Украинские войска тем не менее не достигли успеха, и были вынуждены ретироваться на исходные позиции. Варварскому обстрелу подверглась и Горловка, там были полностью разрушены несколько жилых домов и несколько повреждено. Жертвы среди мирных жителей уточняются.

Также в районах, по которым были нанесены артудары частично повреждена инфраструктура, но наши коммунальные службы в экстренном порядке восстанавливают разрушения нанесенные украинскими оккупантами. Каратели не оставляют попыток вернуть себе и н. п. Широкино, где продолжаются атаки на этот маленький и ничем не примечательный до войны поселок под Мариуполем.

На самой Украине впрочем проходят вполне закономерные процессы, военнослужащие ВСУ попытались разоружить основную базу "Правого Сектора", в ответ "Правый Сектор" был приведен в боевую готовность, Ярош заявил что его бойцы готовы отстреливаться до последнего патрона и вывел под АП Украины толпы своих сторонников. В итоге власть капитулировала. И теперь ДУК "Правый Сектор" войдет в состав ВСУ на условиях выгодных "Правому Сектору".

Олигархическое правительство в Киеве в очередной раз проиграло украинскому националистическому движению, олицетворением которого является сейчас без сомнения "Правый Сектор". И приход к власти национал-социалистического движения в Украине становиться все явственней.

К сожалению этот режим будет еще более враждебен к русским государствам Новороссии и большой России. Но мы потомки героев отстоим свою землю политую кровью лучших сынов своего народа и обязательно победим потому что мы победители!

Как видно, соглашения не умерили пыла боевиков, и радикалы вновь угрожают силой. В то же время, очевидно, что киевская власть не заинтересована в существовании вооруженных формирований радикалов. Во-первых, они не подчиняются официальной власти, но имеют амбиции. Во-вторых, хоть радикалы и говорят публично о готовности сражаться «за интересы Украины», пока были в основном замечены только как каратели, терроризирующие мирное население Донбасса, и как члены загранотрядов, расстреливающие солдат регулярной армии, не желающих идти умирать на войне против собственных сограждан. В-третьих, боевики «Правого сектора», находящиеся глубоко в тылу, активно участвовали в рейдерских захватах предприятий и откровенном уличном грабеже в городах Украины. И самое, пожалуй, главное – «Правый сектор» не скрывал своей нацистской идеологии, что вредило имиджу новой власти на международной арене.
Вместе с этим понятно, что у официального Киева пока нет сил разогнать «Правый сектор». Поэтому в ответ на последние угрозы представитель администрации президента Александр Мотузяник стал перечислять радикалам преимущества их вхождения в состав вооруженных сил и заявил о необходимости переговоров с боевиками. При этом обещал отвести армейские части от базы радикалов в Днепропетровске, назвав вооруженную блокаду «учениями».
Пока конфликт удалось разрешить, «Правый сектор» решил прекратить митинг. Петр Порошенко позвонил Ярошу и пообещал снять блокаду в Днепропетровске через несколько дней. Но не получится ли так, что «Правый сектор» скоро выставит новые требования?
– Одна из причин конфликта «Правого сектора» и официальной власти – недавняя отставка Игоря Коломойского, – говорит политический аналитик Международной организации по наблюдению за выборами CIS-EMO Станислав Бышок. – При всей своей одиозности олигарх держал в «ежовых рукавицах» как ситуацию в своем регионе, так и «Правый сектор», чьим основным донором он был. Когда Коломойский потерял свой пост, «Правый сектор» оказался в подвешенном состоянии. Ему было предложено влиться в официальные силовые структуры. Но для «Правого сектора» это было не совсем приемлемым, ведь тогда члены организации потеряли бы свою «ауру» наследников Романа Шухевича и стали бы обычными сотрудниками силовых органов. Либо боевикам предлагали разоружиться, что они, естественно, делать отказывались.
Пока был Коломойский, он мог использовать свои связи во властных и бизнес кругах, чтобы держать ситуацию под контролем. Когда сняли Коломойского, то рано или поздно власть должна была начать кампанию против «Правого сектора», что и случилось.
В Донбассе держится относительное затишье. Да, там идут перестрелки, ежедневно гибнут мирные жители, но решительных атак с той или иной стороны нет. И вот эти праворадикальные вооруженные формирования остались, в некотором смысле, без дела. И им остается заниматься грабежом, что они делают в Киеве, либо влиться в силовые структуры.
– Раньше были договоренности, что Ярош станет советником начальника Генштаба украинской армии. С чем связан нынешний конфликт между «Правым сектором» и властью?
– Договоренности на современной Украине мало чего стоят, начиная с соглашения между Януковичем и представителями оппозиции о деэскалации конфликта. Даже подписанные высшими европейскими чиновниками. Что уж говорить о договоренностях с руководителями радикальных структур и кого-то из ВСУ. Этим соглашениям не стоит уделять внимание.
С другой стороны, мы не знаем, на что рассчитывал Ярош и что кто кому обещал. Мы видим лишь вершину «айсберга». Наверняка, после переговоров осталось какое-то недовольство, которое не было озвучено публично. Возможно, Ярош пообещал эскалацию конфликта в случае невыполнения своих условий. Порошенко, конечно, был в курсе всей ситуации, и теперь решил, что президенту теперь надо опираться на регулярную армию, а не на части радикалов. Которые, как оказалось, создают много проблем, и на международной арене, и внутри Украины.
– Сегодня «Правый сектор» представляет собой значимую силу?
– Пока базу, где заблокированы боевики, еще не взяли штурмом. Пока их митинги в центре Киева не разгоняют, в отличие от митинга шахтеров. «Правый сектор» пока не обвиняют, что он выполняет команды Москвы и дестабилизирует ситуацию. Значит, «Правый сектор» остается еще весомой военной и политической силой. Тем не менее, его влияние снижается.
– Порошенко будет пытаться всё время договориваться с «Правым сектором» или пойдет на жесткое подавление организации?
– На мой взгляд, вариант постепенного разоружения боевиков рассматривается. Но сейчас Порошенко понимает, что его позиции, в том числе, его военные позиции на донбасском фронте, еще слабы. Президент не совсем уверен в своей силе. Поэтому он опасается одним махом разрешить проблему добровольческих батальонов. Ведь может так статься, что уставшие от войны военнослужащие вооруженных сил перестанут в какой-то момент слушать верховного главнокомандующего. Тогда президенту просто не на кого будет опереться. Боевики радикальных структур будут недовольны, что их заставили разоружиться, регулярные войска откажутся выполнять приказы, и Порошенко окажется ни с чем.
Поэтому основной вариант – постепенное встраивание радикалов в структуры ВСУ и МВД. При этом Порошенко не будет действовать резко.
– Возможно ли, что «Правый сектор» пойдет на радикальные шаги?
– Этого нельзя исключать. Но наиболее вероятно, что Ярош будет вести переговоры с властью. Он и большинство боевиков «Правого сектора», гораздо комфортнее чувствуют себя не на передовой, а в качестве загранотрядов или неких «героев войны», которые ходят по городам и участвуют в рейдерских захватах предприятий под предлогом «мы за вас воевали, а вы в это время деньги зарабатывали». Поэтому резких движений «Правый сектор» делать не будет.
Даже его последний митинг в Киеве не представлял серьезной опасности. Это никакой не «новый майдан», а некий символический жест. Но никак не проявление неповиновения. В принципе, боевики хорошо натренированы именно на захват административных зданий и создание больших неприятностей для власти. Но ничего такого они сейчас не сделали.
Ярош занял выжидательную позицию. Он понимает, что если завтра его схватят и посадят в тюрьму, то не стоит надеяться, что десятки тысяч человек выйдут на Майдан с требованием его освобождения. Сейчас у людей другие заботы, после полутора лет «свободы и демократии».
– Хочет ли закрытия праворадикальных организаций украинское общество?
– Сейчас граждане Украины больше склоняются к миру, нежели к войне. Даже те, кто был недавно подвержен официальной милитаристской пропаганде. Люди относятся к «Правому сектору» и к «небесной сотне», как к символам, которые вроде существуют, но не сильно влияют на принятие решений.
Стоит учитывать, что Ярош был советником нынешнего главы СБУ Валентина Наливайченко, когда тот был депутатом Верховной Рады. «Правый сектор» – это креатура украинских спецслужб. Кстати, после евромайдана спецслужбы – единственная государственная структура, которая набрала силу. Естественно, без ведома СБУ никакие радикальные группировки распущены не будут. «Правый сектор» – это инструмент СБУ для влияния на политику.
– Конфликта между «Правым сектором» и властью Украины следовало ожидать, – считает директор Международного института новейших государств Алексей Мартынов. – Понятно, что радикалов не устраивает их нынешнее положение в сложившейся матрице государственности. Ярош считает, что его усилиями случился год назад государственный переворот, и он недополучил дивидендов. С другой стороны, новая власть справедливо видит для себя угрозу в лице мобилизованной и хорошо вооруженной группировки.
– Есть мнение, что «Правый сектор» курируется СБУ.
– Революция пожирает своих детей. В момент радикальных действий по совершению государственного переворота «Правый сектор» был нужен режиссерам всего процесса, в том числе, иностранным спецслужбам. Но сегодня практически все заинтересованы в снижении градуса напряженности украинского общества. Так что радикалы больше никому не нужны.
– Но нынешняя власть в Киеве держалась именно за счет воинственной риторики.
– Раньше кроме «Правого сектора» не было ни одной группы, которая была готова выполнять грязную работу, включая запугивание населения и политиков. Сегодня есть договоренности Киева с Вашингтоном. Американские инструкторы обучают украинских военных. Власти надеются с помощью США получить дееспособные официальные силовые структуры. Соответственно, такой опасный и весьма сомнительный инструмент, как «Правый сектор» уже не нужен. Который имеет собственные амбиции, собственные взгляды, идеологически мотивирован и, главное, радикальный. Власть понимает, что «Правый сектор» по сути своей неуправляемая структура.

После организованной Ярошем 25 февраля попытки мятежа в украинской столице Порошенко резко активизировал попытки положить конец деятельности неподконтрольных ему вооруженных формирований. Собственно, именно это и потребовал от него госсекретарь США Джон Керри во время своей последней встречи с украинским президентом в Киеве 5 февраля: либо незаконные вооружённые формирования полностью подчиняются украинскому военному командованию, либо они должны перестать существовать как факт украинской жизни. Как именно Порошенко этого добьётся, американцев не интересует. В соответствие с этими рекомендациями или, точнее, указаниями Вашингтона действует и посол США в Киеве Джеффри Пайетт.
Сейчас конфликт стремительно приближается к кульминационной точке. Только о добровольном подчинении карателей президенту-главнокомандующему говорить сложно. Сторонники Яроша постоянно обрушиваются с критикой на «политику умиротворения агрессора», которую якобы проводит «администрация Порошенко, понукаемого к этому западными лидерами», и грозятся обречь эту политику на провал.
О своей самостоятельности и нежелании подчиняться армейскому командованию боевики «Правого сектора» заявляли с самого начала карательной операции против Донбасса. Чтобы как-то легализовать эти отряды и, главное, успокоить своих европейских и американских покровителей, которых выдающаяся роль фашистов в украинской политике порой смущает, украинским властям пришлось переименовать часть батальонов в «национальную гвардию» и «территориальную оборону». Тем не менее каратели никогда полностью приказам армейского начальства не подчинялись. Они всегда резко отрицательно относились к любым мирным инициативам и тем более переговорам о прекращении огня с армией Новороссии, считая своей целью войну на уничтожение сопротивления Донбасса. Оба мирных соглашения, заключённых в Минске, вызывали у неонацистов ярость и отказы подчиняться приказам Киева. А время от времени – обещания свергнуть киевскую власть и «осуществить второй этап национальной революции». Допустить такого расшатывания киевского режима изнутри в Вашингтоне не могли. И когда главный финансист карательных батальонов Игорь Коломойский попытался навязать президенту Порошенко испытание сил, днепропетровскому губернатору (теперь уже бывшему) очень быстро и доходчиво объяснили в посольстве США, что он не прав.
Коломойский переоценил свои возможности действовать на Украине в качестве самостоятельной силы. К годовщине февральского государственного переворота часть вооружённых карателей была стянута в Киев, кое-кто из них принял участие в попытках захватов «Укрнафты» и «Укртранснафты». Это стало главной ошибкой Коломойского: опираясь на поддержку американцев, Порошенко отправил главу «Привата» в отставку и объявил, что больше не потерпит существования на Украине «частных армий».
В итоге прижатый к стенке аргументами американской финансовой разведки, Коломойский был вынужден уехать из страны, а созданным им карательным батальонам неонацистов выдвинут ультиматум о переходе в состав Вооружённых сил Украины. Лояльность Яроша на какое-то время купили, назначив этого самозваного полковника советником министра обороны. А неонацистским батальонам, преступления которых разрушали созданный пропагандистской машиной США образ борьбы «демократической Украины» с «российской агрессией», в ультимативном порядке было предложено влиться в состав Вооружённых сил Украины.
Однако так просто «закрыть вопрос» с карателями не получается. Они уже обрели силу. 26 апреля командир батальона ОУН Николай Коханивский, ранее преследовавшийся украинским судом за вандализм и избиение противников нацизма, но освобождённый от наказания после государственного переворота, объявил о бунте своего батальона. Он сообщил, что батальон ОУН отказывается подчиняться армейскому командованию в знак протеста против разоружения и переподчинения карателей. За день до этого командир карательного батальона «Карпатская Сечь» Олег Куцин объявил о создании «Легиона Свободы» на базе неонацистского объединения «Свобода». Целью «Легиона Свободы» провозглашено уничтожение Российской Федерации, в его состав, кроме боевиков, вошло 127 депутатов различного уровня – членов всеукраинского объединения «Свобода».
Министр обороны Украины Степан Полторак явно поспешил с заверениями о том, что никаких раздражающих Америку и Европу «добровольческих» объединений в стране больше нет. Иррегулярные карательные батальоны, даже перейдя под формальное командование армейского начальства, не утратили ни своей идеологии, ни принципов формирования исключительно из членов неонацистских организаций, ни подчинения руководству «Правого сектора».
Украинскому президенту предстоит немало потрудиться, чтобы выполнить то, что от него потребовал 5 февраля Джон Керри. И успех не гарантирован. Как заявил 29 апреля представитель «Правого сектора» Алексей Бык, эта ультрарадикальная организация полна решимости «напомнить президенту, что он не вечен».

Впервые эти методы были опробованы в 1990-е годы на территории разваленной Югославии. Тогда ставка была сделана на националистические и откровенно фашистские партии и организации сначала в Хорватии, затем в Боснии и Герцеговине и, наконец, среди косовских албанцев. Им была отведена роль катализатора антисербских настроений. Это был первый уровень использования нацизма в интересах геополитики Запада. Переход на второй уровень состоялся после закономерной реакции Белграда, которую объявили проявлением сербского великодержавия. Это позволило Западу перейти на третий уровень вмешательства в процессы на Балканах - создание основы для вооруженных акций под прикрытием решений ООН (Босния и Герцеговина) и без подобного прикрытия (Югославия в 1999 году).
Подобный сценарий реализуется сейчас и в отношении Украины. Наивно полагать, что западные лидеры не владеют информацией о фашистской природе «Правого сектора» и подобных ему группировок, с которыми делит власть украинский режим. Тем более что активность этих сил уже напрямую угрожает существованию национальных меньшинств, имеющих тесные связи со своими соотечественниками в Венгрии, Румынии, Словакии, Греции и других странах-членах ЕС. Однако реализуемый сценарий требует от Евросоюза закрывать глаза на эту опасность с тем, чтобы использовать националистические силы для максимальной мобилизации антироссийских и антирусских элементов на Украине под теми же евроатлантическими лозунгами. В рамках этого подхода нацистов позиционируют как «борцов за демократию и европейские ценности», а их оппонентов в лице жителей Восточной Украины - как сторонников тоталитаризма, российскую пятую колонну, террористов. Одновременно законные действия России по оказанию политической и гуманитарной поддержки населению Донбасса квалифицируются как «антиукраинские», как вмешательство во внутренние дела Украины.
Нечто похожее можно наблюдать и в других частях постсоветского пространства. США и ЕС с начала 1990-х годов закрывают глаза на активность фашистских движений и неонацистских организаций в прибалтийских республиках, жестко реагируют на любые попытки России привлечь внимание общественности и международных организаций к возрождению в странах Балтии нацизма, к ущемлению прав русского населения, квалифицируя действия России опять-таки как «вмешательство во внутренние дела».
В условиях, когда евроинтеграционные идеи во многом теряют привлекательность в глазах европейцев, а в самом ЕС множатся конфликты и линии внутреннего раскола, ожидать от Вашингтона и Брюсселя отказа от использования нацизма в целях пропагандистского обеспечения процесса евроинтеграции было бы наивно.
В то же время рост в странах-членах ЕС недовольства брюссельской бюрократией уже сейчас вынуждает западные центры отчасти корректировать свои позиции. Этому способствует и то, что неонацисты обладают развитой способностью выходить из-под контроля своих кураторов и опекунов. Так, Чехия уже потребовала от украинских властей объяснений в связи с принятием Верховной радой закона о героизации ОУН-УПА, пригрозив, что в противном случае она не ратифицирует соглашение об ассоциации Украины с ЕС. «Еще до саммита в Риге в Прагу должен прилететь украинский министр иностранных дел Климкин и объяснить, какова ситуация с законом о бандеровцах и так далее», - заявил министр иностранных дел Чехии Любомир Заоралек.
Конечно, от главы внешнеполитического ведомства страны, ставшей в 1938 году жертвой мюнхенского сговора Запада с Гитлером, можно было бы ожидать и более жестких формулировок, в частности по поводу решения киевских властей «уравнять» гитлеровскую Германию и СССР как якобы равно ответственных за развязывание Второй мировой войны. Очень чётко высказался по этому поводу руководитель израильского Центра Визенталя Эфраим Цурофф: «Решение запретить нацизм и коммунизм уподобляет самый страшный в истории человечества режим геноцида режиму, который освободил Освенцим и помог положить конец правлению страха Третьего рейха». [1]
Проскальзывают объективные оценки итогов Второй мировой и в западноевропейских СМИ. Так, шведская газета Aftonbladet напоминает, что «у руководства и народа Советского Союза нельзя отнять одного - желания разбить гитлеровский режим... Красная армия реально сражалась ради освобождения Восточной Европы от фашизма»…
В любом случае бесконтрольность неонацистских организаций на Украине рискует породить вооруженные конфликты не только на востоке, но и на западе этой страны. Случись это, правительствам соседних с Украиной государств Евросоюза уже не остаться в стороне. Разумеется, если интересы их соотечественников для них важнее геополитических игр с новыми нацистами во имя торжества евроатлантизма.