В чем тайна американской стратегии?
Владимир Путин стал прямо говорить, что американцы желают нас ослабить, расчленить и чуть ли не захватить. Президент России проводит прямые параллели между современными западными политиками и Гитлером. Можно ли разобраться в том, где здесь правда, а где — пропаганда?
Шахматная игра
Внешнеполитическая игра – это своеобразная шахматная партия. И в ней многое зависит от того, как начнут игру белые.
В XIX веке белыми сыграла Франция. Столетие началось с наполеоновских войн, и хотя Бонапарт свое отыграл уже к 1815 году, дальнейшая европейская политика во многом являлась реакцией на вызов, брошенный миру великим полководцем и императором. Пожалуй, лишь к 1870-м, когда Пруссия разгромила режим Луи Бонапарта, эта история могла считаться оконченной.
В ХХ веке белыми сыграла Германия, которая так резко вошла в глобальную политику, что неизбежными стали две мировых войны. Гитлер свое отыграл к 1945-му, однако дальнейшее развитие Европы во многом определялось стремлением интегрировать Германию в международные организации с тем, чтобы предотвратить новые конфликты.
В XXI веке белыми играют США. Это, как демонстрирует исторический опыт, отнюдь не гарантирует Соединенным Штатам успеха, однако пока что остальные игроки строят свою стратегию лишь как ответ на американский вызов. Одни пытаются урегулировать споры за столом переговоров, другие норовят дать врагу конем по голове, третьи перехватывают инициативу в экономике, стремясь победить Америку ее же оружием. Эти стратегии черных могут быть успешны или нет, однако в любом случае мир в ближайшие десятилетия во многом будет зависеть от того, какую стратегию для своей партии изберет Америка.
Можем ли мы понять реальный смысл американского курса, который одни считают дьявольским заговором против всего мира, другие – последовательным движением к лучшему будущему, а третьи – метаниями сумасшедшей кошки, которая сама не знает, чего хочет?
Соединенные Штаты, конечно, хотели бы сохранить свое доминирование. Это не вызывает сомнений, поскольку так поступила бы на их месте любая держава. Но для доминирования нужны альянсы. В одиночку никто мир покорить не способен, даже если он представляется однополярным.
Демократизация на конвейере
В принципе, у Америки есть два способа сохранить доминирование в мире. Один состоит в том, чтобы не ждать милостей от природы и самостоятельно создавать себе верных союзников. Другой – в том, чтобы учитывать сложившиеся реалии и умело использовать обстоятельства. Каждый из этих способов имеет как несомненные преимущества, так и существенные недостатки. Картина мира в XXI веке может сложиться по-разному — в зависимости от того, какой конкретно подход к делу будет в американской внешней политике доминировать.
Казалось бы, наиболее естественным для США было бы опереться на государства, имеющие с Америкой стратегические общие ценности. Демократии западного типа являются последовательными союзниками Вашингтона вне зависимости от того, сколько им отвалили баксов в виде дружеской поддержки, и какова политическая ориентация их сегодняшних правителей.
Мы порой к стратегиям, выстроенным на основе ценностей, относимся весьма скептически. Путин, в частности, даже говорит, будто бы европейцы утратили суверенитет, т.е. фактически стали сателлитами США. Однако история знает ряд важных примеров формирования международных коалиций по такому принципу. Им могли руководствоваться, в частности, такие ушлые политические игроки, как Меттерних и Сталин.
Например, после разгрома наполеоновских войск победители сформировали Священный союз, задачей которого стало недопущение новых революций в Европе. "Союзники" могли иметь между собой различные противоречия, однако стремились их как-то сгладить, поскольку все монархические режимы были принципиально заинтересованы в том, чтобы не менялась система правления государствами, и новые наполеоны не ломали устоявшиеся границы под предлогом установления свободы, равенства и братства.
Другой пример – формирование Коминтерна, с помощью которого Советская Россия стремилась способствовать мировой революции. Большевики полагали, что наша страна должна служить опорой для прогрессивных преобразований за рубежом, а потому помогали во всех странах формированию просоветских партий, готовых устраивать революции, как только для этого появятся соответствующие возможности. Коминтерновцам надо было, естественно, подкидывать денег из Москвы, однако в целом они все же были убежденными борцами, сражавшимися не за конъюнктурные цели, а за идею.
Сегодняшняя Америка видит, что ее наиболее последовательными союзниками стали европейские государства, а также отдельные демократические страны, существующие в иных частях света. По частностям все они могут между собой спорить, причем порой очень жестко, но по принципиальным вопросам демократические государства оказываются в одном лагере, причем отнюдь не из-за давления со стороны Вашингтона, а благодаря пониманию своей общности.
В свете подобного подхода вполне естественным для Америки становится стремление понаделать во всех частях света как можно больше разнообразных демократических государств. Ведь расширение зоны демократии оказывается одновременно и расширением зоны влияния США. Можно, конечно, опираться и на диктаторов-марионеток по старому доброму принципу "он, конечно, сукин сын, но зато наш сукин сын". Однако при смене диктатора возникает опасность, что новый "сукин сын" найдет себе нового хозяина.
При таком подходе Америка заинтересована не в расчленении авторитарной России на маленькие авторитарные государства, а в том, чтобы оттеснить Кремль от влияния на страны, способные стать демократиями. Америке наплевать на отношения России с Узбекистаном и даже Казахстаном, где правят восточные автократы, но Грузию или Украину США хотят наставить на "путь истинный".
Американский подход, предполагающий опору на близкие по ценностям государства, хорош во многих смыслах. Но у него есть проблема: демократия не создается по заказу. Несмотря на примитивные конспирологические теории о том, что всякие цветные революции происходят по заказу Вашингтона, в мире гораздо больше примеров неудачного построения демократии, нежели удачного.
В послевоенное время американцам блестяще удалась реализация плана Маршалла, который помог Западной Европе стать демократической. Но за последнее время, пожалуй, лишь страны Центральной и Восточной Европы уверенно приняли западные ценности, тогда как в Азии, Африке и в ряде стран Латинской Америки демократизация привела лишь к смене одних авторитарных режимов на другие. И некоторые из этих режимов (особенно в исламских странах) стали для Америки гораздо более проблематичными, чем режимы старых добрых "сукиных сынов", свержению которых Вашингтон, так или иначе, способствовал.
Путем железного канцлера
Поэтому сегодня многие критикуют столь обожаемый Соединенными Штатами ценностный подход к проведению внешней политики и напоминают, что есть еще курс на realpolitik, ставший в свое время особенно популярным благодаря деятельности железного канцлера Отто фон Бисмарка.
Бисмарк исходил из конкретных сиюминутных интересов отдельных стран, а вовсе не из принципиальных ценностей, которые должны были бы, по идее, их объединять или разъединять. И это позволило Пруссии разбить по очереди своих принципиальных противников, создав в центре Европы огромную Германскую империю, которую, вроде бы, никто из соседей не желал видеть рядом.
Отдал дань realpolitik и товарищ Сталин, убедившийся после прихода Гитлера к власти, что опоры лишь на коммунистические партии недостаточно. СССР поддержал народный фронт во время гражданской войны в Испании, хотя он был создан совместно разнообразными левыми силами, не исключая даже либералов. А во Второй мировой Сталин пошел на прямой альянс с буржуазными странами, что позволило, в конечном счете, победить Гитлера и расширить зону влияния Советского Союза в том регионе, где, казалось бы, объективных условий для коммунистической революции (высокоразвитой промышленности, сильного пролетариата, эффективных компартий) было не так уж много.
Что значит realpolitik для сегодняшней Америки? Пожалуй, наиболее интересную трактовку данной проблемы дал политолог Самуэль Хантингтон в своей нашумевшей книге "Столкновение цивилизаций". Обычно комментаторы теории Хантингтона обращают внимание на тезис о разнообразии цивилизаций и невозможности их сведения к одной западной модели. Но кроме этого теоретического вывода там есть еще и важный практический.
Чтобы избежать столкновения со всеми вытекающими для цивилизаций печальными последствиями, Америке необходимо принимать во внимание реальную силу отдельных стран. Внутри каждой цивилизации, по Хантингтону, есть стержневая держава, способная влиять на соседей и решать тем или иным образом проблему сосуществования. Она может быть совсем не демократической, однако с ней надо поддерживать разумные отношения, поскольку без ее помощи Америка не сможет установить нормальный мировой порядок.
Главный вывод Хантингтона состоит в том, что для предотвращения войн "стержневые страны должны воздерживаться от вмешательства в конфликты, происходящие в других цивилизациях", а также в том, что "стержневым странам необходимо договариваться между собой с целью сдерживания или прекращения войн по линиям разлома между государствами или группами государств, относящимися к их цивилизациям". Естественно, это вывод относится и к Америке, а, значит, ей не следует демократизировать тех, кто живет в иной цивилизации (во всяком случае, без санкции стержневой державы).
Относительно нашей страны Хантингтон рекомендует Соединенным Штатам и Евросоюзу "признать Россию как стержневую державу православной цивилизации и крупную региональную державу, имеющую законные интересы в области обеспечения безопасности своих южных рубежей".
Следование подобному совету означало бы, что Кремлю дается карт-бланш на решение ключевых проблем большей части постсоветского пространства. И уж точно карт-бланш в отношении Украины и Беларуси. Демократизация постсоветского пространства смогла бы осуществиться не раньше того момента, когда демократизируется Кремль, зато полной дестабилизации на этой территории удалось бы избежать.
Как избежать хаоса?
Ситуация, сложившаяся на Украине в 2014-м, является яркой иллюстрацией проблемы хаоса, возникшей в большом регионе, соответствующем понятию "цивилизация" по Хантингтону.
Давайте откинем на минутку этический подход к данному вопросу по принципу "Россия – зло, Украина – добро, или наоборот" и постараемся проанализировать ситуацию с позиций реальной политики. Допустим, Америка и Евросоюз хотят построить рыночную, демократическую Украину, которая рано или поздно станет частью единой Европы. Есть ли у них возможность решить эту задачу?
В случае с Чехией, Польшей или Эстонией подобная задача решалась достаточно легко, поскольку граждане этих стран в подавляющем большинстве видели себя европейцами и готовы были играть по предложенным Западом правилам. В случае с Украиной это совсем не так. Здесь ситуация на порядок сложнее. Разные регионы видят будущее совершенно по-разному, к тому же эти представления быстро меняются под воздействием текущих обстоятельств. Для кого-то авторитетом является Европа, для кого-то – Россия, а кто-то ориентируется просто на более толстый карман соседа.
Россия не смогла втянуть Украину в Таможенный союз, однако и Запад не смог урегулировать проблемы этой страны, игнорируя мнение России. Обвинить друг друга во всех смертных грехах блестяще удалось и Москве, и Вашингтону, а вот решить проблему – нет. Украина не стала таким твердым, надежным элементом западного мира, как Чехия, Польша, Эстония. Вместо этого она превратилась в источник головной боли для тех, кто хотел бы ясности, стабильности и эффективности в отношениях с этой прекрасной страной, переживающей трудный этап своего развития. Запад должен четко понимать, как течет газ по украинским трубам, как летают самолеты в украинском небе, как работают украинские атомные электростанции. И если там что-то не так функционирует, западным политикам трудно отделаться от проблем ответом, что Путин во всем виноват.
Таким образом, Америка может в XXI веке продолжать курс на демократизацию мира, ориентируясь на успехи, которые были у нее в прошлом. Но может поступить иначе: принять во внимание проблемы многолетнего хаоса, сложившегося в исламском мире, и нарастающего хаоса на постсоветском пространстве. Если США трансформируют свой курс в духе realpolitik, картина будущего мира может оказаться существенно иной. Вестернизированные элиты в разных частях мира останутся без поддержки, тогда как авторитарные лидеры стержневых держав найдут в Америке понимающего партнера.
Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге
