В среду, 29 апреля, журнал Wall Street Journal сообщил, что «инвесторы вытащили Россию со скамейки штрафников». По данным Emerging Portfolio Fund Research (EPFR), приток денег в совместные и биржевые инвестиционные фонды, работающие с российскими ценными бумагами, в этом году уже почти свел на нет прошлогодний отток капитала. Подъем, который наблюдается на российских рынках акций и облигаций после декабрьской паники, вызванной свободным падением курса рубля, стал весьма впечатляющим.

Эти процессы можно объяснить с экономической точки зрения. С начала года рубль стал самой сильной валютой в мире, укрепившись на 14% по отношению к доллару. Это объясняется в основном тем, что цена на нефть, имеющая первостепенное значение для финансового благополучия России, установилась на более высоком уровне, чем предсказывали пророки судного дня: сейчас нефть марки Brent стоит более 60 долларов за баррель. А показатели экономики России, хотя их нельзя назвать впечатляющими, вовсе не свидетельствуют о надвигающемся крахе. Так почему бы не дать России шанс, тем более что она обещает более высокие доходы, чем большинство крупных рынков?

Международные кредиторы во главе с Societe Generale, ING и Natixis только что предоставили 530 миллионов долларов российской компании «Уралкалий», мировому лидеру по объемам производства хлористого калия, и ставка по кредиту составила LIBOR +3,3%. Процентная ставка, которую платят европейские компании, имеющие такой же кредитный рейтинг, ниже в два раза. 

Тем не менее, все это стало возможным только потому, что в боях на Украине наступило затишье после заключения Минского соглашения о прекращении огня, которое было подписано в феврале. В случае продолжения полномасштабной войны риски ужесточения санкций против России моли бы стать чрезмерно высокими для большинства инвесторов.

Санкции Запада против России не нанесли значительного экономического ущерба, потому что, когда крупные российские государственные компании утратили возможность занимать средства на западных рынках, правительство страны вмешалось, чтобы им помочь. Тем не менее, в определенный момент в прошлом году санкции сумели отпугнуть инвесторов. Тогда имел место скорее психологический эффект, который сейчас стремительно теряет свою силу благодаря перемирию на Украине.

Условия перемирия на востоке Украине, вероятнее всего, не будут выполнены до конца. Хотя масштабные военные действия прекратились, и часть тяжелых вооружений была отведена от линий разделения сторон, время от времени все еще происходят локальные столкновения. Более того, обозреватели из Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, которые следят за соблюдением условий перемирия, до сих пор имеют лишь ограниченный доступ в некоторые районы, контролируемые пророссийскими сепаратистами. Более устойчивый мир после подписания соглашения о прекращении огня был бы возможен в том случае, если бы пророссийская сторона была бы по-настоящему заинтересована в прекращении военных действий.

Между тем, украинское правительство не захотело предоставить большую автономию удерживаемым ополченцами областям — это стало одним из условий Минского соглашения — пока в этих областях не будут проведены выборы в соответствии с украинскими законами. Но это тупик: никаких выборов не будет, пока военные командиры — а также те, кто руководит ими из Москвы — не будут удовлетворены своими новыми полномочиями.

В этой ситуации США ведут разговор уже не о расширении санкций, а только об их сохранении, поскольку американцы понимают, что, если Россия снова не начнет масштабное наступлении, на которое нужно будет отреагировать, им будет крайне трудно убедить Европу поддержать их инициативу по ужесточению санкций.

Президенту Владимиру Путину стоит найти этот своего рода баланс, позволяя инвестиционному подъему в России набрать скорость и при этом удерживая Украину на крючке. Для этого необходимо, чтобы события развивались по сценарию замороженного конфликта, в соответствии с которым не должно быть ни войны, ни окончательного соглашения и создалась такая ситуация, которую можно было бы поддерживать бесконечно — как в случае с Приднестровьем, непризнанным государством на границе Украины и Молдовы, существующим с начала 1990-х годов. С точки зрения Путина, преимущества такой ситуации очевидны: если конфликт на Украине будет оставаться нерешенным, это помешает ее интеграции с Евросоюзом и НАТО.

Такое состояние застоя неприемлемо для Украины — по тем же самым причинам, но сейчас правительство в Киеве оказалось в тупике. Оно не может начать военную операцию по возвращению территорий, потому что в этом случае оно рискует проиграть. Президент Петр Порошенко, вероятнее всего, в конечном итоге молча согласится на временную заморозку конфликта, потому что Украина тоже сможет извлечь определенную выгоду из того психологического эффекта, которое относительное перемирие окажет на инвестиционный климат в стране. Пока Украина гораздо больше нуждается в доверии участников рынка, чем в удерживаемом ополченцами Донецке.