Более того — с точки зрения Запада, возможна и эскалация конфликта. Хотя Джо Байден и другие представители администрации не раз повторяли, что установление бесполетной зоны не планируется, полностью исключать такого решения нельзя. Белый дом смотрит за развитием ситуации и уточняет свои действия шаг за шагом. Если в настоящее время такой потребности нет, это не значит, что через несколько месяцев такая потребность не появится.
Напомним, что бесполетная зона, вопреки "мирному" звучанию термина, подразумевает патрулирование воздушного пространства военной авиацией и работу систем ПВО, то есть прямой военный конфликт ВС России и НАТО. Хотя, конечно, вид падающих в огне американских истребителей не выгоден ни Вашингтону, ни производителям военной техники.
В среду, 16 марта, президент Зеленский выступил перед конгрессом США, в очередной раз потребовав бесполетной зоны и поставок вооружений. Его выступление с сопроводительным видео служило дальнейшей психологической мобилизации американского истеблишмента и широкой публики против России. От Зеленского в конгрессе требовалось лишь актерское мастерство в художественном чтении. Однако по существу речь выражала позицию военной машины США за прямую войну с Россией. Это американское "ястребиное" лобби требовало словами актера Зеленского введения бесполетной зоны.
Параллельно идут мирные переговоры между представителями России и Украины. Пока этот процесс выглядит необходимой формальностью, но не более. Представители Украины предлагают австрийский или шведский вариант нейтрального демилитаризованного государства с собственной армией, а одним из гарантов соглашения предлагает себя Турция. На данном этапе это звучит весьма оторванно от реальности; возможно, впоследствии каким-либо образом эти формулы обретут материальность.
Но кто сейчас заинтересован в мире? Зеленский? После серии милитаристских речей и надрывно-эмоционального выступления в конгрессе США может ли новый герой и любимец широкой западной публики вдруг развернуться на 180 градусов и запросить мира? Вряд ли. Но даже если такие чудеса случались бы, насколько Зеленский еще управляет ситуацией на Украине? И совершенно точно мира не хотят в Вашингтоне: американское лобби войны давно ждало повода развязать открытый конфликт против России руками украинцев, и сейчас, с их точки зрения, все идет хорошо. И чем дольше будет идти, тем лучше. Гибель гражданского населения — не аргумент. Жизни украинских граждан для заокеанских стратегов значат так же мало, как и жизни афганцев, иракцев, сирийцев в войнах на Ближнем Востоке или многонационального населения при бомбардировках Белграда.
Можно ли представить, что Зеленский вдруг выйдет из-под американского контроля и сам захочет мира? Ведь для него, наверное, жизни сограждан имеют значение. "Чего это он о себе возомнил?!" — услышит Зеленский окрик из Вашингтона. "Мы его поставили, вооружили на войну с Россией, а он против нас миром пошел?" — вобьют его кураторы обратно в ранг вассала. Ибо единственный выход из положения марионетки — это смерть. Причем жестокая, как в случае с Саддамом Хусейном или, еще хуже, Муаммаром Каддафи. А нацистов на Украине, желающих свести счеты с еврейским мальчиком из хорошей семьи, найдется гораздо больше, чем требуется.
Пока неясно, сколько времени Киев планирует держаться в осадном положении. Допустим, что в результате военной операции Украина будет разделена. Но где бы ни проходила новая граница, западная часть Украины будет самой вооруженной территорией в Европе. А может, и в мире — с ближайшим конкурентом по вооруженности Израилем, находящимся в состоянии перманентного военного конфликта. Восточная часть будет под постоянным военным прессингом, и гарантировать мирную жизнь настрадавшимся жителям признанных ДНР и ЛНР будет непросто. Повторим, что демилитаризацию Украины в Вашингтоне не рассматривают совсем и военный бюджет конгресс США никогда не отменял.
Второй, гораздо более масштабный процесс — экономическая война США против России, которая охватывает, естественно, всю территорию нашей страны. Белый дом объяснял, что было два варианта действий: начать физически войну с Россией или заставить Россию "заплатить высокую цену" путем введения тотальных санкций. В силу инстинкта самосохранения выбор очевиден. Эта экономическая война — всерьез и, согласно планам Вашингтона, "до победного конца" — как для администрации Рейгана разрушение Советского Союза. Отмена санкций столь же маловероятна, как и демилитаризация Украины.
Внутри России на протяжении двадцати с лишним лет практически все усилия правительства были направлены на встраивание страны в глобальную экономику с ориентиром на Запад. Национальный частный и государственный капитал получал от этого крупные дивиденды, небольшая часть по законам рейганомики просачивалась и до среднего класса. Инвестиции и торговля подвязали Россию к Западу тысячами связей. Много что получилось в гуманитарной и спортивной сферах: Олимпиада в Сочи, чемпионат мира по футболу и десятки других крупных мероприятий преобразовали Россию в яркое, привлекательное направление для самых разных инициатив.
Теперь эти связи с Западом разорваны, мягкая сила отменена — и от правительства требуется практически противоположное: строить самостоятельную экономику и связи с другими странами и регионами. Конечно, с уходом западного бизнеса открываются невиданные с конца 1990-х возможности для бизнеса российского, и правительство уже заявило о многих мерах поддержки экономики в новых условиях. Успех будет зависеть от многих факторов, в том числе от посвященности чиновников благосостоянию страны и народа.
Очевидно, что и Западу выкорчевывание России из мирового рынка обойдется дорого. Последствия повышения цен на энергоносители, удобрения, зерно встряхнут в Европе не только экономику. Средний класс и все, кто беднее, не смогут платить за отопление, тем более при параллельном росте цен на все, в чем есть энергетическая составляющая. Как долго европейцы будут мерзнуть, прежде чем выйдут на улицы против своих правительств? Сколько правительств в Европе рухнет в результате? Эти новые проблемы ложатся на кризис западной социальной системы, который углублялся еще до начала последних событий.
Между тем риски еще могут и усугубиться. Один из редких здравых голосов в Вашингтоне Джордж Биби, вице-президент и директор по исследованиям в Центре национальных интересов, предупреждаетпротив американского стремления принудить Кремль к "капитуляции" и организовать "смену режима" в России: "Лидеры сверхдержав не должны загонять друг друга в ситуации, когда им приходится выбирать между потерей лица и развязыванием ядерной войны". По словам Кеннеди, напоминает Биби, это было главным уроком кубинского ракетного кризиса.
Джордж Биби предупреждает о риске военного столкновения между США и Россией: если требования безопасности России не будут услышаны, нас ждет уже не холодная, а "весьма горячая" война. Как ее избежать? "Мы должны признать болезненную реальность: им нужен жизнеспособный путь к будущему, в котором санкции будут ослаблены, а войска НАТО не будут размещены на Украине, обеспечивая ее (России) безопасность", — предлагает эксперт.
Сможет ли Вашингтон смириться с такой "болезненной" реальностью? Сам Джордж Биби с подобным взвешенным подходом продержался в ЦРУ во главе отдела анализа по России лишь три года, в 2005-2007-м, а потом был отправлен работать на открытых источниках. Вероятно, взвешенные позиции не вписывались в целеполагание системы. А в сегодняшней ситуации такие мнения имеют минимальный вес.
Гигантский долг и внутренние противоречия в США заставляют мирового гегемона применять все более агрессивные средства для поддержания ускользающего статуса. Получение контроля над ближневосточными энергоресурсами стоило почти двадцати лет войн в регионе. Но теперь дело дошло до более сложных задач, таких как отъем энергетических рынков и возможностей России. Проблема для Запада — в том, что армия России не идет ни в какое сравнение с тем, с чем натовским военным приходилось сталкиваться в Ираке или Сирии.
По сумме двух процессов — военной операции России на Украине и экономической войны Запада против России — Россия и мир вместе с ней вступили в период глубокой трансформации. Успех "перезагрузки" зависит от того, чья система дольше продержится в кризисных условиях и сможет успешнее адаптироваться к новым форматам.
