Практически нет сомнений в том, что история с «вагнеровцами» должна была стать частью запуска широкомасштабных антиправительственных акций, включая беспорядки и подготовку к террористическим актам. Как мы теперь знаем, действительно во время подсчета голосов после выборов президента Белоруссии начались активные вбросы и фейки касательно якобы имевших место фальсификаций в пользу действующего президента Александра Лукашенко. Были созданы такие фейки, как «Я-МЫ 97%», которые указывали, что якобы 97 процентов населения не поддержали Лукашенко. Кроме того, через СМИ вбрасывалась информация о том, что поскольку власти Белоруссии не допустили к выборам разного рода оппозиционных кандидатов по типу Виктора Бабарико и Валерия Цепкало, то выборы президента нельзя считать легитимными. Мало того, такие вбросы осуществлялись и до выборов, то есть имело место применение так называемой технологии превентивной делегитимизации выборов, к которой коллективный Запад, прежде всего США, прибегал неоднократно, например в Венесуэле и Боливии.
В результате стали генерироваться управляемые антилукашенковские беспорядки, в которых особая роль была отведена змагарам – местному аналогу бандеровцев с бело-красно-белым флагом. Координацией протестов и беспорядков активно занимался телеграм-канал Nexta, главреда которого – Романа Протасевича позже белорусские спецслужбы сумели арестовать. Сам же канал контролируется спецслужбами Польши и Литвы, и через него осуществлялась координация антилукашенковских сил. В значительной степени подобная координация людских масс была схожа с тем, как проводились антипекинские акции в Гонконге в 2019–2020 годах. По некоторым сведениям, участники беспорядков и антиправительственных митингов в Белоруссии передавали данные с телефона на телефон, используя программы, которые работают по принципу AirDrop. Это позволило обмениваться информацией между пользователями, лишенными доступа в сеть Интернет. Такого рода данные поступали на устройство координатора, который отвозил его в посольства Литвы и Польши. Из диппредставительств, имеющих оборудование для спутникового Интернета, информация поступала за пределы Белоруссии, где ее обрабатывали определенным образом, а затем публиковали в СМИ. Таким способом создавались нужные заказчикам сюжеты, поданные под определенным (понятное дело, антилукашенковским и антироссийским) углом.
Мы командуем, вы действуете
Фактически в РБ попытка государственного переворота осуществлялась по принципу аутсорсинга, когда общий и наивысший (стратегический) уровень управления осуществлялся из США, которые, по заявлению главы СВР Сергея Нарышкина, взяли под плотную опеку бывшего кандидата в президенты Тихановскую вместе с другими оппозиционными активистами, которых раскручивают в качестве «народных лидеров» и будущих руководителей демократической Белоруссии. Нижестоящий уровень атаки находился и находится до сих пор в Польше, Литве и на Украине. В попытке госпереворота в Белоруссии участвовали разные структуры этих стран. Например, польские, а именно Центральная группа психологических действий (Centralna Grupa Dzialan Psychologicznych), игравшая роль информационного и координирующего узла в беспорядках. Кроме того, с территории Украины в Белоруссию проникали и проникают подрывные элементы, осуществляется переброска оружия и боеприпасов, о чем заявил лично Александр Лукашенко. Таким образом, коллективный Запад, чтобы не особо светиться, стремился осуществить переворот в Белоруссии руками лимитрофов, в значительной степени лишенных собственного суверенитета.
Если в целом оценивать происходившее в РБ в 2020 году, можно утверждать, что против нее применялась смешанная технология государственных переворотов, частично вобравшая в себя методы и приемы тех из них, которые уже были реализованы или предпринималась попытка их осуществления в недавнем прошлом.
Первая технология, к которой близок белорусский случай, – майдан на Украине 2013–2014 годов. Как и тогда на Украине, в Белоруссии действовали радикалы, составившие ядро наиболее активных участников антиправительственных беспорядков. Огромную роль сыграли и НПО, через которые были инжектированы порядка 20 миллионов долларов в 2019-м и начале 2020 года на организацию беспорядков в РБ, о чем также заявил Сергей Нарышкин. Кроме того, использовались социальные сети, но уже более активно, нежели восемь лет назад на Украине. Разница заключалась в том, что на майдане мобилизация противников Виктора Януковича проводилась в специальной зоне – том самом пресловутом «майдане незалежности», аналог которого существует во всех классических «цветных революциях». Тем более что апробация этой технологии на Украине уже осуществлялась в 2004–2005 годах во время так называемой оранжевой революции.
В Белоруссии же обошлось без майдана, и понятно почему. Дело в том, что государства – мишени агрессии тех, кто использует подобные технологии демонтажа политических режимов, в определенной степени научились справляться с ними (блокировать подходы к крупным площадям, модифицировать приемы борьбы силовых структур с такими образованиями и так далее), поэтому требовалось нечто новое.
Так, при помощи телеграм-канала Nexta осуществлялась координация групп антилукашенковски настроенной части населения. В результате организаторам попытки госпереворота на первых порах удалось добиться высокой мобильности людских масс и адаптивности в их реагировании на действия правоохранительных органов, создав реальные условия для свержения Лукашенко. И только ценой значительных усилий и некоторой помощи извне удалось разрушить каналы управления, нейтрализовать наиболее одиозных элементов-радикалов, устранить координирующие узлы, начать контрнаступление в информационной сфере, контроль над которой изначально был проигран белорусскими властями, но впоследствии восстановлен, опять же не без помощи коллег из братской страны. Как следствие мобилизационный потенциал участников выступлений и беспорядков удалось существенно подорвать и на текущий момент никакой серьезной видимой активности они не проявляют.
Цветной винегрет
Вместе с этим наблюдались признаки и других технологий госпереворота, которые США применяли в регионах, расположенных на другой стороне планеты. Речь идет о технологии, которой автор этих строк вместе со своим коллегой – профессором МГУ, доктором политических наук Андреем Манойло дал название венесуэльский прецедент. Суть которой, имеющей тот же смысл, что и классические «цветные революции», но технологически отличающейся, состоит в том, чтобы найти некоего оппозиционного кандидата, подконтрольного внешним организаторам переворота, и через созданную искусственным образом кризисную ситуацию признать его президентом, а затем передать ему контроль над активами страны-мишени (если те находятся в западных банках). И за счет страны-мишени и ее народа попытаться совершить переворот. Данная схема позволила сильно дестабилизировать ситуацию в Венесуэле, но окончательного успеха так и не достигла. Если в Венесуэле на роль «признанного президента» выбрали Хуана Гуайдо, то в Белоруссии на аналогичную роль нашли упомянутую выше Светлану Тихановскую, но с одной существенной разницей: помня провал с Гуайдо, западные кураторы Тихановской не стали ее официально признавать президентом (за исключением Литвы), но обращаются с ней как с де-факто президентом РБ. Сделано это специально, чтобы в случае чего всегда можно было сказать, что они ее не признавали президентом, тем самым оставили себе пространство для маневра. Плюс ко всему отличие заключалось и в отсутствии фактора военных, которые имеют немалый вес в Венесуэле, как и в большинстве латиноамериканских стран.
Все эти признаки позволяют утверждать, что на Белоруссии была протестирована смешанная схема госпереворота, которая включала в себя элементы украинского майдана (что логично, учитывая схожие социокультурные условия и общий генезис Белоруссии и Украины как части исторической России), Гонконга (с принципиальной разницей в том, что в Гонконге была внестоличная форма «цветной революции», то есть с попыткой оторвать Гонконг от Китая или усугубить ситуацию в нем, что являлось элементом системного давления на Поднебесную в торговой войне) и Венесуэлы (технология признания оппозиционного лидера президентом с последующей дозированной передачей ему активов страны-мишени). Однако Западу было нечего передавать Тихановской – власти Белоруссии просто не держат столько активов на Западе, поэтому их довольно трудно прижать способом, аналогичным тому, который применяется в отношении венесуэльских чавистов.
На этом агрессия в отношении Республики Беларусь со стороны коллективного Запада, разумеется, не закончилась. Достаточно вспомнить скоординированную информационную атаку на Минск после задержания главреда телеграм-канала Nexta Романа Протасевича. В адрес белорусского руководства посыпались обвинения в международном терроризме и пиратстве, хотя действия силовиков были абсолютно законными, учитывая обстоятельства, при которых был посажен самолет с Протасевичем. Это не говоря о традиционных цинизме, лицемерии и двойных стандартах Запада. Достаточно вспомнить случай с экс-президентом Боливии Эво Моралесом, самолет с которым в июле 2013 года принудили к посадке в Австрии по команде из Вашингтона: американцы полагали, что на борту лайнера мог находиться экс-сотрудник ЦРУ и АНБ Эдвард Сноуден. То есть имел место форменный международный бандитизм, поскольку президент и его самолет пользуется иммунитетом и неприкосновенностью. Однако этот случай Запад или не вспомнил, или старался не афишировать, чтобы не создавать ненужных ему ассоциаций. По сути дела после провала «беломайдана» в РБ наступила эпоха информационных операций и провокаций с целью максимальной дискредитации и оказания мощного давления на действующего президента Лукашенко, а также на Владимира Путина.
Текущий период обострений, связанный с миграционным кризисом на польско-белорусской границе, в определенной степени является продолжением противостояния, в котором западные державы стараются представить миграционный кризис так, как это выгодно им, в том числе и через блокировку доступа к границе со стороны Польши, представителям СМИ, препятствуя освещению ситуации с мигрантами. Этим опять-таки пытаются создать соответствующий фон, на котором Лукашенко выставляют в негативном свете. Кроме того, нельзя забывать, что ситуация обостряется на фоне обвинений России в подготовке к вторжению на Украину. В западных СМИ сейчас эта тема одна из самых популярных.
Вот уже и Александр Лукашенко высказался на сей счет: «Запад, наверное, переживает, что у нас стал меньше поток мигрантов, так как использовали этих людей (мы это уже видим) для того, чтобы решить свои внутренние проблемы и держать нас в напряжении, – заявил белорусский лидер и добавил: – Они прекрасно понимают, что если только Украина попробует развязать конфликт с Россией, в стороне Беларусь не останется, поэтому белорусскую армию надо сдерживать, напрягать на западных рубежах».
Нельзя точно сказать, насколько вероятен данный сценарий, но эскалация в информационной сфере видна невооруженным взглядом. По сути наблюдается увязывание возможной эскалации в Донбассе с событиями в Белоруссии. Такой шаг, с точки зрения агрессоров, логичен, поскольку этим три славянские ветви единого народа стравливаются между собой через серию различных конфликтов, целенаправленно увязываемых в тугой узел, с созданием отрицательного синергетического эффекта. Таким способом все три страны – РФ, РБ и УР должны быть взаимоослаблены. Украина уже лишена суверенитета, но используется как инструмент вовлечения Москвы и Минска в назревающий конфликт. Одновременно Запад будет усиливать давление, синхронизируя его с этим целенаправленно провоцируемым противостоянием. Точно рассчитать дату начала активной фазы конфликта практически невозможно, однако есть основания полагать, что по мере приближения 2024-го – года выборов в России, США и на Украине – вероятность его будет нарастать. И к этому нужно быть готовыми Москве и Минску.
