Бюджетное управление Конгресса США предупредило о растущей долговой нагрузке, которая в конечном итоге могла бы заставить краснеть любое среднестатистическое развивающееся государство, позволившее себе излишнюю расточительность. Строго говоря, государства не могут обанкротиться. Они становятся неплатежеспособными, пересматривают (или даже аннулируют) свои долговые обязательства, запускают печатные станки на полную мощность, девальвируют валюту, перестают платить работникам, урезают социальные программы и принимают другие меры, которые доводят население до нищеты. И ни одна из таких стран больше не может возвышаться над миром подобно колоссу, выделяя средства на оборону близких и дальних союзников, вмешиваясь в дела далеких государств, не имеющих никакого отношения к его собственному народу, приказывая всему миру подчиняться его предписаниям и в целом ведя себя так, как сегодня ведет себя американское правительство.

Сколько еще Вашингтон сможет позволить себе играть такую чрезмерно раздутую роль на международной арене?
Сообщения Бюджетного управления Конгресса США становятся все больше похожими на сценарии фильмов ужасов. Общая сумма национального долга США составляет примерно 30,6 триллиона долларов. Сумма публичного госдолга (за вычетом внутриправительственного) составляет 23,9 триллиона долларов – это немногим больше ВВП США. Пандемия слегка ослабила давление на бюджет, однако прогнозируемый рост госдолга США неотвратим, и скоро он побьет рекорд в 106%, установленный в конце Второй мировой войны. Благодаря стремительному экономическому росту этот показатель резко снизился и на протяжении последнего полувека держался в среднем на уровне 46%, а в 2007 году составил 35%. Однако финансовый кризис повлек за собой массовые санации, субсидирование и другие издержки.

Разумеется, глобальная пандемия, начавшаяся спустя немногим более 10 лет после финансового кризиса, спровоцировала еще одно цунами расходов. Хотя эти расходы постепенно будут снижаться, Бюджетное управление Конгресса США предупредило: "[После 2024 года] издержки будут устойчиво расти, и в 2052 году достигнут 30,2% от ВВП. Рост процентных ставок и рост расходов на основные программы здравоохранения и социального обеспечения – подстегиваемый старением населения и увеличением расходов на медицинскую помощь на душу населения, – приведут к значительному повышению затрат федерального правительства в период с 2025 по 2052 год".
В настоящее время доходы тоже держатся на высоком уровне, однако этого все равно недостаточно. Бюджетное управление сообщает: "В 2022 году доходы вырастут до 19,6% от ВВП – это один из самых высоких уровней, когда-либо зарегистрированных в стране, – благодаря значительному увеличению сборов индивидуального подоходного налога. После падения по отношению к размерам экономики в течение следующих нескольких лет доходы увеличатся в 2026 году – в основном благодаря запланированным изменениям в налоговых правилах. Они продолжат расти после 2030 года, поскольку доля доходов, собираемая в качестве налогов, будет постепенно увеличиваться. В 2052 году доходы достигнут 19,1% от ВВП".
Расширяющийся разрыв между расходами и доходами правительства, усугубляющийся растущими процентными ставками, приведет к увеличению дефицита. Бюджетное управление объяснило: "Согласно прогнозам Бюджетного управления Конгресса США, размеры дефицита федерального бюджета в период с 2022 по 2052 год в среднем будут составлять 7,3% от ВВП (это более чем в два раза больше средних показателей за минувшие 50 лет) и будут расти из года в год, достигнув 11,1% от ВВП в 2052 году. Прогнозируемый рост общего дефицита будет главным образом обусловлен увеличением процентных расходов: за этот период чистые расходы на выплату процентов вырастут более чем в четыре раза, достигнув 7,2% от ВВП к 2052 году. Первичный дефицит – то есть дефицит, за вычетом чистых процентных расходов, – вырастет с 2,3% от ВВП в 2022 году до 3,9% в 2052 году".
Процентные ставки начали свой неизбежный рост, поскольку Федеральный резерв стремится замедлить темпы инфляции. Выплаты по процентам невозможно урезать, не отказавшись от части выплат по национальному долгу, что, разумеется, повлекло бы за собой резкое падение кредитного рейтинга дядюшки Сэма. В результате эти расходы растут, и на все остальное, включая внешнюю и военную политику, остается меньше денег. И федеральное правительство будет занимать все больше средств, чтобы выплачивать прежние долги.

Прогнозы Бюджетного управления Конгресса действительно шокируют. Сегодня проценты составляют 1,6% от ВВП. С 2043 по 2052 год это показатель, скорее всего, увеличится в среднем до 6,2% – это больше, чем общая сумма внутренних дискреционных расходов, и почти столько же, сколько правительство тратит на социальное обеспечение. То есть ежегодно сумма процентов будет достигать в среднем 1,2 триллиона долларов.

Как все это скажется на федеральном долге? Вот что сообщает Бюджетное управление Конгресса:
"К концу 2022 года, согласно прогнозу, размеры публичного госдолга достигнут 98% от ВВП. Быстрый рост номинального ВВП – который, в свою очередь, является отражением высоких темпов инфляции и продолжающегося роста реального ВВП (то есть ВВП за вычетом фактора инфляции), – поможет сдерживать размеры госдолга относительно производительности экономики в 2022 и 2023 годах. Согласно прогнозам управления, госдолг как процент от ВВП начнет расти в 2024 году, превысит свой исторический максимум в 2031 году (когда он достигнет 107%) и продолжит устойчиво увеличиваться, поднявшись до 185% от ВВП в 2052 году".
Эта цифра – 185% – шокирует. Такие страны, как Греция, уперлись в фискальную стену задолго до того, как они могли бы достичь этого порога. Вашингтон долгое время извлекал выгоду из отсутствия реальной валютной конкуренции. Это постепенно меняется. Большая часть мира теперь отчаянно ищет альтернативы доллару, что предоставляет американским политикам дополнительный инструмент политического доминирования. Что еще важнее, инвесторы, которые не устают удивляться способности Америки выдерживать растущее долговое бремя, скорее всего будут требовать еще большего повышения ключевых процентных ставок.
Растущий госдолг будет ослаблять Соединенные Штаты в финансовом смысле другими способами. Бюджетное управление объяснило это так: "Когда правительство берет в долг, оно берет деньги у людей и предприятий, чьи сбережения в ином случае финансировали бы частные инвестиции в производственный капитал". То есть Вашингтон вытесняет этих людей и частные предприятия, снижая темпы экономического роста. А населению приходится мириться с более низкими доходами, из которых ему приходится оплачивать более высокие проценты и другие государственные расходы.

Более того, вероятность финансового кризиса тоже будет расти. Бюджетное управление предупредило: "Беспокойство по поводу финансового положения правительства может привести к внезапному и потенциально стремительному росту ожиданий людей в отношении инфляции, значительному падению стоимости доллара или утрате уверенности в способности или стремлении правительства полностью погасить свой долг. Все это повышает вероятность налогово-бюджетного кризиса". А это, в свою очередь, может обернуться финансовым кризисом, если крупные банки и другие учреждения будут держать достаточно значительный федеральный долг, чья стоимость будет уменьшаться. Затем, "поскольку Соединенные Штаты играют центральную роль в международной финансовой системе, такой кризис может распространиться по всему миру".

Поскольку расходы, процентные ставки, дефициты и размеры госдолга будут расти, что случится с военными расходами? Члены внешнеполитического истеблишмента обычно используют термин "национальная безопасность", чтобы отмахиваться от любых возражений против увеличения военных расходов. Чем шире масштабы внешней политики, тем выше расходы, и тем менее убедительно звучит этот аргумент. Сегодня все больше американцев понимают, что присутствие войск в таких странах, как Афганистан, Ирак и Сирия не имеет практически никакого отношения к безопасности США. По мере усиления финансовых проблем Соединенных Штатов энтузиазм общественности по поводу отношения к промышленным государствам Азии и Европы как к беспомощным странам, нуждающимся в военной поддержке, скорее всего, будет ослабевать. Все больше американцев начнут задаваться вопросом, почему им приходится делать так много, чтобы другие могли делать так мало.
Еще один распространенный аргумент тех, кто ратует за увеличение военных расходов, заключается в том, что главной причиной надвигающегося долгового кризиса являются не военные, а внутренние расходы. Поэтому всего несколько простых реформ – к примеру, урезание социальных пособий и льгот и увеличение пенсионного возраста – помогут все исправить.
Хотя на реализацию социальных программ будет уходить все больше бюджетных средств и ВВП по мере старения поколения бэби-бумеров, военные расходы тоже будут оставаться весьма существенным бременем. И, если бы реформу социальных пособий было так легко провести, ее уже провели бы несколько лет, а то и десятилетий назад. Скорее всего, американцы весьма скептически отнесутся к новостям, когда им объявят о необходимости урезать их социальные пособия, чтобы процветающие европейцы могли потратить больше средств на развитие своих богатых государств всеобщего благоденствия.

Конечно же, другим вариантом может стать существенное повышение налогов. Однако американская общественность привыкла к дармовщине, и масса льгот финансируется за счет огромного количества займов, чему способствует значительный приток иностранных денег. Повышение ставок и увеличение налогов спровоцируют мощное политическое сопротивление, особенно с учетом того, что значительная часть средств пойдет на обеспечение оборонных нужд тех стран, которые тратят на свою защиту гораздо меньше. "Платите больше, чтобы союзники могли платить меньше" вряд ли можно назвать привлекательным предвыборным слоганом. Льготы для среднего класса по понятным причинам пользуются популярностью, потому что они приносят пользу американцам. В противовес этому значительная часть "оборонного" бюджета Соединенных Штатов тратится на нужды других стран.

Даже когда в начале этого года на восточной границе Европы начались боевые действия, Соединенные Штаты сделали гораздо больше, чтобы помочь Украине, чем европейские члены НАТО, а предполагаемые союзники Вашингтона даже попытались впутать его в непосредственный конфликт с Россией. В ходе опроса в 2020 году те же самые люди сказали, что в случае кризиса они выступят против оказания поддержки своим союзникам по НАТО, однако они ожидают, что Соединенные Штаты вмешаются, чтобы защитить их самих. Еще более гротескно выглядела перспектива поездки президента Джо Байдена в Саудовскую Аравию и обещания предоставить членам коррумпированной и диктаторской королевской семьи американских военных в качестве телохранителей.
После окончания Второй мировой войны Америка превратилась в экономику, занимающую господствующее положение в мире. Она была в состоянии нести тяжелое бремя противостояния Советскому Союзу и полчищу его союзников и клиентских государств. Крах СССР превратил Соединенные Штаты в военную сверхдержаву, которой не было равных во всем мире. Сейчас эти преимущества постепенно ослабевают.
Американцам придется расставить приоритеты и решить, хотят ли они играть роль глобального полицейского, пока страну поглощает финансовый кризис. Война иногда необходима, но для Америки она превратилась в глупый и весьма легкомысленный вопрос выбора. Бесконечная глобальная война с терроризмом была ужасна, но конфликт с Россией или Китаем – или даже с Северной Кореей и Ираном – будут еще хуже. У надвигающегося долгового кризиса будет как минимум одна положительная сторона: он заставит американцев наконец переосмыслить внешнюю политику Соединенных Штатов.
Дуг Бэндоу – старший научный сотрудник Института Катона и бывший специальный помощник президента Рональда Рейгана.

Ссылка

Однако Пекин далеко не одинок в игнорировании призывов «обуздать» Кремль, замечает издание. К примеру, премьер-министр Индии Нарендра Моди 1 июля разговаривал по телефону с Путиным по вопросам налаживания торговых связей, а лидер президентской гонки в Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва возложил вину за конфликт не только на Россию, но и на Украину. Президент ЮАР Сирил Рамафоса раскритиковал санкции, введённые США против России. Турция, в свою очередь, пришла к выводу, что наказание России нанесёт ущерб экономическим и политическим интересам Анкары.

Одной из причин сдержанности среди стран так называемого Глобального Юга Bloomberg называет экономическую необходимость. Но есть и другие причины, в том числе историческая близость к Москве, обеспокоенность признаками отстранения США и недоверие к бывшим колониальным державам, подпитанное ощущением их лицемерия, отмечает издание.

Усилия США по созданию коалиции демократий против Пекина также принесли ограниченные результаты. Члены «Большой двадцатки», включая принимающую в этом году саммит группы Индонезию, продолжают подписывать крупные сделки с китайскими государственными компаниями, и торговый баланс остаётся в пользу Пекина.

Ярким примером, по мнению Blоomberg, служит Саудовская Аравия, которая остаётся в хороших отношениях с Москвой и поддерживает дружеские связи с Пекином. Эр-Рияду не нужно выбирать между американскими и китайскими технологиями, «так же как вы можете иметь McDonald's и Burger King на одной улице», заявила журналистам посол Саудовской Аравии в США принцесса Рима бинт Бандар во время визита президента Джо Байдена в королевство в прошлом месяце.

Столь разный подход к внешней политике породил конкуренцию за влияние, пишет издание. Так, канцлер Германии Олаф Шольц демонстративно пригласил Аргентину, Индонезию, Индию и Южную Африку, отказавшихся вводить санкции против России, на саммит «Большой семёрки», посвящённый Украине, в конце июня.

Борьба за «мягкую силу» также развернулась в Африке, куда отправился с визитом сначала глава российского МИД Сергей Лавров, а затем президент Франции Эммануэль Макрон. Как утверждается в статье, Россия действует в Африке по примеру Китая, который относится к каждой крошечной африканской стране с огромным вниманием, которого страны континента не могут добиться от Вашингтона.

Китай знает, что каждое африканское государство имеет голос в Организации Объединённых Наций и её институтах, и его подход окупается, отмечает издание. Ранее в этом году США направили в Совет по правам человека письмо с осуждением Китая за предполагаемые нарушения прав человека в Синьцзяне, которое подписали 47 стран, в основном европейские союзники. Куба ответила заявлением в поддержку Китая, которое подписали 62 страны.

Решение госсекретаря США Энтони Блинкена отправиться из Азии в Южную Африку 7 августа, а затем в Демократическую Республику Конго и Руанду, выглядит как попытка настроить умы не только против Китая, но и против России, считает Bloomberg.

Президент Байден заявил, что он будет рад видеть африканских лидеров в декабре в Вашингтоне на саммите, в основу которого лягут «общие ценности», с целью «способствовать новому экономическому взаимодействию». По словам Байдена, помимо решения вопросов, связанных с пандемией, изменением климата и продовольственной безопасностью, встреча «укрепит приверженность США и Африки демократии и правам человека».

Тем не менее, по словам доцента кафедры глобальных коммуникаций Университета штата Джорджия Марии Репниковой, прагматичное использование Китаем «мягкой силы» — в основе которой поддержка образования и рабочих мест и демонстрация своих технологических достижений и прогресса в сокращении бедности — часто находит больший отклик на «Глобальном Юге», чем ориентация США на ценности.

Москва тем временем использует «различные способы апеллировать к «Глобальному Югу» и выступать от его имени в качестве его защитника», считает Репникова. По её словам, влияние России в Африке меньше, чем у Китая, но она много работает над инструментами «мягкой силы» с помощью социальных сетей и дипломатического языка. По мнению Репниковой, такой подход применим не только к Африке, но и к Азии и Латинской Америке. Так, Россия поставила этим странам свою вакцину против COVID-19, а Китай вкладывает значительные средства в их развитие.

Президент Индонезии Джоко Видодо традиционно отказался присоединяться к одному из лагерей и не подчинился давлению с целью исключения Путина из саммита «Большой двадцатки» в ноябре. В итоге он пригласил на Бали президентов России и Украины.

По мнению Репниковой, последние события показывают, как конкуренция за влияние становится частью повседневной практикой. Такое положение делает маловероятным изменение позиций государств. «Если только не будет предложено что-то очень существенное», — добавляет эксперт.

Ссылка