Новое «лево-зелёное» правительство начало действовать в том же духе. Но вопрос «СП-2» вынесли за рамки коалиционного соглашения, ибо коалицианты имели по этому поводу диаметрально противоположные точки зрения, не сводимые к единому знаменателю. То есть по умолчанию стратегия кота Васьки и далее должна была быть основой немецкой внешней политики, но члены кабинета от разных политических сил имели большую свободу в высказывании своей (и своей политической силы) точки зрения по вопросу, не регулируемому коалиционным соглашением.

Все ведь люди, не звери. Всем понятно, что у каждого свои избиратели, голосовали они за разные программы и нельзя требовать от партнёра по коалиции, чтобы он наступил на горло собственной песне в твоих интересах. В таком случае коалиция распадётся.

Поэтому формально Анналена ничего из основных принципов германской политики не нарушила. Политику определяет кабинет в целом, она же высказала лишь своё личное (и своей партии) отношение к перспективам «российской агрессии» и «СП-2». Так почему же крупный германский бизнес немедленно среагировал и дал жёсткий отпор министру иностранных дел в своих СМИ?

Если бы Анналена разглагольствовала исключительно о «российской агрессии», никто бы и слова не сказал — это общее место западной пропаганды, тема, в объективности которой сомневаться непозволительно. Доказывать или как-то обосновывать подобные заявления нет никакой необходимости. Но она покусилась на святое — на «Северный поток — 2». Это проект, в который наряду с «Газпромом» вложили миллиарды долларов европейские, в том числе германские газовики. Причём если «Газпром» бодро отбивает (если уже не отбил, то скоро отобьёт) свои вложения за счёт резко (в три-пять раз) подскочившей и продолжающей держаться на рекордных отметках цены на газ, то немецкие участники получат возможность отбить вложения только после начала работы газопровода (за счёт платы за транспортировку газа).

Сама Германия от выросшей цены на газ практически не страдает (по крайней мере на макроуровне), поскольку «Газпром» продолжает поставки основным потребителям по ценам долгосрочных контрактов, которые немцы, в отличие от поляков, украинцев, молдаван и пары-тройки других неадекватов, не стали переписывать, привязывая цену трубопроводного газа к цене спота. Так что сверхприбыли «Газпрома» если и вызывают зависть, то не раздражают, поскольку он зарабатывает на других, немецкий же бизнес находится в выгодной позиции. А вот гипотетический отказ от «СП-2» заставит участников потерять несколько миллиардов евро, вложенных в строительство, и упущенную выгоду на десятки миллиардов от эксплуатации газопровода. Поэтому любые попытки посягнуть на «СП-2» вызывают жёсткий отпор со стороны немецкого бизнеса.

Анналена допустила серьёзную ошибку. Она откомментировала тему, непосредственно не относящуюся к сфере её компетенции — МИД не является ведомством, прямо ответственным за сертификацию газопровода. При этом её комментарий, безусловно, используют в качестве аргумента против сертификации враги проекта. Тем более что доля истины в её словах есть: европейское законодательство и европейские суды как минимум неоднозначно трактуют соответствие «СП» и «СП-2» европейским нормам.

Заявление Анналены, безусловно, будет использовано врагами «СП-2» в борьбе против его сертификации. Оно сделано явно в партийных интересах зелёных и исходя из политических интересов самого министра, так как ориентировано на электорат зелёных, но нарушает позицию кабинета, которая заключается в том, что газопровод должен вступить в строй, поскольку это соответствует экономическим интересам Германии.

В то же время критика Анналены за её слова о газопроводе способствовала бы расколу в кабинете и возможному развалу и так неустойчивой коалиции. Возможно, вскоре наступит время и для такого решения, предполагающего досрочные выборы в бундестаг, но не сейчас. Поэтому германский бизнес организовал травлю министра по тому вопросу, по которому претензий к ней не имеет, но по которому ей будет гораздо сложнее защищаться.

СМИ представили заявление Анналены по «вторжению» России (которое мало чем отличается от заявлений, делавшихся раннее той же Меркель, её министрами и дипломатами) как провокационное действие в отношении Кремля, способное втянуть Германию в ненужный ей вооружённый конфликт с Россией на Украине. А надо сказать, что «весну сорок пятого года» хорошо помнят не только «Вена, Альпы и Дунай». У Берлина она тоже намертво отпечаталась в подкорке.

Война с русскими за американские интересы — вечный кошмар новой (послевоенной) Германии. Избиратели Анналены выступят против подобной провокации одним фронтом с избирателями её партнёров по коалиции и избирателями оппозиции.

Министру показали, что никто не будет вести с ней дискуссию по выгодному для неё электорально газовому вопросу. Если не начнёт себя хорошо вести, её просто обвинят в разжигании войны по причине политической некомпетентности, после чего партии придётся либо заменить министра, либо рисковать расколом коалиции и досрочными парламентским выборами в условиях негативной для неё информационной повестки.

Такого рода сообщение германский бизнес послал германскому же министру иностранных дел через прессу. Скоро узнаем, выбрала ли Анналена конструктивный компромисс или борьбу. Но каков бы ни был её личный выбор, борьба противников газопровода с его сторонниками не прекратится. Не потому, что «СП-2» вбивает гвоздь в крышку гроба украинского проекта (Украину и в целлофановом пакете похоронить можно), а потому, что это лишь видимая глазу верхушка айсберга, основанием которого является борьба за тотальный разрыв экономических и политических связей России и Германии и ликвидация российско-китайского проекта Большой Евразии.

Это принципиальный стратегический геополитический выбор, и от одной «зелёной» дамы, пусть и с двойным именем, исход борьбы не зависит и зависеть не может. Анналена — лишь эпизод, далёкое слабое эхо настоящей борьбы.

— Даже после выхода из документа США и России он всё равно продолжит существовать. В конце концов в нем остается еще 32 государства, — сказал «Известиям» научный сотрудник Института исследования проблем мира и безопасности при Гамбургском университете (IFSH) Александр Греф. — Но им необходимо решить, как будут вестись дальнейшие полеты. Члены НАТО друг за другом не наблюдают. Из других стран наибольший интерес представляют Украина, Босния и Герцеговина и Грузия.

Ключевой вопрос в том, останется ли в договоре Республика Беларусь, — согласно российско-белорусскому соглашению 1995 года, в ДОН РФ и РБ действовали как группа государств.

— С учетом этого у Минска нет ни собственных самолетов, ни датчиков, ни аэродромов, с которых устанавливается максимальная дальность полетов, — отмечает Александр Греф. — Беларусь может принять от России оборудование, но переговоры на этот счет потребуют времени. Наиболее вероятно, что полеты возобновятся лишь с 2023 года.

В Минске с ответом на этот счет пока не спешат: как заявили «Известиям» в постпредстве Белоруссии при ОБСЕ, решение об участии в договоре зависит от позиций других его подписантов.

— Выход из ДОН двух ключевых участников (России и США. — «Известия») и прекращение существования группы, в которую входила Беларусь, создает совершенно новую ситуацию и для договора, и для Беларуси, которой предстоит самостоятельно выполнять ДОН. Складывающаяся ситуация потребует в первую очередь глубокого всестороннего анализа, который сейчас проводится в Минске, — отметили в диппредставительстве. — Многое будет зависеть и от позиций других государств — участников ДОН. В связи с этим на последнем заседании ККОН белорусская сторона заявила, что в 2022 году не будет принимать наблюдательные миссии и проводить наблюдательные полеты.

По словам Константина Гаврилова, если Минск останется в ДОН, Россия будет готова помогать своему союзнику технически — в частности, предоставлять ему самолеты и аппаратуру для наблюдения.

Символ доверия
И хотя теперь Россия не сможет совершать наблюдательные полеты над территорией союзников по НАТО, у нее есть и другие возможности получать информацию об их военной инфраструктуре. По словам Константина Гаврилова, у Москвы, как и у Вашингтона, есть спутники, которые могут «контролировать любые перемещения вооруженных сил как на территории Европы, так и по ту сторону Атлантики».

— У США уже работает отличная спутниковая группировка, работы по наращиванию соответствующего потенциала ведутся и в России. Но что точно не заменить, так это опыт межвоенного сотрудничества на рабочем уровне, — сказал «Известиям» научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, сооснователь проекта «Ватфор» Дмитрий Стефанович. — Новые соглашения вполне возможны, в том числе в рамках российских предложений по гарантиям безопасности в Евро-Атлантическом регионе, однако эта задача потребует довольно долгой проработки.

С ослаблением договора уходит и его символическое значение, говорят аналитики.

— Ценность ДОН заключается не только в возможности наблюдать друг за другом, но и в том, что на протяжении 30 лет с момента его подписания он был символом кооперативной безопасности, обеспечивал прямые контакты военных и создание атмосферы доверия, — говорит Александр Греф. — На сегодня сотрудничество в сфере наблюдения с воздуха между РФ и США представляется политически невозможным. Но это может измениться в будущем.

По мнению эксперта, сейчас важно, чтобы оставшиеся участники договора продолжили его соблюдать, совершенствовали документ (например, начали использовать цифровые камеры) и обсуждали дополнительные сферы его применения (например, трансграничная помощь при стихийных бедствиях). Они также могут расширить ареал его действия — например, в Арктику; если это произойдет, Россия и США могли бы заинтересоваться таким новым режимом, подытожил Александр Греф.