А это были инструкторы, которые помогали армии «Талибана» совершенствовать военные навыки. В том числе по тактике, минированию и разминированию. Отсюда вывод — Пакистан не заинтересован в уничтожении талибов.

До сих пор я не могу забыть слова Ахмадшаха Масуда, произнесенные им в местечке Джабаль-ус-Сирадж, вокруг пуштунских беженцев, проживающих на территории Пакистана, вернее Вазиристана. По его словам, тогда якобы пуштунов притесняли пакистанцы, не давали им жить. Волна беженцев хлынула в Афганистан.

Правительство Афганистана не восприняло никаких шагов против этой «мирной акции». Задумчиво он говорил нам: «Это плохой знак». Вот сейчас я думаю, что слова Ахмадшаха Масуда были пророческими. Те беженцы, которые оказались в Афганистане, стали талибами, взяли в руки оружие. И сейчас они властвуют, бесчинствуют, не дают покоя мирным жителям.

Возникает вопрос: какова цель у талибов на сегодняшний день? Их цель — чтобы все пуштуны жили на всей территории Афганистана, от Кандагара до севера Афганистана. Нам известно, что основные силы движении «Талибан» — это выходцы из пуштунских племен. Поэтому они так сильно держат власть, чтобы в дальнейшем поселить своих земляков на территории, где живут таджики, хазарийцы, туркмены и узбеки. Это их главная цель.

А правительства Хамида Карзая и Ашрафа Гани — выходцы из пуштунских племен. Последний запретил войскам и другими силовыми структурам  препятствовать захвату власти талибами.

Мы же прекрасно знаем, что талибы вошли в Афганистан без какого-либо сопротивления. Спокойно заняли город за городом.

Даже такие командиры, как таджик Ато Мухаммад и узбек маршал Дустум не оказали сопротивления и просто бежали из страны. А у них была боеспособная армия. По некоторым данным, якобы они продались талибам. Их рассудят история и афганский народ. На самом деле, как же так, у Афганистана была вполне боеспособная армия. До сих пор никто не может ответить на этот вопрос, как же так?

Мы же каждый день смотрим афганский информационный телеканал «Тулу ньюс». Один немаловажный любопытный факт: почему когда ведущий-таджик на фарси задает вопрос руководителю пресс-службы министерства иностранных дел Исламского Эмирата Афганистана («Талибана»), тот отвечает только на пушту?

Почему? Что, он не понимает язык фарси? Он его знает, но использовать не хочет. Таких фактов много — почти все талибы у власти, когда им журналисты задают вопросы, например, на дари, отвечают на пушту. Мне кажется, идет пуштунизация Афганистана.

Единственный человек у талибов, который отвечает на вопросы журналистов на таджикском, пуштунском и английском — это официальный представитель правительства Исламского Эмирата Афганистана Забихулла Муджахид.

Между прочим, из новых представителей правительства талибов мне хорошо знаком тогдашний министр внутренних дел движении «Талибан», который с 1996 по 2001 годов занимал этот пост, Мавлави Хайрулло Хайрхо.

Сейчас он занимает пост министра культуры и информации. В 1996 году в Кундузе я брал у него интервью. Он знаток английского, арабского, дари. С 2002 по 2014 год он находился в тюрьме Гуантанамо. Затем американцы выпустили его, теперь он министр. Так что нечему удивляться — он проходил переподготовку в Пакистане.

Возникает вопрос: кто же такие талибы на самом деле? В арабском языке есть слово «талиб», которое так и переводится — «ученик», «студент», «учащийся медресе» (религиозной школы).

Из арабского это слово перекочевало в язык пушту. В языке пуштунов к слову «талиб» прибавили окончание — «ан», которое означает множественное число.

Таким образом, «Талибан» — это «ученики, студенты». А «талиб» — один из представителей «Талибана». Естественно, студентами они себя считают не потому, что учатся в ВУЗах, а потому, что следуют идеалам ислама.

Если заглянуть в историю, исламистское движение «Талибан» зародилось именно среди пуштунов в 1994 году, а в 1996 году оно захватило власть во всем Афганистане.

Если говорить просто, то исламисты, веткой которых является «Талибан» — это та часть мусульманства, которая стремится установить законы шариата как основные в государстве и обществе.

Про законы шариата объяснять не буду, думаю, вы имеете о них примерное представление. Здесь важно понять, что не любой мусульманин — исламист.
Если очень коротко и образно, талибы хотят, чтобы в Афганистан (ну, и вообще везде) вернулось Средневековье.

И это не оборот речи, не сарказм. Талибы осознанно и целенаправленно проводят политику, согласно которой общество должно жить так, как оно жило во времена появления Ислама.

То есть они считают, что весь этот прогресс, наука, образование, светские отношения — это все против Бога и подлежит демонтажу. Люди должны жить в селах и заниматься сельским хозяйством.

Нам уже известно, что талибы запретили музыку и музыкальные инструменты, компьютеры, гаджеты, интернет. А также шахматы, живопись, кино, скульптуру и публичное проявление интимности (вроде поцелуев) и т. д.

Практически к нулю сведено женское образование. Также женщинам запрещено работать, появляться на улице без мужа или родственника-мужчины, лечиться у врачей-мужчин и т. д.

Представительницам прекрасной половины человечества запретили появляться в телевизионных драмах. Вводится запрет и на фильмы, которые считаются противоречащими принципам шариата и афганским ценностям. Также запрещены к показу кадры обнаженных мужчин, даже частично.

Запрещен показ комедийных и развлекательных шоу, «которые оскорбляют религию или могут считаться оскорбительными для афганцев». «Талибан» также настаивает на прекращении трансляций иностранных фильмов, «пропагандирующих западные культурные ценности». Женщинам-журналистам и ведущим теперь необходимо носить головные платки во время съемок, хотя в инструкциях не уточняется, какой — именно тип покрытия использовать.

Талибы захватили власть в Афганистане 15 августа, и многие афганцы опасались введения жестких ограничений.

Радикалы почти сразу же объявили, что женщинам и девочкам не место в школах. И сейчас Афганистан — единственная страна в мире, власти которой запретили почти половине населения получать образование.

Во время предыдущего правления талибов в 1990-х представительницам слабого пола также запрещалось получать образование и работать.

Представители радикального движения утверждают, что введенные ими ограничения являются «временными» и действуют только для обеспечения «безопасности» на всех рабочих местах и в учебной среде.

Короче говоря, талибы — это наиболее ортодоксальная часть мусульман, стремящаяся к максимальному откату в прошлое.

Вопрос: почему «могущественные» США не смогли справиться с движением «Талибан» или не захотели этого? Вопрос пока остается открытым.

Талибов не смог выгнать со своей территории даже Пакистан. Если бы пакистанцы захотели,  давно бы выгнали. И действующая власть Афганистана тоже была бессильна против движения исламистов. Но это как сказать. Много вопросов…

По мнению экспертов и политологов, причин у такой стойкости много, но главная звучит так: «Талибан» опирается на большинство афганского общества, что позволяет ему вести партизанскую войну. То, что мы описали выше, все эти средневековые запреты для нас с вами звучат дико. Однако у обычного афганского крестьянина, живущего где-то в горах и ущельях, подобные идеи вызывают душевный отклик.

Талибы продвигают те идеи, которые нравятся афганскому большинству, а именно крестьянам. Именно поэтому, сколько бы США ни воевали с талибами, число последних постоянно растет.

И это, несмотря на войну, на постоянное давление. Афганцы уходят в «Талибан», потому что он отвечает их внутренним убеждениям.

Поэтому, чтобы победить «Талибан», нужны не бомбы. Нужно просвещение и правильное религиозное образование. Без «перестройки мозгов» всего афганского общества справиться с «Талибаном» невозможно. На афганской почве у него просто бесконечный человеческий ресурс.

Этот ресурс позволяет вести партизанскую войну. А в такой войне, как известно, победить просто невозможно. В такой войне против тебя воюет не армия, а весь народ, включая детей и стариков. И что в такой ситуации делать? Только уходить, другого пути просто нет.

Точнее, он есть — внедрение образования и реальная работа с обществом. Но американцам это точно не было нужно. Они пришли в Афганистан, чтобы отомстить за 11 сентября и установить контроль над Центральной Азией. Ну, еще сесть на потоки героина (его производство выросло в 40 раз за время присутствия американцев).

Короче говоря, американцы не приходили исправлять афганское общество, они, как и обычно, приходили за своими интересами. Видимо, сейчас эти интересы удовлетворены, раз они ушли.

Кто-то называет это проигрышем, но я так не считаю. Американцы и не собирались побеждать, по крайней мере в том виде, в каком мы себе это представляем. Наоборот, сейчас они оставили после себя агрессивную средневековую страну по соседству с Таджикистаном и странами Центральной Азии. А кто сказал, что не именно этого они добивались?

А то, что правительственные делегации Узбекистана, Туркменистана и Кыргызстана навестили новое правительство талибов в Кабуле? Это их право, может, они знают, что делают. Думаю, их больше всего интересует экономическая сторона дела. Поживем — увидим, что из этого выйдет.

Все равно — талибам верить нельзя. Чтобы они ни говорили, и как бы ни доказывали свою лояльность, верить им нельзя.

«Нельзя извлекать прибыль при кредитовании, если банк осознает, что сделка нарушает интересы заемщика и выбранная схема заемного финансирования в долгосрочной перспективе приведет к существенным финансовым потерям “Роснано”, — пишет госкомпания.

Она подчеркивает, что кредиты выдавались только на условиях предоставления госгарантий, но финансирование для «Роснано» всегда было целевым и «предполагало венчурное инвестирование в сферу технологических проектов». «В отсутствие государственных гарантий банк не пошел бы на заключение кредитных договоров, потому что сделал бы вывод об отсутствии подтвержденных источников возврата задолженности. В ситуации же с государственными гарантиями банк посчитал возможной выдачу кредита, осознавая высокую вероятность покрытия долга именно за счет государственных гарантий, невзирая на нарушение интересов заемщиков и гаранта в будущем», — утверждает «Роснано», подчеркивая, что ставки по кредитам «Роснано» всегда были существенно выше доходности облигаций федерального займа (ОФЗ) — государственных бумаг, в которые банки могут инвестировать с низкими рисками.

«Для банка было очевидно, что он сможет извлечь для себя преимущества, а также то, что предоставление кредита АО “Роснано” не соответствует его долгосрочным интересам, но вместе с тем все риски банка покрываются государственной гарантией», — указывает госкомпания, делая вывод, что банки планировали «извлекать дополнительную прибыль за счет заемщика без несения каких-либо рисков», поскольку в любом случае деньги будут возвращены государством.

Каковы последствия выдвинутых требований
Долг «Роснано» составляет более 140 млрд руб., а стоимость активов около 70 млрд руб., сказал РБК источник, близкий к одной из сторон переговоров. «Все стороны понимают, что договориться — это единственно правильный выход в сложившейся ситуации. Худой мир лучше плохой войны. Речь идет о пересмотре текущих обязательств, о возврате уже оплаченных процентов речи не идет», — добавил собеседник РБК.

Банки с 2013 года получили от «Роснано» процентных выплат более чем на 100 млрд руб., говорил РБК в ноябре источник, знакомый с ситуацией вокруг переговоров между госкомпанией и кредиторами. Сейчас компания пытается добиться реструктуризации долгов и, как сообщал Минфин, прорабатывает с правительством механизмы повышения эффективности, в том числе по выходу «из исторического проектного портфеля». Инвестиции «Роснано» в этот портфель на конец 2020 года оценивались в 110 млрд руб., в ноябре его состав был удален с сайта госкомпании.

«Отрицательный баланс компании во многом является только следствием модели финансирования, где венчурные проекты финансируют за счет банковских кредитов, причем очень дорогих. И процентные выплаты по этим банковским кредитам, особенно в кризисные годы, сразу после 2014 года например, были запредельными», — отмечал в интервью телеканалу РБК председатель фонда «Сколково» Аркадий Дворкович, в 2015—2021 годах возглавлявший совет директоров госкомпании. В конце 2020 года у «Роснано» сменился менеджмент — из госкомпании ушел ее бессменный руководитель с момента основания Анатолий Чубайс, а сама она перешла под управление госкорпорации ВЭБ. РФ.

«Между Совкомбанком и компанией идут конструктивные переговоры о снижении ставок по кредитам. Мы удовлетворены их ходом и не комментируем те или иные методы и действия сторон в процессе диалога», — сказал РБК первый зампред Совкомбанка Сергей Хотимский.
«Роснано» исполняет свои текущие долговые обязательства. При этом признание кредитных договоров недействительными не подлежит разрешению в досудебном порядке и по российскому процессуальному праву решается только в суде«, — сообщил представитель Промсвязьбанка.
РБК направил запросы в “Роснано”, Минфин и “Ак Барс”.

Есть ли у “Роснано” шансы в суде
Обеспечение обязательств заемщиков гарантиями, поручительствами и иными способами “является нормальной банковской практикой”, поэтому “доводы “Роснано” вызывают недоумение”, сказал РБК партнер юридической компании a.t.Legal Александр Павловский. Закон не обязывает банки при установлении ставки по кредитному договору учитывать любые пожелания заемщика, отмечает он. Суд, по мнению эксперта, с высокой вероятностью откажет в удовлетворении такого иска: “Поэтому вовсе не исключен вариант использования претензий в качестве средства давления во время переговоров”. Если “Роснано” уплачивало по кредитным договорам проценты, то своими действиями компания “подтвердила свое согласие с условиями кредитного договора и порядком погашения задолженности”, добавляет юрист BGP Litigation Виктория Богачева.

В данной ситуации отсылка к рискам, сопровождающим венчурное инвестирование, не применима, поскольку его осуществляет сама госкомпания, отмечает управляющий партнер юридической компании «Иккерт и партнеры» Павел Иккерт. «Кредитора нельзя принудить поступиться своими интересами в случае, если заемщика не устраивают условия, он также волен невыгодный для него договор не заключать», — заключает юрист.

«Роснано» подобным письмом «претендует не просто на особое положение на финансовых рынках, но и на фундаментальное изменение сложившихся базовых законов в сфере венчурных инвестиций», поскольку ее аргументы «не укладываются ни в рыночную, ни в обычную человеческую логику», категоричен советник по специальным проектам коллегии адвокатов А1 Сергей Демкин. Венчурный бизнес предполагает повышенный риск, который компенсируется сверхдоходами от успешно реализованного проекта, а кредиты под госгарантии — «это компромисс, который позволяет финансировать осуществляемую под эгидой государства венчурную деятельность банками, чьи риски хеджируются также государством». По мнению эксперта, «в чистой рыночной экономике шансы получить банковское финансирование “Роснано” равны нулю».

Если бы суд удовлетворил такие претензии, то стороны должны были бы вернуть друг другу все полученное по сделке и все банки моментально (а не в срок, установленный кредитной документацией) получили бы право требовать с «Роснано» полную сумму выданного кредита плюс проценты в размере ключевой ставки ЦБ, подчеркивает Демкин. То есть госкомпания должна была бы одномоментно выплатить банкам сумму чуть менее $1 млрд, указывает юрист, сравнивая ситуацию с «угрозой самоубийством».

Кому кроме банков должно «Роснано»
Кроме 76 млрд руб. долгов по банковским кредитам «Роснано» также имеет обязательства более чем на 50 млрд руб. по облигационным займам. 19 ноября Московская биржа по предписанию Банка России приостановила торги облигациями «Роснано» на фоне встречи представителей госкомпании с кредиторами и держателями ценных бумаг по реструктуризации. 23 ноября Минфин заявил, что обязательства компании будут исполнены, но в сообщении шла речь лишь о бумагах, обеспеченных госгарантиями. Рынок рассматривал даже вероятность дефолта «Роснано» 1 декабря, когда компания должна была расплатиться по облигациям без госгарантий, однако она выплатила долг.

Госгарантиями обеспечены 108 млрд руб. из общей суммы долга «Роснано» в 148 млрд руб., говорил РБК источник, знакомый с ситуацией вокруг долгов «Роснано».