Я знаю несколько человек «молодых демократов» из того состава Киевсовета, в котором работал Погребинский. Тогда все они разделяли его мнение. С течением времени часть из них логически мигрировала в нацисты, единицы осознали совершённую ими ошибку и после длительной, безуспешной борьбы с нацификацией Украины оказались в России в эмиграции. И только Михаил Борисович остался верен своей теории создания европейской Украины, которая бы динамично развивалась и держала курс в Европу при плодотворном взаимовыгодном сотрудничестве с Россией.
Тридцать лет, на каждом историческом повороте, Украина стабильно делает выбор против России и в пользу нацизма. Уже один лишь этот факт мог бы заставить задуматься о соответствии реальности теории «братского союза» независимой Украины с Россией.
Упорство Погребинского в отстаивании своей позиции я могу отнести только на счёт того, что по своей первой (основной) специальности он физик-теоретик. Дело в том, что в вечном споре между «физиками и лириками» «лирики» — представители гуманитарных («неточных») наук, которые многими «физиками» и вовсе науками не признаются, стабильно демонстрируют большую способность к государственному управлению. Гуманитарии работают с таким тонким и не поддающимся измерению в рамках «точных наук» объектом, как человеческая душа. Поэтому они понимают, что любая политическая теория лишь в том случае будет действенной, если она будет соответствовать душевным порывам как отдельного человека, так и исследуемого общества. Точные же науки исходят из предположения, что любая теория верна, если она не опровергнута.
Дело в том, что в политике ничто не может быть опровергнуто окончательно. Ибо политика — всегда стечение определённых обстоятельств и всегда можно сослаться на то, что обстоятельства могли бы сложиться и иначе. Именно поэтому люди ничему не учатся у истории, в которой всё, что мы переживаем, уже неоднократно было. Человек, увлечённый конкретной политической теорией (коммунизма, либерализма, национализма и т.д.), ищет и находит обстоятельства и факты, его теорию подтверждающие. На деле же любая политическая теория слишком узка для описания всего многообразия политической жизни человечества. Замыкаясь в её рамках, мы обрекаем себя на бесконечное повторение бесплодных попыток влить огромную «цветущую сложность» человечества в маленький сосуд нашего разумения.
Мы с Михаилом Борисовичем оказались политическими если не союзниками, то попутчиками исключительно благодаря его политической порядочности, предполагавшей верность не оправдавшей себя теории. Как было сказано выше, в конце 80-х — начале 90-х многие разделяли заблуждение Погребинского относительно возможности создания цивилизованной Украины, прагматично сотрудничающей с Россией.
Первые же годы существования украинского государства показали, что это невозможно. У советских военных, принимавших присягу Украине, сразу же спрашивали, готовы ли они воевать с Россией (сразу же определяя главного врага, к войне с которым молодое государство готовится в первую очередь).
Точно так же с первого дня начались «газовые войны», в которых украинская позиция была абсолютно бескомпромиссной и направленной на уничтожение сырьевого могущества России. Запад ещё размышлял, стоит ли втягиваться в энергетический конфликт с Россией, а Украина уже воевала вовсю, и ни при одном президенте эта война не прекращалась. Российские СМИ были изгнаны с украинской территории уже в середине 90-х. Те, что сохранились, добавив к своему названию «в Украине», были похожи на материнские издания не больше, чем издававшаяся во время Афганской войны на деньги ЦРУ Савиком Шустером газета «Красная Звезда» на реальное издание Министерства обороны СССР.
После этого у прекраснодушных «молодых демократов» оставалось два пути: признать свою ошибку, вспомнить, что они русские, и начать борьбу против создающейся на южнорусских и малороссийских землях антирусской химеры или упорствовать в заблуждении украинства и двинуться по пути быстрой нацификации, превращаясь в жалкое подобие уничтоженного нашими дедами рейха. Первый путь выбрали единицы. По второму пошло большинство. И только Михаил Борисович до конца остался адептом теории цивилизованной Украины.
Он до конца боролся, призывая сошедшее с ума общество вернуться на столбовую дорогу цивилизации. Его технически организованный ум не понимал, как можно не замечать очевидное и вопреки собственным интересам бороться за торжество невероятного. Не надо быть выдающимся математиком, чтобы просчитать, что нацистская Украина не может существовать. Подавив внутреннее сопротивление и прожрав внутренний ресурс, нацисты обречены либо начать борьбу пауков в банке, либо броситься на внешнего врага.
Россия им не по зубам, значит, они могут выступать лишь в качестве младшего партнёра Запада. Но даже если представить себе невероятное — Запад уничтожил Россию и уцелел, то украинские нацисты становятся для него обузой и подлежат уничтожению, ибо ничего из себя не представляют, но агрессивно требуют многого.
То есть украинский нацизм, а значит и нацистская Украина, обречены на уничтожение в любом варианте истории. Цивилизованное украинское государство и политическую украинскую нацию мог бы создать конгломерат армян, грузин, евреев, греков, болгар, молдаван, пуштунов и т.д. Такому государству действительно нечего было бы делить с Россией, и оно могло бы с ней плодотворно сотрудничать.
Загвоздка в том, что основу украинской политической нации составляют русские, отказавшиеся от своей русскости, «убившие в себе русского», стыдящиеся своего русского прошлого. Это бывшие русские с вырванной, изувеченной, растоптанной русской душой. Я же говорил, что гуманитарии, имеющие дело с человеческой душой, более адекватно, чем технари, оценивают и решают политические проблемы. Гуманитарию понятно, что русские, самоубившие свою русскую душу, могут строить только анти-Россию. Любая Украина обречена быть анти-Россией, сколько бы технари ни объясняли взбесившемуся обществу манкуртов, что это им материально не выгодно. Никакие материальные блага не будут в радость украинцу, пока он не выпьет последнюю каплю крови последнего русского. Ибо только так он может вытравить из истории память о своём предательстве.
Повторю, речь идёт не о преступном руководстве, не о преступной армии, а о преступном обществе. Священники, благословляющие украинцев «на защиту отечества», ведают, что творят. Они прекрасно знают, что потворствуют нацистам. Для них не являются секретом все нацистские преступления. Они сознательно выбрали сторону зла, отвернувшись от Бога.
Творческая интеллигенция и журналисты, поддерживающие украинскую пропаганду, распространяющие фейки, призывающие кары небесные на головы россиян, зовущие Запад на войну с Россией, волонтёрящие в помощь украинской армии, отслеживающие и травящие в социальных сетях (а по возможности и в жизни) всех несогласных, прекрасно знают, какому молоху они служат. Тем не менее в лучших традициях гитлеровской пропаганды они льют крокодиловы слёзы по разрушенным украинским городам, как будто можно бескровно освободить от нацизма насквозь им проникнутое общество. Так же и в рейхе «удивлялись» и «обижались» в 1945 году тому, что засевшие в городах нацистские гарнизоны армиям союзников приходится уничтожать вместе с городами.
Россия в очередной раз спасает человечество от нацистской заразы. Нацистская Украина, наследуя рейху, пытается сплотить против
России весь Запад, сделать войну мировой. Защититься от этой заразы, не уничтожив поражённое ей общество, невозможно. Украинство будет денно и нощно воспроизводить нацизм.
Время, когда можно было сохранить порядочность, на примыкая ни к одному из лагерей, закончилось. Наци никому не дадут уйти от выбора. Если ты не эмигрировал или не спрятался надёжно где-то на Украине, у тебя два пути — либо в тюрьму (если не убьют), либо в хор нацистских подпевал. Отмолчаться не позволят «европейцы» из СБУ и территориальной обороны.
Украина Погребинского — прекрасная фантазия, реализовать которую на практике никому не удавалось и никогда не удастся. Сейчас речь идёт о том, кому жить, а кому умереть. Нацистской Украине Погребинский не нужен. Они могут существовать только по отдельности: либо Погребинский без Украины, либо Украина без Погребинского.
Это — личная трагедия Михаила Борисовича, искренне стремившегося к благу для всех, это трагедии многих граждан Украины, просто живших, просто работавших и не задумывавшихся об особенностях украинской власти и её постоянной миграции ко всё большему зверству, это и наша трагедия — у многих на глазах в зомби превратились хорошие знакомые, друзья, родственники, любимые. Ещё вчера такие близкие, сегодня они несут угрозу нашей жизни и даже существованию цивилизации.
Мы больше не можем быть гуманными с негуманоидной формой жизни, её скорейшее уничтожение — есть высшее проявление гуманности, ибо уменьшит количество жертв инфернальной украинской государственности. Тем больше порядочных людей выживет, тем меньше их духовно сломают в эти последние дни (недели, месяцы) существования Украины, чем жёстче и последовательнее мы будем уничтожать поражённое украинством общество. Подчеркну, не людей, а общественные структуры, превращающие людей а нелюдей.
Эта война закончится только тогда, когда мысль о возможности восстановления украинской государственности будет приравнена к преступлению против человечности, как призыв к возрождению ублюдочной формы нацистского рейха.
Либо мы без Украины, либо Украина без нас. Вместе нам на Земле тесно.
