-men (government-men) — угрюмые неподкупные люди в одинаковых серых костюмах, действующие по протоколу и всегда попадающие в цель, — стали хорошим противовесом обаянию Аля Капоне и Лаки Лучано. Они стали символами консервативной Америки и оплотом среднего класса. Ими увлекались мальчишки в школе, образ G-man через много десятилетий лег в основу персонажей популярных компьютерных игр. Предпосылкой рождения этого нового вида неподкупных являются в нашей стране две фигуры: украинский Гувер, готовый к массовым арестам, в том числе ВИП-персон, и президент, дающий на это политическую санкцию. Обоим нужно быть готовыми к тому, что число их личных врагов будет расти в геометрической прогрессии. Таков ли президент Порошенко и есть ли соответствующий человек в его окружении?
И еще. Важное отличие борьбы с коррупцией от борьбы с мафией. Питательной средой мафии служит соблазн получить легкие деньги взамен на высокие риски. Коррупцию же питает неэффективный госаппарат и хаотичное законодательство. Украинский парламент штампует огромное количество законов. Никто, наверное, даже не брался подсчитать, сколько нормативно-правовых актов более низкого порядка — постановлений, распоряжений и инструкций — ежедневно производится на свет в недрах министерств и ведомств. Работа по правилам невозможна, потому что правил слишком много. И коррупция позволяет эти правила обходить, стимулируя деловую активность.
В этом смысле коррупция — благо, моторное масло, без которого экономический двигатель, засоренный бюрократией, просто заглохнет. Двигатель крайне неэкономичный, но все же работающий. Именно поэтому борьба с коррупцией должна сопровождаться масштабной дерегуляцией экономики. В распоряжении будущего главы Антикоррупционного бюро будет порядка 800 человек. Почти столько было у Эдгара Гувера, когда он начинал.
