Вскоре после беловежского сговора Москва и Парижский клуб – главный кредитор СССР предложили бывшим советским республикам так называемый нулевой вариант, о котором и упомянул Путин: Россия берет на себя все долги, но также забирает всю зарубежную собственность Союза. При этом речь шла не об общем, едином для всех соглашении, а о двусторонних договорах – с каждой республикой в отдельности. Руководство Украины на эти условия согласилось.
Идея подписать один на всех договор между осколками Союза провалилась чуть раньше. Его отказались подписывать и Молдавия с Азербайджаном, где у власти тогда были довольно радикальные националисты, и даже Узбекистан с Таджикистаном, которые выходить из СССР вообще не планировали.
Республики Прибалтики эту идею тоже не приняли – из-за собственной идеи о том, что они не правопреемники советских республик, а оккупированные коммунистами независимые государства. Но в этом случае никаких проблем из-за прибалтийской неуступчивости не возникло – долг они платить не собирались, но и на имущество не претендовали. Все проблемы «нулевого варианта» были связны исключительно с Украиной. Ее формальное согласие на сделку имело целью подмазаться к российскому руководству с меркантильными целями, а выполнять положения договора в Киеве не собирались изначально – как и Минские соглашения, подписанные два десятилетия спустя.
Верховная рада отказалась ратифицировать договор с Москвой, ведомая популистской мыслью «а вдруг продешевим». Формально там требовали «независимой оценки» стоимости всех активов, по сути это сразу превратилось в народную украинскую сказку о светлом будущем, в котором «москали» просто так отдадут украинцам много-много денег.
Сделку тут же стали обвешивать дополнительными условиями, в том числе абсурдными. Начиная от требования предоставить Киеву под посольства 40 зданий в аренду на 49 лет по общей цене 1 доллар до идеи выдать украинцам на руки 16,37% алмазного фонда СССР, вырытого отнюдь не на Украине.
Сама цифра 16,37% известна в этой стране каждому политику и политологу – эту долю в общесовестком хозяйстве высчитали для украинцев стороны самого первого соглашения (того, что без Молдавии, Узбекистана и прочих). Теперь она – символ национального мифа о несметных богатствах, которые ждут украинцев в том случае, если они будут действовать смело и нагло.
Иногда украинцы, впрочем, возвращались к изначальному тексту соглашения – тема с одобрением «нулевого варианта» возникала в Киеве как минимум дважды, и оба раза применительно к кредиту, который выклянчивали у Москвы. Речь идет о 1996 годе, когда РФ, сама находившаяся в долгах как в шелках, ссудила соседям 2,5 млрд долларов, и о 2009-м, когда правительству Юлии Тимошенко срочно понадобились деньги на фоне мирового финансового кризиса. Оба раза торги вызвали у части украинских элит истерику – и эта наглая истерика работала: кредиты украинцы получали, но соглашение по-прежнему не ратифицировали как «неприемлемое условие». У нищих своя гордость.
Это необходимо подчеркнуть особо: ведомую провинциальным национализмом Украину невозможно было образумить, она была недоговороспособна в принципе. Требование 40 зданий тому примером: Россия соглашалась даже на это, если украинцы умерят аппетиты хотя бы до 28 зданий. Они умерили – и тут же отказались от 19 предложенных им вариантов, одобрив только девять.
«Маловато будет», – говорил по схожему поводу один мультипликационный персонаж, в итоге оставшийся ни с чем.
Уже при Кучме, когда эпоха российско-украинских отношений была по нынешним меркам «золотой», Киев начал судиться с Москвой за конкретные объекты, в том числе за здание торгпредства в Лондоне. Как правило, судился безуспешно: две трети государств, где находилась советская собственность, почти сразу передали ее российской стороне. Но некоторые потребовали согласия «других республик», и кое-где украинцы действительно успели подсуетиться, получив советскую недвижимость самозахватом.
Примерно во второй половине девяностых количество судов заметно сократилось: украинцы сообразили, что дело это по большей части безнадежное, поскольку суды исходят из ситуации «де-факто». Однако от национального мифа про 16,37% отказываться не стали и даже воспринимали его как некое «оружие» против России, по крайней мере, в 2014 году тогдашний премьер-министр Арсений Яценюк поручил МИДу «принять меры по подготовке правовой позиции Украины по распределению имущества и средств СССР». Это произошло в тот же день, когда в Крыму прошел референдум о воссоединении с Россией.
Ничего путного из этого у украинцев, конечно, не выгорело. Но, стоит признать, определенная юридическая правота все же находится на их стороне: пока соглашение о «нулевом варианте» не ратифицировано в парламенте (а ратифицировано оно не будет никогда), оно не действует. А то, что Россия за время спора покрыла все советские долги перед Парижским клубом (еще во второй половине нулевых – досрочно, чтобы не платить проценты), это, можно сказать, было ее собственным решением и актом неслыханной щедрости, который Украину ни к чему юридически не обязывает.
Как мы помним, «законно» не всегда означает «справедливо».
С Украиной, будто бы подгоняющей свою внешнюю политику под стереотипы из советских анекдотов о жадных украинцах, давно уже все понятно. Гораздо интереснее то, почему президент России вообще вспомнил об этом споре – случайно, в ходе разговора о российско-украинских отношениях как таковых, или с намеком на скорое будущее, когда тема раздела имущества между Москвой и Киевом вновь станет остро актуальной.
В начале следующего года Высокий суд Лондона должен огласить свое решение о долге Украины перед Россией в 4,5 млрд долларов. Из них 3 млрд – это сумма кредита, который Киев взял незадолго до госпереворота и свержения президента Януковича, а 1,5 млрд – проценты, накапавшие с тех пор. Аналитики убеждены, что решение будет вынесено в пользу России – это очевидно из самого характера дела. Но вполне очевидно и то, что на первом этапе Киев с таким вердиктом не согласится и долг выплачивать не станет – в его картине мира кредит был взят «под давлением».
Это значит, что будут еще процессы. Москва начнет отсуживать украинскую собственность за рубежом, а Украина – всячески этому сопротивляться и повторять как заклинание цифру 16,37, ожидая того, что русские в который уже раз плюнут на договоры, которые украинцы не исполняют, и на долги, которые украинцы не отдают.
